Читать книгу "Соблазнение по правилам - Элизабет Биварли"

Несмотря на требования оставить ее в покое, он тащился за ней три квартала. Оба молчали. Ава думала, что Пейтон от нее отстанет, когда они подойдут к задней двери магазина «Городской стиль», ведущей на лестницу, по которой можно подняться в ее квартиру. Но он просунул ногу в дверной проем до того, как Ава успела захлопнуть дверь у него перед носом. Она слишком устала, чтобы с ним спорить. Если он шел за ней столько времени, чтобы она закрыла перед ним дверь своей квартиры, это его проблемы.

Но Пейтон попытался проникнуть и в ее квартиру.

— Ава, впусти меня, — сказал он, ухватившись за дверь.

— Уходи, — произнесла она.

— Поговори со мной всего несколько минут. Пожалуйста.

Устало вздохнув, она навалилась на дверь, собираясь ее закрыть. Пейтон уперся в нее плечом. Его лицо было в паре дюймов от лица Авы, он касался пальцами ее руки. Она почувствовала тепло его пальцев через ткань белых перчаток. Пейтон стоял к ней так близко, что она увидела золотистый ободок вокруг радужной оболочки его глаз. Еще она заметила небольшой шрам на его подбородке, которого не было, когда он учился в средней школе, и уловила едва слышимый, прохладный и пряный аромат его тела.

Ей вдруг захотелось к нему прижаться.

Отскочив от двери, Ава поспешила на кухню. Ей нужно выпить чаю. Ароматного, успокаивающего чаю. Выпить чаю в магазине сегодня вряд ли удастся. Она выпьет ромашковый чай и наверняка избавится от желания прильнуть к Пейтону.

Не снимая перчаток и шляпы, чтобы не терять времени, она подняла вуаль, схватила чайник, наполнила его водой и поставила на плиту. Затем принялась искать чай в шкафу. Ава чувствовала на себе взгляд Пейтона. Он пришел за ней на кухню, но она притворялась, что не замечает его. Достав чай и чашку, она начала перебирать столовые приборы в ящике, словно разыскивая что-то очень важное.

— Ава! — сказал он наконец, поняв, что она не будет с ним разговаривать.

— Что? — спросила она, по-прежнему роясь в ящике.

— Ты можешь со мной поговорить?

— Разве мы не разговариваем? — произнесла она, не поднимая глаз. — По-моему, мы разговариваем. Если мы не разговариваем, то что мы делаем?

— Не знаю, что делаешь ты, а я пытаюсь заставить тебя посмотреть на меня. Я могу объяснить, почему так поступил в кафе.

Он не уйдет, не объяснившись. Поэтому Ава захлопнула ящик и повернулась к Пейтону лицом.

— Ты хотел, чтобы нас оттуда вышвырнули, — сказала она.

— Ты права. Я этого хотел, — признался он, удивляя ее.

Пейтон стоял у входа на кухню, заполняя пространство, которое теперь казалось микроскопическим. Он ослабил узел галстука, расстегнул пиджак и верхние пуговицы на рубашке, но по-прежнему выглядел в этой одежде неловко. По правде говоря, на этой неделе ему было неудобно во всем, что он надевал. Он постоянно выглядел так, словно хотел содрать с себя кожу существа, в которое его старается превратить Ава.

Но ведь Пейтон сам попросил его изменить. Поэтому у Авы нет причин чувствовать себя виноватой. Она пытается ему помочь. И это именно он испортил сегодняшнее занятие своим хамским поведением. Он даже признался в этом.

— Зачем ты это сделал? — спросила она. — Мы так приятно проводили время.

— Нет, время мы не проводили приятно, Ава. Я чуть не превратился в шута.

— Но, Пейтон, если ты хочешь войти в мой мир, тебе нужно уметь…

— Мне не нужно уметь пить чай, — язвительно прервал он ее. — Признайся, Ава, ты повела меня в кафе, чтобы наказать. За то, что я не был джентльменом вчера, в Институте искусств. Или за что-то еще, что я сделал не так на этой неделе. Я не понимаю тебя, как не понимал в средней школе.

Игнорируя предположение Пейтона о наказании — а в этом была доля истины — и не обращая внимания на то, что он ее не понимает, Ава произнесла:

— Пейтон, я пытаюсь научить тебя тому, что захочет видеть в мужчине любая здравомыслящая женщина.

Он одарил ее высокомерной улыбкой — совсем как в школьные годы.

— Да неужели? Забавно, но многие женщины, которых я знал до прошлой недели, с радостью принимали меня таким, какой я есть. Многие женщины, Ава, — подчеркнул он. — Принимали с радостью.

Она улыбнулась с тем же высокомерием:

— Обрати внимание, я сказала о «здравомыслящих женщинах». Сомневаюсь, что ты часто встречал таковых, учитывая круг твоего прежнего общения и среду, в которой ты вырос.

Ей хотелось врезать себе по губам за этот комментарий. Не только потому, что он был жестоким. Дело в том, что здравомыслие людей определяется не социальным статусом. Множество представителей высшего чикагского общества грубы и невыносимы. Многие люди, живущие в нищете, достойны и порядочны. Но Пейтон всегда вынуждал Аву говорить и делать все, чтобы его унизить. Еще в средней школе.

Он продолжал улыбаться, но его взгляд ожесточился.

— Да, но теперь я вращаюсь в кругу, в котором выросла ты. И черт побери, Ава, я сам заработал свой деньги. И вот тут тебе нечего мне противопоставить. Твой папочка дал тебе все необходимое. И твой папочка тоже не зарабатывал свое состояние — он получил его от своего отца, который унаследовал его от своего отца. Черт, Ава, когда в вашей семье последний раз кто-нибудь работал по-настоящему?

У Авы сдавило грудь. Не только потому, что слова о ее отце были правдивыми: хотя Дженнингс Бреннер-третий сейчас зарабатывает гроши, трудясь на тюремной кухне, он унаследовал богатство по той же схеме, по которой его наследовали многие члены семьи Бреннер. Ава по-прежнему ненавидела напоминание о том, как ее семья когда-то обращалась с людьми вроде Пейтона. Ей не хотелось вспоминать, кем она была прежде. Насчет денег он прав. Она не зарабатывала ничего, пока училась в школе. А Пейтон работал и сам всего добился. С этой точки зрения он был богаче ее шестнадцать лет назад. Она не имела права так плохо с ним обращаться.

Закипел чайник. Обрадовавшись возможности отвлечься, Ава отвернулась и налила горячую воду в чашку. Какое-то время она молчала, сосредоточенно заваривая чай. Раздражение Пейтона было почти осязаемым. Он сделал несколько шагов по кухне и остановился рядом с Авой. Она ощутила тепло его тела и услышала его пряный запах.

— Вот так вот, значит? — спросил он.

Глядя в чашку, она ответила:

— Ты о чем?

— Ты больше ничего не скажешь?

— Что еще я должна сказать?

— Не знаю. Что-нибудь о том, что мои деньги заработаны недавно и недостойно сравнивать их с деньгами твоей семьи.

Когда-то Ава ответила бы именно так.

— Зачем мне об этом говорить, если ты уже все сказал? — спросила она.

— Потому что я не разделяю такую точку зрения.

— Отлично. Ты ее не разделяешь.