Читать книгу "Принц шутов - Марк Лоуренс"

— Не ездят или не умеют ездить?

Он пожал плечами.

— Ну что там трудного? Держишься за поводья и едешь вперед. Найдешь лошадей — поедем. — Снорри помрачнел. — Мне надо вернуться. Я готов спать в седле, если конь принесет меня на север, прежде чем Свен Сломай-Весло закончит свою работу в Суровых Льдах.

И тут я понял: норсиец правда надеется, что его семья уцелела. Он считал, что этот поход скорее ради их спасения, чем ради отмщения. Месть — вопрос расчета, ее лучше подавать холодной. Спасение предполагает самопожертвование, готовность к опасности и прочие безумные вещи, которые совсем не по мне. При таком раскладе необходимость развеять связавшие нас чары выглядела еще более насущной. С этим надо было поторопиться: рука Снорри выглядела все хуже и хуже, вены потемнели, что свидетельствовало о распространении инфекции. Умрет еще у меня на руках — и придется на деле проверить мое мрачное предсказание относительно того, что будет с одним, если другого не станет. Я, конечно, врал, но когда я сказал об этом, то почувствовал: все не просто так.

Мы плелись по жаре, прокладывая себе путь сквозь сухой, душный хвойный лес. Много часов позднее деревья отпустили нас, исцарапанных, липких от пота и растительных соков. К счастью, мы вывалились из леса прямехонько на широкую дорогу со следами древней брусчатки.

— Хорошо. — Снорри кивнул, легко перешагивая канаву у обочины. — Я-то думал, ты уж заплутал.

— Заплутал? — Я изобразил обиду. — Каждый принц должен знать свое королевство, как тыльную сторону… э-э… — В сознании мелькнула тыльная сторона Лизы де Вир: веснушки, тени у позвоночника, когда она, склонившись, предавалась весьма приятной работе. — Чего-то знакомого.

Дорога вывела на плато, куда с восточных холмов текли по каменистым руслам бесчисленные ручейки и где землю возделывали. Оливковые рощи, табак, кукурузные поля. Тут и там — одинокие фермы или группы тесно сбившихся каменных домишек с черепичными крышами.

Первым, кого мы встретили, был пожилой мужчина, который гнал еще более почтенного осла хворостиной. Две огромные связки хвороста почти закрывали животину.

— Лошадь? — пробормотал Снорри, когда мы подошли поближе.

— А?

— Ну, у него четыре ноги. Это лучше, чем две.

— Найдем кого-нибудь покрепче. И желательно — не рабочую клячу, а более подходящее по статусу животное.

— И порезвее, — сказал Снорри. Осел проигнорировал нас, старик в общем тоже, — можно подумать, ему каждый день попадаются на дороге здоровенные викинги и пообтрепавшиеся принцы.

«И-а» — и животина осталась позади.

Снорри сжал обожженные губы и зашагал дальше, пока метров через сто что-то не заставило его резко остановиться.

— Вот это — самая большая куча дерьма, которую я когда-либо видел.

— Ну, не знаю, я видал и побольше. — Положим, не видел, а упал в нее, но, коль скоро эта явно выпала из задницы одного-единственного существа, она и впрямь впечатляла. — Большая, но я уже видел подобное. Возможно, вскоре у нас с тобой обнаружится что-то общее.

— Что?

— Вполне возможно, друг мой, что нам обоим спасет жизнь куча дерьма. — Я повернулся к удалявшемуся старику. — Эй! Где тут цирк?

Старец не остановился, лишь вытянул костлявую руку в сторону поросшей оливами горы на юге.

— Цирк? — переспросил Снорри, все еще созерцая кучу.

— Ты скоро увидишь слона, друг мой!

— И этот солон вылечит мою отравленную руку?

Он протянул мне вещественное доказательство и поморщился.

— Лучшее место для лечения ран, за вычетом полевого госпиталя, конечно. Эти люди жонглируют топорами и факелами, они качаются на трапеции и ходят по канату. В любом цирке Разрушенной Империи найдется с полдюжины человек, способных зашивать раны, а может, даже травник не без способностей.

Еще пару километров — и мы свернули на боковую дорожку, уводящую в холмы. По ней было видно, что недавно тут ходили и ездили, причем весьма активно: иссохшая земля вся в колеях, на деревьях по краям — свежесломанные ветки. На вершине горы мы увидели лагерь: три больших круга фургонов, несколько палаток. Цирк, но не готовый к представлению, а остановившийся на отдых в пути. Лагерь окружала стена сухой кладки. Подобные стены — не редкость в этих краях; похоже, их порой строили не столько для того, чтобы организовать загон для скота или обозначить границы, сколько чтобы пристроить валяющиеся решительно повсюду каменные обломки. Унылый седой карлик сидел и сторожил калитку с тремя перекладинами у входа на поле.

— У нас уже есть силач. — Он близоруко прищурился, оглядывая Снорри, и крайне выразительно сплюнул. Карлик был из тех, у кого голова и кисти рук как у обычных людей, а вот торс какой-то стиснутый, да и ноги кривые. Он сидел на стене и чистил ногти ножом, которым, судя по выражению лица, куда охотнее поковырял бы незнакомцев.

— Эй-эй, не обижай Салли! — возмутился я. — Если у вас там уже есть бородатая женщина, в жизни не поверю, что она свежа, как эта красотка.

Это привлекло внимание карлика.

— Тогда привет тебе, Салли! Гретчо Марлинки к твоим услугам!

Я чувствовал спиной, как надо мной нависает Снорри, явно готовый свернуть мне шею в любой момент. Коротышка соскочил со стены, покосился на Снорри и отпер калитку.

— Заходите. Синяя палатка в центре слева. Спросите Тэпрута.

Я зашагал впереди. Хорошо еще, что Гретчо был слишком мал ростом, чтобы ущипнуть Снорри за задницу, а то пришлось бы добывать для Тэпрута нового карлика.

— Салли? — пророкотал норсиец у меня за спиной.

— Подыграй мне.

— Нет.

Циркачи по большей части спали на жаре, но кто-то и работал. Чинили колеса и оси, ухаживали за животными, зашивали холстину, хорошенькая девушка делала пируэты, женщина на сносях наносила татуировку на спину раздетого до пояса мужчины, неизбежный жонглер подбрасывал предметы в воздух и ловил их.

— Сущая трата времени, — кивнул я на жонглера.

— Мне нравятся жонглеры!

В обкорнанной черной бороде Снорри мелькнула белозубая ухмылка.

— Боже! Таким, как ты, вроде бы клоуны нравятся.

Ухмылка стала шире, словно само упоминание о клоунах уже было смешно. Я повесил голову.

— Пошли.

Мы миновали каменный колодец, за которым стояло несколько могильных камней. Совершенно ясно: много поколений отдыхало здесь в пути. И кто-то остался здесь навеки.

Синюю палатку, пусть и вылинявшую почти до серого цвета, оказалось нетрудно найти. Она была больше, выше и чище остальных и украшена пестро намалеванным плакатом на двух шестах:

Знаменитый цирк доктора Тэпрута.

Львы, тигры, медведи — ДА!!!