Читать книгу "Иностранные связи - Элисон Лури"

Винни смеется.

— Помню, и мне тоже так казалось много лет назад. Дешевые побрякушки.

— Угу, точно. Я так и сказал экскурсоводу. Вы что, дескать, за дурачков нас держите, раз за такое денежки берете? Так он не на шутку взбесился — похоже, балбес какой-то. Но я таких, как он, больше здесь не встречал, честно скажу. Здесь почти никто на такие разговоры не обижается. Никто тебе не станет рассказывать, какие они все замечательные, хвастаться, что у них все самое лучшее. Наоборот, люди над собой смеются — даже по газетам видно.

— Что правда, то правда.

— Знаете, у нас в Талсе полно горлопанов. Улыбайтесь, мол, думайте про все хорошее, цените то, что у вас есть, и так далее. Эта чушь с ума может свести, тем более если тебе плохо. Университет Орала Робертса — слыхали о таком?

— Нет, — отвечает Винни. Название ей смутно знакомо, но и только.

— Это университет у нас в Талсе, основал его один проповедник с телевидения. Там учат, что если ты человек верующий и в церковь ходишь исправно, то тебе будет во всем везти, разбогатеешь, призов всяких наполучаешь и все такое прочее. Мне сначала казалось, вреда в этом нет. Но когда теряешь работу, то смотришь на все с другой стороны. Если ты не работаешь — значит, ты богом обиженный неудачник. А-а, вспомнил! Я ж кой о чем у вас спросить хотел. — Чак опускает ложку. — Навела меня на мысль книжка, что вы мне в самолете давали. Ну, о том, как американский парнишка едет в Англию, а там у него дед — герцог, что ли… Забыл, как называется.

— «Маленький лорд Фаунтлерой».

— Точно. Ну так вот, я когда читал, то вспомнил своего деда. Я мальчишкой каждое лето у него на ранчо работал. Он, бывало, рассказывал, что у нас в роду тоже был какой-то английский лорд.

— Правда?

— Ей-богу, без шуток. Он говорил, что почти все наши английские предки были люди простые, а один — звали его Чарльз Мампсон, как меня и деда, и жил он во времена Революции — был какой-то знатный лорд. Жил в большом поместье где-то на юго-западе Англии, и знали его все в округе. Был он мудрец. Ночевал не в замке, а в лесной пещере. И одевался по-особенному, ходил в шубе до пят, из меха дюжины разных зверей. Звали его Отшельником из Саутли, и люди со всей округи приходили на него полюбоваться.

— Правда? — повторяет Винни, на этот раз совсем другим тоном. Впервые в ней проснулся профессиональный интерес к Чаку Мампсону.

— Вот и вздумалось мне, что, пока я здесь, попробую-ка разузнать побольше о нем и обо всех наших здешних предках. Да только не знаю, как это делается. Ходил в публичную библиотеку, но ничего там не нашел, даже толком не знал, с чего начать. В том вся беда, что у этих герцогов, рыцарей и прочих по несколько разных фамилий, по три-четыре на семью. Да и нет в этой части Англии такого места — Саутли. — Чак улыбается, пожимает плечами. — Я пробовал вам позвонить, спросить совета, но, должно быть, номер неправильно записал — каждый раз попадал в прачечную.

— Хм. — Винни, конечно, не сознается, что нарочно продиктовала свой номер с ошибкой. — Ну, есть кое-какие места, где обязательно стоит поискать. К примеру, Общество специалистов по генеалогии.

Пока Чак записывает ее советы, Винни думает, что в его поисках, как и в нем самом, ничего особенного нет: всего лишь обычное желание среднего американца-обывателя породниться с английской знатью — найти «корни», обрести семейную историю, герб, родовое поместье и дворянский титул.

Такой же, как все. Неинтересный. Однако отдельные подробности семейной легенды Чака любопытны для фольклориста: чудак-аристократ и местный мудрец, одетый в шкуры и живущий в лесной пещере. Религиозный фанатик? Последователь Руссо? Лекарь-травник? Колдун? Или, может быть, какой-нибудь языческий лесной бог, полузверь-получеловек, созданный народной фантазией? В голове у Винни мелькают обрывочные фразы будущей статьи, небольшой, но занимательной. А еще забавно думать, что Чак — в некотором роде примитивное заокеанское воплощение этого народного героя, — как ни странно, тоже с юго-востока страны и тоже облачен в шкуры.

Официантка приносит счет, и Винни, как обычно, настойчиво предлагает заплатить свою долю. Кое-кто из друзей Винни объясняет это ее феминистскими убеждениями. Винни не оспаривает, хотя на самом деле ее правило появилось намного раньше, чем женское движение. За ним стоит ее нежелание быть перед кем-то в долгу. Чак уверяет, что все равно должен отблагодарить ее за совет, но Винни напоминает, что он помог ей добраться до Лондона на автобусе «Сан-Турз» и теперь они в расчете.

— Ладно уж. Так и быть. — Чак комкает фунтовые бумажки Винни в огромном красном кулаке. — Знаете, когда я учился в четвертом классе, была у нас одна учительница, на вас похожая. Такая была славная… Такая…

Винни молча слушает излияния Чака. Видно, такая уж у нее судьба — напоминать чуть ли не каждому встречному какую-нибудь учительницу.

— Я вот что хотел сказать: похоже, я здесь надолго. Может, встретимся как-нибудь, пообедаем вместе?

Винни вежливо отказывается — говорит, что на этой неделе ужасно занята (хотя это неправда), и добавляет, что хочет быть в курсе поисков. Потом дает Чаку свой номер телефона — на этот раз без ошибок, — а заодно и адрес.

— Если и в самом деле хотите что-то разузнать, — говорит она, — поезжайте в город или деревню, откуда родом ваши предки. Разумеется, когда узнаете, где это.

— Съезжу, а как же, — обещает Чак. — Можно взять напрокат машину и поехать.

— А можно и поездом. Знаете, прокат машин здесь ужасно дорогой.

— Не беда. Денег мне хватает. Честно признаюсь, когда меня вышвырнули из «Амальгамейтед», следом вышвырнули и кучу акций.

Денег Чаку Мампсону хватает, думает Винни, садясь в автобус до Кэмден-тауна (от предложения Чака поймать ей такси она отказалась), свободного времени у него тоже достаточно, даже слишком много. Страдает он от одиночества, скуки, ненужности, потери самоуважения. А прячет это за напускной веселостью, которая когда-то, наверное, была искренней.

Винни сразу хочется добавить к списку несчастий Чака еще одно — сексуальный голод. Достаточно вспомнить, как он нежно, но твердо держал ее за руку — точнее, за рукав плаща — чуть повыше локтя, пока вел через площадь Пикадилли к автобусной остановке. Он ведь как-никак здоровый, крупный, сильный мужчина и без этих глупых, довольно безвкусных ковбойских тряпок, наверное, неплох в постели. Вот что он, должно быть, пытался выразить без слов.

Чуть подумав, Винни отбрасывает эту мысль. Чак Мампсон — самый обычный делец со Среднего Запада, и, если ему понадобится то, что Кинзи и прочие называли неромантичным словом «разрядка» (при этом слове Винни почему-то всегда представляет электрическую розетку), он ее попросту купит. И наверняка Чак уже не раз покупал эту самую «розетку» на рынках Сохо, перед тем напиваясь до беспамятства, чтобы не мучила совесть («Пьян был как свинья — не соображал, что делаю»). Мужчины вроде Чака никогда не станут думать о Винни как о женщине, для любовных утех им нужна какая-нибудь «малышка» или «горячая девчонка» — именно девчонка, не старше тридцати. Чаку необходимо было сочувствие, понимание, внимательный слушатель. Видимо, с проститутками не очень-то поговоришь, а кроме них и Винни, у него в Англии ни одной знакомой женщины.