Читать книгу "Железные аргументы. Победа, даже если ты не прав - Мэдсен Пири"

Британские министры финансов не менее искусно пользуются этим софизмом. При них имеется большой штат чиновников казначейства, единственная задача которых заключается в том, чтобы переопределять такие понятия, как «рост», «вложение», «трата» и «экономический цикл».

Когда вы выстраиваете доводы в новом порядке для своевременного пересмотра определений, рекомендуется приписывать словам такие значения, которые будут звучать хоть сколько-нибудь правдоподобно. Их употребление в новом значении должно быть чем-то оправдано. Очень неплохим приемом является переход к технической терминологии после того, как вы начали с обычной разговорной речи:

Разумеется, я использовал здесь слово «ожидание» в статистическом смысле — как произведение вероятности возвращений на их величину. Я совершенно не хотел сказать, будто бы мы действительно ожидаем, что что-то должно случиться.

(Кроме разве того, что рыбка, хитро извернувшись, соскочит с крючка.)

Еще один хороший способ обеспечить огневую поддержку для вашего отступления — это предположение, что новое значение было очевидно для всех с самого начала и только ваш критик оказался настолько мелочен, чтобы его игнорировать:

Все знают: когда речь идет о том, что поезда приходят вовремя, имеется в виду точность, принятая на железных дорогах, то есть в пределах десяти минут от времени, указанного в расписании.

(В любом случае, теперь это действительно все знают.)

Порицание альтернатив

В случае если имеется ограниченный и известный набор альтернативных вариантов, вполне законно устанавливать приоритет одного из них, показывая, что остальные менее важны. Однако в ситуациях, когда альтернативы не ограничены или не известны и необходимы не столько сравнения, сколько утверждения, будет ошибкой предполагать, что речь идет об установлении приоритета одного варианта в противовес остальным. Этот софизм называется порицанием альтернатив.

Теория Хокинса, несомненно, дает верный ответ, все остальные оказались безнадежно ошибочными.

(Его теория, возможно, уже завтра окажется также ошибочной.)

Даже когда альтернатив только две, мы не можем доказать, что одна из них верна, утверждая, что неверна вторая, обе могут оказаться одинаково негодными. То же самое относится и к более распространенным группам.

«Челси» — поистине великая команда! Посмотрите хотя бы на «Ливерпуль» или „Манчестер юнайтед» — они обе совершенно безнадежны.

(Прежде всего, могут быть приняты в расчет и другие команды, о которых не упомянули. Однако даже без них, если «Ливерпуль» и «Манчестер юнайтед» действительно плохи, это еще не доказательство того, что хороша «Челси». Возможно, вообще все футбольные команды никуда не годятся.)

Такое рассуждение ошибочно, потому что, отказываясь от рассмотрения других альтернатив, мы исключаем данные, которые могут быть релевантны для нашего решения. Кроме того, допуская к рассмотрению данные, служащие для опорочивания иных альтернатив, когда достаточно было бы простой оценки, мы привносим в рассуждение нерелевантный материал.

Порицание альтернатив — софизм фанатиков. В стремлении возвысить собственную деревню, нацию, команду, церковь, профессию, расу или класс они считают, что достигнут желаемого, если будут уничижать других. Руперт Брук в знаменитом стихотворении «Грантчестер»[7]вспользовался этим софизмом для достижения юмористического эффекта. Среди восхвалений самого Грантчестера вкраплены враждебные ремарки относительно других деревень в округе:

Ведь неулыбчив Кембридж. Тут

Свой коренастый хитрый люд;

А Ройстон, коль пойдешь на юг,

Таит угрозу и испуг…

В Овере брань — хороший тон,

Чуть лучше в этом Трумпингтон…[8]

В британском предвыборном процессе считается дурным тоном, если кандидат продвигает собственную позицию, критикуя оппонентов, — эта работа обычно поручается его доверенным лицам. Однако в подобные соображения никого не смущают:

Выбор в ваших руках: один из кандидатов был осужден за изнасилование, другой ведет распущенный образ жизни, третий — активный извращенец, четвертый — расхититель государственного имущества, а пятый — стоит перед вами.

(В ClllA кандидаты, как правило, более экзотичны. Возможно, дело в этом.)

С данным софизмом вы сможете провести не один час в невинных забавах (и еще больше в забавах далеко не невинных), втаптывая в грязь альтернативы тому, что предлагаете вы сами. Нужно сказать, что люди обладают чем-то вроде двойного зрения, не дающего им увидеть достоинства но по-ястребиному зоркого к недостаткам. Для вас это своиство может оказаться на руку: когда вы, выбрав пару альтернатив, начнете раскрывать их несовершенства, снабженные подобным дефектом глаза ваших слушателей отвернутся от того, что предлагаете вы. Люди решат что едва ли вы стали бы громить остальные варианты, называя их никчемными, дурацкими, ошибочными и порочными, если бы ваши собственные идеи были ничуть не лучше, — и окажутся неправы.

Я знаю, дизайн нового здания никогда не получает всеобщего одобрения, однако посмотрите, какой у вас выбор: либо это будет коробка со стеклянным фасадом, либо не пойми что с трубопроводом снаружи здания, либо панельное бетонное чудовище.

(В то время как у того варианта, который защищаете вы, течет крыша, отделочная плитка сыплется на прохожих и его содержание требует огромных денег. Однако люди этого не увидят, если вы будете постоянно держать их внимание на очерняемых вами альтернативах.)

Скрытая квантификация

Когда делаются утверждения касательно какого-либо класса, иногда они относятся ко всем его членам, в других случаях только к некоторым, а временами бывает неясно, к чему именно относится сказанное. Софизм, называемый скрытой квантификацией, возникает, когда неоднозначность выражения позволяет неверно судить о количестве членов группы, о которых идет речь.

Автомеханики — жулики.

(Что, прямо все? Об этом ничего не говорится, однако данный момент важен. Если сказанное относится ко всем автомеханикам, то, разговаривая с одним из них, мы можем заранее знать, что говорим с жуликом. Тем не менее, хотя владельцы машин и могут судить по-своему, лишь немногие из автомехаников имеют судимость.)

Очень часто квантификация, то есть количественное определение, оказывается скрытой, так как утверждение звучит слишком неопределенно, чтобы делать смелые предположения, что речь идет лишь о части класса. Когда добавляется слово «все» — это уже гораздо лучше, но, скорее всего, неверно. Говорящий, не желая ограничивать себя такими формальными деталями, зачастую опускает количественную сторону в надежде, что если он, скажет «все», это будет понято правильно. Допустим, некто выражает сочувствие расстроенному родителю, говоря: «С подростками всегда проблемы». Это можно понять как «с некоторыми из них» или даже «со многими», но ведь есть и такой вариант понимания, при котором достаточно только найти подростка и источник проблем у вас в кармане. Говоривший, возможно, ничего подобного не имел в виду, как бы убедительно это ни звучало. Софизм порождается неоднозначностью сказанного: говорящий подразумевает одно значение, а слушающий воспринимает его как другое. Разумеется, из разных значений можно вывести различные заключения.