Читать книгу "Полный финиш - Марина Серова"

— Братан? — недобро протянула я. — Братан — это звучит гордо. А он у вас что — в роли ответственного спонсора, этот Борян, так?

— Да не… я же сказал тебе. Он братан… в смысле — он просто брат Ковалева.

— Брат?

— Ну да… двоюродный. Кузен, — невесть зачем прибавил Крылов и дернул свободной ногой. — Ведь ты же… ведь ты же не отпустишь меня… туда?

— Когда ты видел его в последний раз, этого Боряна?

— Се…водня.

— Нет, кроме как сегодня.

— А я и говорю — сегодня. Только не сегодня вечером, в кабаке, а утром, возле «Ривьеры». Он там катил какого-то этого… ну, мужика.

— То есть как — катил?

— Так… руками. На инвалидной колясочке. Тот мужик — паралитон. У него ноги парализованы, наверно.

— И как выглядел этот мужик?

— Да как… хреново выглядел. Как же ему еще выглядеть — на инвалидной коляске-то? Седой… м-м-м… Да я его толком не разглядел. У меня зрение — минус три с половиной. Вот… я сказал. Э-э, Женечка… ты же не сбросишь меня на эти… на эту арматуру? Она же острая…

— Это зависит от того, как ты будешь себя вести, мой дорогой, — холодно отчеканила я.

— Х-х-х… хорошо буду вести! Задавай… задавай вопросы, а то пальцы уста… устанут!

Такая забота позабавила меня.

— Хорошо. Вопрос на засыпку: ведь тебе известно, кто убил Олега Денисова?

Тоша замычал что-то неудобоваримое, вытянулся, как в столбняке, а потом срывающимся голосом произнес:

— А что… ты думаешь, что это я?

— А кто? — нагло спросила я.

— Да откуда ж мне знать? Откуда ж…

— А кому, если не тебе? Ковалеву?

— Почему — Ковалеву?

— Потому что подозрительный тип этот ваш Ковалев… — Мысли путались, отклонясь от своего обычного стройного течения и давно отработанного алгоритма допроса, получения информации. Одним словом, почти полный сумбур. — Ты вот что… на хрена меня травить каким-то говном? Ведь я прекрасно понимаю, что ну не может быть от алкоголя такого эффекта?

— Травить? Э-э-э-э… тебя? Зачем? Ты же не… не таракан все-таки…

— Вот и я того же мнения, — резко сказала я. — Вот что… тебе знакома фамилия Калиниченко?

— М-м-м… нет.

— А погоняло — Кальмар?

— Нее-е-е…

Я начала разжимать пальцы и помалу отпускать Крылова в котлован.

Он это почувствовал. Конечно, еще бы не почувствовал! Но реакция оказалась совершенно иной, нежели я ожидала.

— Да ничего я не знаю! — рявкнул он тем самым голосом, каким напустился на не в меру неразговорчивую продавщицу в мини-маркете. — Хочешь, отпускай, сука! Пошла ты! Как я себя сливать буду, если я ваще не при делах… ничего не… не знаю! Билеты нам купил Борян, Костя попросил… не просто так купил, мы ему лавэ скинули уже тут, в Сочах. Денисова твоего первый раз в поезде увидел и вообще его знать не знаю… Кто убил — не знаю. И ничего мы тебе не подсыпали, бля! Хотели бы подсыпать — подсыпали бы так, что не ты бы за ноги хватала, а тебя — чтобы вперед ими нести! Сука!! Мы ее разбухивали два дня, все такое… а она теперь предъявы кидает и на порожняк строит, чтобы я всякую херню отгрузил насчет Боряна! Нормальный пацан Борян, ничего плохого про него сказать не могу! Ну че, бля! — Он дернул ногой. — Скидывай, жаба!

— А и скину, — деревянным голосом сказала я, впечатленная этим зажигательным монологом Крылова. У парня бесспорный ораторский талант.

Впрочем, он тут же сменил тактику: понял, что немного погорячился.

— Э, ты че! Хорош, Женька! Я тебе правду сказал! Ничего я не знаю! Ну ты че, — он поднатужился и, скривившись вправо, повернул ко мне — вполоборота — побагровевшее от натуги лицо… таким я увидела его в отблеске молнии. — Ну ты че, Женька, если мы что такое против тебя… да на хрена нам?

Как говорил Вэ Вэ Маяковский, инцидент исперчен. Разговор в экстремальных условиях не получился, тем более что мой собеседник, по всей видимости, говорил правду.

Я вытянула Крылова из котлована и, присев к дереву, начала открывать водку.

Тоша уже сидел на земле, щупал голову и по совместительству растирал ногу, когда я протянула ему «Исток» со словами:

— Пей!

— А ты?

— Пей! Я… не буду. Наверно, ты и в самом деле не при делах. Ничего не могу понять… пей всю!

— Да я ж в говно буду! — категорично заявил Крылов, открывая сок.

— Прекрасно. Вот и будь. Нечего тебе помнить, о чем мы тут с тобой говорили.

— Да и сейчас в говно!

— Пей, сказала! — крикнула я и почувствовала в голосе истерические нотки.

…Нет, в самом деле — подобного со мной еще не было. Сейчас я чувствовала себя беспомощной молоденькой училкой, которая не могла справиться с буйными учениками, лепила двойки направо-налево — и тем не менее была беспомощна и жалка. Я прекрасно понимала теперь, что эти ребята — Крылов, Ковалев и Немякшин — тут ни при чем, но что-то упорно подталкивало меня искать истину в их гипотетической виновности.

Может, потому, что виновники были вовсе не они. Не они…

И эти беспомощные метания — дилетантские, вымученные, недостойные экс-бойца спецотряда «Сигма» — я никак не могла объяснить.

Что-то происходит. Да, что-то происходит. Но не только извне.

Во мне.

Я посмотрела на Крылова, который стремительно опустошил бутылку — вероятно, от потрясения, — и теперь привалился головой к стволу дерева. Все.

— Ты тоже, ясное дело, назовешь меня мужеподобным существом… — пробормотала я. — Вот так. Проклятая профессия…

* * *

Когда я вернулась в номер, опустошенная, с посеревшим лицом и потухшими глазами, Воронцов уже вернулся. Он сидел диване и пил пиво.

— Вернулся? — спросила я. — И где ты был?

Саша пристально посмотрел на меня чуть прищуренными своими миндалевидными глазами, и в морской волне их что-то дрогнуло: неуловимое, тревожное.

— Что случилось? — быстро спросил он.

— Ни-че-го, — по слогам выговорила я. — Вот именно, что — ничего.

— Да на тебе лица нет!

— Да? — равнодушно спросила я и, взяв его чашку с чаем, допила. — А что на мне есть?

Воронцов порывисто подсел ко мне и, обняв за плечи, произнес:

— Знаешь что… так не пойдет. Ты где-то ходишь полдня, приходишь с зеленым лицом и говоришь — ничего не случилось. Может, я и болван, но не до такой степени, чтобы не понимать…

— И что ты понял?

— Что у нас неприятности.

Он так и сказал — не «у меня», а — «у нас».