Читать книгу "Седьмой сын - Джозеф Дилейни"

Я остался совсем один, и мне придется рассчитывать только на себя. Грустный и напуганный, я возвращался к дому Ведьмака. Я прекрасно понимал: если Мамаше Малкин удастся выбраться из могилы, то к утру ребенок будет уже мертв. А еще я знал, что спасти его могу только я.

Глава 9

На берегу реки

Вернувшись в дом, я пошел в комнату, где Ведьмак хранил походную одежду, и взял один из его плащей. Конечно, он был мне велик и волочился по земле, а капюшон спадал на глаза, но от холода плащ защищал. Еще я взял один из его посохов, чтобы легче было идти, – он был короче остальных и толще на конце.

Когда я наконец вышел из дома, было около полуночи. На небе не было ни облачка, и высоко над деревьями светила полная луна. В воздухе пахло дождем, а с запада дул свежий ветер.

Я пришел в сад и сразу направился к могиле Мамаши Малкин. Мне было очень страшно, но, кроме меня, никто этого сделать не мог. К тому же я один был во всем виноват. Если бы я только рассказал Ведьмаку о той встрече с Алисой и о возвращении Костлявой Лиззи! Учитель бы все уладил и не попался в ловушку друзей ведьмы, которые заманили его в Пендл.

От этих размышлений на душе скребли кошки – ведь ребенок с Долгого Хребта мог бы выжить. Я чувствовал огромную вину и не мог даже думать о том, что жизнь еще одного ребенка находится под угрозой.

Я прошел мимо второй могилы, где вниз головой была похоронена мертвая ведьма, а затем, ступая еле слышно, подошел к третьей яме. Сквозь деревья пробивался лунный свет, освещая могилу. Взглянув на нее, мне сразу стало все ясно.

Я опоздал.

Железные прутья были раздвинуты еще шире, образовав круг. В эту дыру смог бы протиснуться даже грузный мясник. Но сколько я ни вглядывался в черноту могилы – ничего не увидел. Меня тешила слабая надежда, что ведьма могла устать, пытаясь выбраться наружу, и теперь без сил лежит на дне ямы.

Конечно, это было очень наивное предположение: несмотря на то что в эту минуту облако закрыло луну, даже в наступившей темноте я смог разглядеть помятые кусты папоротника в том направлении, куда уползла ведьма.

Я пошел по ее следу, двигаясь медленно и очень осторожно. Что, если ведьма спряталась и поджидала меня неподалеку? Уйти далеко она точно не могла, потому что полночь наступила всего пять минут назад. Из чего бы ни были сделаны лепешки, без черной магии тут не обошлось – она усиливалась в полночь и помогла вернуть силы Мамаши Малкин. Ведьма съела всего две штуки, но и этого хватило, чтобы раздвинуть железные прутья.

Выйдя из-за деревьев, я без труда нашел след в траве. Он спускался по холму, но в противоположном направлении от дома Костлявой Лиззи. Сначала я сильно удивился, но потом вспомнил о реке в овраге неподалеку. Злонравные ведьмы не могут переплыть реку – об этом мне рассказывал Ведьмак, – поэтому Мамаша Малкин, скорее всего, двигалась вдоль извилистого берега.

Когда я увидел реку, то остановился на склоне холма и оглядел берег. Из-за тучи показалась луна, но поначалу, даже при свете, я не мог ничего разглядеть – деревья на обоих берегах отбрасывали черные тени.

Вдруг на ближнем ко мне берегу я заметил серебристый след. Он был виден лишь при свете луны и напоминал след улитки. Через несколько секунд я уже различил темный силуэт ведьмы, ползущей вдоль реки.

Я что есть сил бросился вниз по холму, чтобы не дать ей доползти до поворота реки, откуда она могла без препятствий добраться до дома Костлявой Лиззи. Мне удалось ее опередить, но теперь предстояло самое трудное – встретиться с ведьмой лицом к лицу.

Меня била дрожь, и я задыхался, будто бежал целый час. От переполнявшего меня животного страха подкашивались колени, и чтобы не рухнуть на землю, я всем телом навалился на посох Ведьмака.

Но от весенних дождей река почти вышла из берегов и стала очень глубокой. Поток был сильным, вода неслась мимо меня в темноту за деревьями, где ползла ведьма. Я вглядывался во мрак, но разглядеть очертания ведьмы смог не сразу.

Мамаша Малкин двигалась в мою сторону. Ее силуэт был темнее тени деревьев – казалось, эта чернота может поглотить навсегда. Звуки, сопровождавшие ведьму, не мог заглушить даже шум реки, и это был не только шелест высокой травы. Она фыркала и чавкала – как тогда, во время поедания лепешек в яме, – и снова напомнила мне жирных свиней у помойного корыта.

Когда ведьма появилась из-за деревьев, на нее упал лунный свет, и я впервые ее увидел. Голова Мамаши Малкин была опущена вниз, лицо закрывали спутанные седые волосы. Казалось, что она смотрит на свои ноги, выглядывающие из-под черного платья. Черный плащ был ей слишком велик, будто за годы заточения она стала меньше ростом. Он волочился по траве и, кажется, именно он оставлял серебристый след.

Платье ее было испачкано и изорвано, что было совсем неудивительно, но на нем виднелись и свежие пятна. Что-то капало на траву из ее левой руки – это была крыса, которую она пожирала.

Казалось, ведьма меня еще не заметила. Она подошла уже совсем близко и вот-вот могла врезаться в меня. Я кашлянул, но не для того, чтобы обозначить свое присутствие, – это был нервный кашель, которого я сам от себя никак не ожидал.

Она подняла голову и посмотрела на меня. Луна осветила ее лицо – оно было настолько отвратительным, что не могло принадлежать живому существу. Но ведьма была живой, учитывая звуки, которые она издавала, поедая крысу.

Я едва не лишился чувств, увидев ее глаза: они были похожи на два горящих угля, два красных языка пламени.

Ведьма заговорила со мной, и ее голос напомнил что-то среднее между шепотом и карканьем, будто шуршание опавших листьев на осеннем ветру.

– Мальчик, – сказала она. – Я люблю мальчиков. Подойди ко мне.

Разумеется, я остался стоять на месте. Я словно прирос к земле, и у меня дико кружилась голова.

Она продолжала приближаться ко мне, и ее глаза стали намного больше. Но не только глаза – все ее тело распрямилось и превратилось в огромное черное облако, готовое вот-вот поглотить меня.

Я непроизвольно поднял вверх посох Ведьмака – это сделали мои руки, не я.

– Что это, мальчик? Волшебная палочка? – прохрипела ведьма. Потом она еще что-то пробормотала, бросила мертвую крысу и протянула руки ко мне.

Она хотела моей крови. В диком ужасе я закачался из стороны в сторону, будто молодое деревце от порывов зимнего ветра. Я мог запросто умереть там, на берегу реки, и ни одна живая душа не смогла бы мне помочь.

Вдруг кое-что произошло…

Посох Ведьмака не был волшебной палочкой, но колдовать он все-таки умел. Мои руки начали двигаться с небывалой скоростью, рисуя в воздухе невидимые фигуры, а затем я ударил ведьму посохом по голове. Она издала хрип и свалилась в реку. Брызги полетели во все стороны, и она пошла ко дну, но все же была очень близко к берегу. Сначала я подумал, что ей конец, но, к моему ужасу, она высунула из воды левую руку и схватилась за траву. Затем на поверхности показалась вторая рука, и ведьма попыталась вылезти из воды.