Читать книгу "Спецназ времени - Олег Таругин"

Конечно, противник уже мог заблокировать эти данные (что было бы более чем логичным ходом с его стороны), но, учитывая собственную героическую гибель, у Рогова еще оставался небольшой шанс опередить своих, мягко скажем, недоброжелателей. Вот только между ним и ближайшим выходом в паннет лежали и внутренний, и внешний периметры Центра, помимо всего прочего, снабженные совершеннейшими электронными системами наблюдения. «Помимо всего прочего» — это в том смысле, что оба периметра, по сути, представляли собой примитивные, но не ставшие от этого более проходимыми трехметровые заборы, увитые поверху несколькими рядами бинарной спирали Бруно.

Виталий притормозил. А ведь верно: это полчаса назад он еще мог по пьяни рассуждать, как лихо преодолеет все препятствия по пути к морю, а сейчас? Сейчас, когда настало время сделать подобное всерьез? Ага, вот только разбежится — и вперед… нет, ребята, он все-таки не курсант-первогодок, уходящий в первый в жизни самоход. Он, знаете ли, в пересчете на принятую в «Хроносе» табель о рангах, аж целый полковник, а то и вовсе контр-адмирал! Боевой Т-оператор первого ранга, блин — звучит, конечно, круто, а кто он на самом деле? «А вот сейчас и посмотрим, кто я на самом деле!» — азартно подумал Рогов, неожиданно меняя направление. Он и вправду не пацан, чтобы по заборам лазать. Нетушки, ребята, он выйдет отсюда через КПП, и выйдет так, что об этом не узнает ни одна живая душа, а иначе его очень плохо учили! И хрен с того, что до ближайшего населенного пункта добрая сотня километров, выдержит. Поскольку этому его тоже учили, выдерживать. И выживать. В любых условиях. Хорошо учили, кровью и потом, как говорится.

Кстати, что там у нас сегодня, среда? Ага, ну тогда совсем хорошо, поскольку каждую среду в ближайший город ходит фургон продуктовой службы, выезжая с территории в пять утра, чтобы засветло уже быть на месте. Конечно, вовсе не факт, что и сегодня он тоже пойдет по расписанию, но, с другой стороны, посвященное во все детали произошедшего руководство вряд ли захочет широко афишировать случившееся ЧП. Скорее, наоборот, спустит все на тормозах, придумав какое-нибудь совершенно идиотское объяснение — не суть важно, какое именно! — и уже утром распространив его в виде полуофициальных слухов по территории Центра. Начиная от утечки газа и заканчивая неосторожным обращением с боеприпасами или преднамеренным суицидом. Ну, например, будто у операнга Рогова на фоне первого в жизни «невозвращенца» вдруг поехала крыша и он, напившись с горя, решил подорвать себя десантной гранатой. А что, разве не логично? Среди Т-операторов каждый второй из десанта, никаких ограничений на хранение оружия, в общем-то, нет, так чему удивляться?! Всякое в жизни бывает, да и персонал Центра более чем в курсе, какие психологические нагрузки испытывают боевые операторы и почему в тридцать с небольшим навсегда уходят со службы.

Кстати, вот, похоже, и ответ на вопрос о столь необычном методе ликвидации: если б его пристрелили или отравили (задушили, сломали шею, утопили в ванне, укололи какой-нибудь фармацевтической гадостью), досужих разговоров было бы куда как больше. Типа «операнг»-суицидник выстрелил в себя дважды да еще и контрольный в голову сделал, ведь просто так спецназовца не возьмешь, если он при этом будет немного против. Ну, в таком примерно духе. Да и с телом пришлось бы возиться. А так — все, как говорится, на виду. Пересидел в операторах, заимел «невозвращенца», поплыл мозгами, плюс водки, накануне в местном же магазинчике купленной (чему тоже найдутся свидетели) перепил… Вот и достал из старых запасов гранату; ту самую, заветную, что столько лет непонятно зачем на память хранил. Логично? Логично. Взрыв все слышали? Все. А труп? Какой уж тут труп? Все и так ясно, спишем на боевые потери, вручим посмертно побрякушку на грудь, может, даже не медаль, а полновесный орден — и все. Ни семьи, ни родных нет, уже проще. Да и кто что проверит? «Хронос», как известно, под военной прокуратурой не ходит, а выше ее никого и нет.

Злорадно ухмыльнувшись своим мыслям, «опер» скрылся в зарослях.

Ровно без трех минут пять, когда прячущийся в зарослях рядом с КПП операнг уже начал было подумывать, не стоит ли ему бросить всю эту затею и пересидеть первое время на территории ЦУОСа, где его уж точно не станут искать, раздалось негромкое журчание электромотора.

Виталий напрягся — похоже, повезло, руководство таки не стало вносить в устоявшийся график никаких изменений. Ну, прямо, как в древней поговорке «война-войной, а обед по расписанию». Неплохо. Охрана тоже вряд ли в курсе, значит, кар в любом случае притормозит у ворот на обычную процедуру проверки. И это его единственный шанс, иначе придется невесть сколько времени прятаться на территории, поджидая следующего удобного случая, а это зря потерянное время и стремительно тающие шансы на успех.

Операнг двинулся в сторону выездных ворот: насколько он помнил, никаких следящих систем там не было, считалось, видимо, что круглосуточной охране это не нужно. Что ж, тем лучше для него. Вот и машина, знакомый фургон продслужбы. Виталий рванулся вперед, за считаные секунды преодолевая оставшееся расстояние и притормаживая у борта электромобиля. О чем говорили между собой шофер и дежурный офицер, он не слушал, занятый куда более насущными делами. Поскольку проникнуть внутрь он даже не мечтал, приходилось довольствоваться «внешней подвеской», благо клиренс кара вполне позволял осуществить задуманное.

Судя по обрывкам фраз, дежурный пытался узнать, что произошло, а знающий немногим больше водитель излагал свою версию событий. Как и ожидал Виталий, никакого усиленного досмотра не было — проверив документы и убедившись, что водила не знает ничего интересного, старший смены даже не стал заглядывать внутрь, распахнув перед автокаром ворота внутреннего периметра. Дорога на свободу была открыта.

«Ну, пожалуй, хватит, хорошего понемножку, а то иди, знай, когда он там снова притормозит», — решил операнг, разжимая затекшие руки и отпуская наброшенный на несущую раму поясной ремень, по счастью, кожаный и оттого прочный. В следующий миг прикрытую лишь тонкой ветровкой спину нещадно рванули камни, выстилавшие размытую дождями грунтовую дорогу, о которую он хлобыстнулся с довольно-таки неслабой скоростью. Над ним промелькнул запыленный задний бампер, и фургон, моргнув напоследок габаритами, растаял в утренней мгле. Рогов, сдавленно матерясь, перевернулся на бок, пытаясь встать. Полчаса под брюхом машины на трясучей каменистой грунтовке — это, знаете ли, еще то удовольствие. Еще и водила — чтоб ему геморрой заработать! — гнал, будто на собственную свадьбу опаздывал. Спасибо, хоть сейчас притормозил, объезжая здоровенную промоину на дороге и предоставляя ему возможность более-менее безопасно десантироваться… спиной на камни.

Виталий поднялся на ноги, повел саднящими плечами — и неожиданно искренне улыбнулся. Ну и что, взяли меня, а? А вот хрен вам, не взяли, он чисто ушел, аж самому удивительно, насколько чисто! Пожалуй, даже вечно недовольный Хромоногий Ганс, его первый инструктор по диверсионной подготовке, остался б доволен. Хотя наверняка и пробурчал бы свое коронное «ну, мог бы и лучше, Салага…».

А, впрочем, хрен с ним, с Гансом, теперь его очередь играть-разыгрывать партию. И хочется верить, он своего шанса не упустит. Поглядев вслед уехавшему электромобилю, «опер» определился с направлением, подмигнул поблекшим в раннем утреннем свете звездам и затрусил прочь от дороги. Карту окружающей ЦУОС местности он помнил прекрасно, профессионал все-таки. Если идти напрямик через покрытые лесом невысокие горы, можно срезать километров тридцать, а там уж и до города будет рукой подать. В принципе абсолютно ничего сложного, бывали ситуации и похуже — конечно, если вынести за рамки возможность преследования. Старая Земля — не какой-нибудь едва обжитый мир за вторым поясом дальности, где можно бесконечно скрываться в девственных джунглях. Здесь, если за тебя возьмутся всерьез, особо не попрячешься… впрочем, посмотрим. Как говаривал все тот же Ганс, проблемы нужно решать по мере увеличения незапланированных трупов за спиной.