Читать книгу "Сингапурский квартет - Валериан Скворцов"

Приезжий из Гонконга доктор-травник появлялся в Сингапуре два раза в год. Конечно, и местных лекарей было достаточно на улице Телок Эйр, где врачи, набравшиеся социалистических идей, выставляли в окнах контор плакаты с надписью «Давайте станем некурящим народом!» Но, в отличие от них, гастролер не набрасывался с вопросником для закладки ответов в компьютер, а отвешивал по старинке полный «коу-тоу», то есть складывался в глубоком поклоне. Как и полагалось ученому мужу, он ни о чем не спрашивал. Смотрел и понимал.

Гонконгский травник обладал несомненными признаками мудрости. Пучок волосков произрастал из ухоженной бородавки на левой щеке. Очки в стальной оправе впивались в переносицу и виски. Бугристый шрам на шее Лин Цзяо не вызвал у него никакого интереса. Внешние признаки для врача, повидавшего всякое, несущественны.

Травник не подвел. Долго ощупывал запястья отца, лодыжки. Отогнул веки. Зацепив пальцами, вытянул язык больного и надолго задумался в этой позиции. Лин Цзяо пучил глаза от невозможности сглотнуть. Затем доктор неторопливо отвинтил колпачок авторучки пекинского завода «Процветание». Золотое перо выводило красивые иероглифы: «Напряженная и длительная борьба, работа, невоздержание и приверженность к излишествам, включая половые, поставили пациента в положение, когда его личное время истекает быстрее общего. Силы исчерпываются, обгоняя смены сезонов».

Почтительно, двумя руками он протянул отцу листок.

Лин Цзяо прочитал диагноз, посидел несколько минут с закрытыми глазами. Правилами игры предполагалось глубокое осмысление ученых суждений травника и затем изъявление согласия с ними медлительным кивком. Дальше происходило самое важное — писание рецепта, поскольку именно к нему прилагался счет.

Клео, скрывая зевоту, посмотрел в окно двенадцатого этажа. Далеко внизу ненавистная стройка линии метрополитена уродовала проспект. Как шрам.

— Пожалуйста, рецепт для вашего уважаемого отца, — произнес секретарь травника.

К розовому листку была пришпилена ещё и записка. Обращались в ней к Клео его китайским именем — Лин Цэсу, что допускалось только для домашних. С сайгонских времен Клео Сурапато считался яванцем, ставшим гражданином Сингапура. Он негодующе поднял глаза.

— Вам, — сказал нагловато секретарь травника.

В бумаге говорилось:

«Уважаемый господин Лин Цэсу!

Примите наилучшие пожелания от давнишних друзей, имена которых, вам, известному финансисту, вполне справедливо покажутся малозначительными. Возможно, вам доводилось среди несомненно важных и неотложных забот слышать о братьях из «Бамбукового сада…»

Клео перевел взгляд в конец страницы, на подпись:

«Капитан Бамбуковых братьев Сы, сын капитана Сы».

3

За забором верфи «Кеппел» скрежетало судовое железо, с которого обдирали ржавчину. Отвратительный шум проникал в просторный вестибюль биржи. Бруно Лябасти, переговорив со своим брокером, вышел на улицу, и, пока он шел к стоянке такси, у него совсем заложило уши. Китаец за рулем «мазды» выжидающе смотрел в зеркало заднего вида, с которого свисала гроздь амулетов. Бруно улыбнулся зеркалу и сказал:

— По окружной, пожалуйста, вокруг залива.

— Первый раз в этом городе, сэр? Туризм, бизнес?

— Да как сказать… И то, и другое.

— О-о-о! И то, и другое… О-о-о!

Сингапурская вежливость холодна, как дверная ручка. Она замешана на материальном интересе, и только. Нечто вроде этикетки. Всякому товару своя. Восторг был обязан выгодному маршруту в «мертвый» час.

Радио, по которому диспетчер на пекинском диалекте оповещал о пассажирах, скрипело и взвизгивало.

— Делаем деньги, сэр?

Дурацкий вопрос входил в дежурный комплект приемов поддержания вежливой беседы.

— А сколько сам зарабатываешь? — сказал, переходя на китайский Бруно.

— О-о-о! Зарабатываю! — повторил таксист, поглощенный сообщениями рации. Потом спохватился. Полуобернувшись, пытался сообразить: ослышался или заморский дьявол действительно говорит на языке Поднебесной?

— Вы спрашивали, сколько я зарабатываю, сэр, — ответил он на всякий случай по-английски. — Если говорить о расходах…

Бруно опередил:

— Налоги, взнос за квартиру, семья, дети в колледже, да ещё содержанка, разумеется, молоденькая и требующая французской парфюмерии…

— О-о-о! Французской парфюмерии… Сэр и ещё раз сэр!

— Что значит — ещё раз?

— Вы, наверное, большой писатель, сэр, а значит я должен обращаться к вам «сэр и сэр»… С двойным почтением. О-о-о! Откуда вы знаете про парфюмерию?

Дом, дети, стареющая подруга жизни, наложница, неприкасаемый банковский депозит, предназначенный для дорогостоящего гроба: в мир предков следует явиться преуспевающим… Как однотипны эти ребята! От воротил до «младших братьев» всемогущего «Бамбукового сада», в общак которого с каждого доллара, набрасываемого электронными счетчиками сингапурских такси, автоматически отчислялись пятнадцать центов. Из этих пятнадцати два цента шли лично ему, Бруно Лябасти.

…Давным-давно специалисты из отдела планирования его фирмы «Деловые советы и защита» с дотошностью профессионалов, уволенных по возрасту из нескольких разведок нескольких стран, перетряхнули подноготную двух сингапурских банд. Отцами-основателями обоих были главари шанхайского и кантонского землячеств, занимавшихся извозом со скоростью собственных ног. Внуки рикш превратились в таксистов, землячества — в кооперативы, а гангстерский рэкет внутри каждого землячества оставался неизменным: или плати, или становись инвалидом. Ничего необычного. Необычными оказались размеры столетних накоплений банд — недвижимость и банковские счета, а также оборот теневых инвестиций и получаемые прибыли.

Бруно понимал, кому бросает вызов. Белый, заморский черт дальневосточной мафии. Впрочем, это только так звучало — выспренно. В Сингапуре бросают вызов идиоты. Нормальные люди тщательно примериваются и затем нападают. Без предупреждения. Чтобы победить до битвы.

Сотрудники или, как формально назывались их должности, «практикующие юристы» фирмы Бруно обеспечивали по контрактам скрытую охрану, скрытое наблюдение за служащими своих клиентов, скрытую проверку благонадежности их партнеров, а также вели расследования случаев, которые клиент считал сугубо личным делом. На особицу предоставлялись услуги по защите компьютерной информации. Неформально и за плату по специальному коэффициенту — прорыв скрытого охранения, подкуп служащих и тому подобное, как говорится, ровно наоборот первому набору услуг.

В октябре 1969 года «практикующих юристов» запустили в работу по проекту, которому присвоили кодовое обозначение «Бамбуковый сад». Лябасти базировался тогда в Сайгоне, откуда перебрался в Сингапур в 1973 году, поскольку, в отличие от правительств, видел в фактах только факты и не пытался их переиначивать. Захват красными Сайгона уже тогда стал очевидным — по крайней мере, для него, бывшего капрала французского Иностранного легиона.