Читать книгу "Волшебная книга судьбы - Валери Тонг Куонг"

Он смотрел на меня, раскрыв рот, склонив голову набок, словно этим мог мне помочь открыть ему какую-нибудь правду о Без-Слез.

Я-то в курсе, мсье, но вы об этом не узнаете. Без-Слез плохо, это факт. И думаю, я отчасти в этом виновата, так что вряд ли скажу вам больше; я лучше попытаюсь его найти – если еще не поздно, ибо, по моему опыту, события имеют обыкновение оборачиваться к худшему, не успеешь и глазом моргнуть.

– Мадемуазель, кстати, как вас зовут? Мадемуазель?

Я притворилась, будто не слышу. Впрочем, я уже повернулась к нему спиной. Я бежала в обратную сторону, чтобы скорее добраться до домика. Если не случилось страшного, Без-Слез рано или поздно придет туда ко мне: связана его проблема со мной или нет, он не может оставить меня без прощального слова и объяснения.

В домике, забившись в уголок, я стала перебирать все возможные гипотезы. Без-Слез разочаровался в нашей дружбе. Он все сделал, чтобы помочь мне понять Алису, он указал мне путь, а я не пожелала последовать за ним. Винил ли он себя за то, что не вдохнул в меня силы на это? Считал ли он, не спасший своего друга из трусости, что во второй раз потерпел крах, не сумев мотивировать меня? Какие раны наносит бессилие?

Я вспоминала его первые слова, когда мы встретились. Он восхищался мной тогда, ведь я ушла, бросив все. Он корил себя, что так и не набрался мужества это сделать.

Быть может, теперь он решил, что настал его час.

* * *

Я просыпаюсь от его присутствия. Я так долго ждала его, что задремала. Который час? Два, три часа пополудни? Осень спутала карты времени. Больше не сориентируешься, как летом, по прямому солнцу и теням.

Он стоит в дверном проеме. Смотрит на меня, скрестив руки на груди, чуть расставив ноги. У него необычное выражение лица, я еще не могу его истолковать, но оно меня пугает. Гнев, может быть, презрение. В руке он держит папку.

Мне хочется с ним заговорить, спросить, но голос пропал: я нема, как и он. Что я могла такого сказать? Что сделать? Какой упрек бросит он мне в лицо? Он вне себя, это единственное, в чем я сейчас уверена.

Было ли непростительной ошибкой идти в кафе? Нарушила ли я планы, о которых не знала?

Как этот парень, выказывавший мне столько внимания, уважения, нежности, может смотреть так холодно, так сурово, даже злобно? Как эти руки, в объятия которых я готова была броситься, не прошло и часу, могут быть такими жесткими, негнущимися?

Он медленно снимает резинку. Его глаза не отрываются от меня, челюсти стиснуты, и мне вдруг становится холодно, очень холодно, я дорого бы дала, чтобы заговорить, но какая-то часть моего мозга, похоже, игнорирует сигналы другой, и я, застыв, как статуя, жду, когда же он откроет рот.

Он молчит. Вынимает из папки пластиковый файл, подходит ближе и, достав из него два снимка, кладет их на видное место, на картонку, служащую мне столом.

Это две мои последние школьные фотографии.

Я в предпоследнем ряду. Алисы не вижу. Где же она была в тот день? Болела? Я роюсь в памяти. Думать трудно. Но я и не успеваю: он взрывается. Выплескивается.

– Что ты на это скажешь, Мина? А? Что ты на это скажешь? Давай, я слушаю! Я жду твоих объяснений! Признаюсь, мне любопытно. Что ты еще выдумаешь? Да, нелегко это будет.

Где она, твоя Алиса? Твоя дорогая Алиса? Давай, покажи мне, какая она красивая, какие у нее чудесные волосы, какая стать, какой открытый взгляд, это она справа от тебя? Или она слева?

Справа от меня – высокий рыжий парень. Слева – маленькая брюнетка в очках. Алисы нет, это точно, ни в верхнем ряду, ни среди тех, что присели впереди, вытянув шеи. Алисы нет на этой фотографии. Я пытаюсь сосредоточиться, не могу вспомнить, когда же нас снимали?

Алисы не было в классе. Алиса отсутствовала.

Хотя бы голос вернулся, уже что-то. Но в остальном, внутри, плоховато.

– Ее не было в классе в тот день. Не помню. Кажется, она болела. Откуда у тебя эти фотографии, кто их тебе дал? Что ты выведываешь?

– Ее в тот день не было в классе, – повторяет он, чеканя каждый слог, – о да, конечно же, не было. И быть не могло.

Ее не было в классе, маленькая лгунья, потому что ее никогда там не было. Нет никакой Алисы в твоем классе, ни на фотографиях, ни в списках учеников, я их видел, ни вообще во всем лицее.

Я ничего не понимаю. На санскрите он говорит, что ли? Алиса? Алисы не было в моем классе? Он спятил? Что он еще придумает? Вот, значит, как он меня поддерживает. Как подставляет мне плечо. Он подозревает меня во лжи? Кровь стынет в жилах, мне больно, больно повсюду, сердце отказывается биться, я это чувствую, спину скрутило, Алиса!

– Заведующий учебной частью думает, что ты сумасшедшая, Мина, но я так не считаю. Я думаю, ты просто с приветом. Скажу честно, не знаю теперь, жаль мне тебя или ты мне противна.

Заведующий учебной частью, понятно. Этот мерзавец, который никогда меня не любил, никогда не защищал на школьном совете, писал в моем дневнике комментарии одни других злее, типа «не справляется с событиями» или «постоянно витает в облаках»; по какому праву он опять вмешивается в мою жизнь? Скажи мне, что это дурной сон, Без-Слез, скажи, что ты мне веришь, что хотя бы сомневаешься, что ни на секунду не поверил его слову против моего, почему же ты не отвечаешь?

Я встаю и толкаю его, ноги подкашиваются, но я держусь, мне надо выйти.

– Идем, – говорю я ему, – идем со мной, посмотрим, была ли Алиса, потребуем бумаги, найдем доказательства.

Я бегу, следует ли он за мной? Я не знаю, я бегу к ее дому, вот увидим, была ли Алиса в лицее, увидим, кто прав, кто говорит правду, я бегу, и вот я уже у ворот. Ее мать как раз здесь, собирается уходить, бедная мать, я заранее извиняюсь.

– Простите, я причиню вам боль, мадам, вы не были к этому готовы, конечно же, к такому вторжению, но, мадам, у меня нет выбора, надо поговорить об Алисе.

Она пытается остановить меня.

– Алиса? Какая Алиса? Что вы здесь делаете в этот час? Кого вы имеете в виду, куда же вы? Что с вами случилось?

Но я не останавливаюсь, бегу в гостиную, достаю ключ от комнаты из левого выдвижного ящика книжного шкафа, конечно, я знаю, что вы держите его там, я не дура, я все замечаю, я не воспользовалась этим ключом, потому что я так уважала вас, я вас любила, мадам, представьте себе, я знаю, какое везение иметь такую мать, я бегу по лестнице, слышу за спиной шаги, слышу, как она окликает Без-Слез, так он тоже здесь? Значит, он бежал за мной? Наконец я у двери, вставляю ключ в засов, вот сейчас все выяснится, раз уж это нужно, чтобы убедить тебя, что я не чокнутая, не сумасшедшая, что бы тебе ни наплели, и пусть кто-то останется недоволен, пусть момент не самый удачный: я открываю дверь.

Комната почти пуста. Старенький диван, накрытый белым пледом. Письменный стол с кожаным бюваром, стул. Обои со сценами охоты. Бежевый ковер.