Читать книгу "Департамент "Х". Нано-убийцы - Сергей Самаров"

– Преследование будет в любом случае, – предупредил Кирпичников-старший.

– Это все ерунда. Пусть докажут, кто здесь был. Но трупы за спиной лучше не оставлять. Поэтому предлагаю при проведении конкретных действий «Грачи» оставить в машинах, и вместе с ними – подполковника Лукошкина.

– А меня за что? – спросил Сергей Викторович через «подснежник».

«Рэнглер» уже разворачивался перед воротами, чтобы встать на свое прежнее место.

– Чтобы ты кулаком кого-нибудь не убил. А то с тобой, помнится, такое иногда бывает.

Подполковник Лукошкин хмыкнул в микрофон. В его боевой карьере бывали случаи, когда он, безоружный, голыми руками убивал вооруженного противника.

– Обижаешь, товарищ полковник... Я от природы человек во всем аккуратный. Сказано не навреди, я и не наврежу.

«Рэнглер» остановился рядом с «Нивой», в обоих автомобилях открылись дверцы.

– Готово, – доложил подполковник Валеев. – Где работать будешь, Анатолий Станиславович? Выгружать или тебя перегружать?

– Сам перегружусь, если капитан разрешит.

Геннадий выбрался с переднего сиденья, чтобы Денисенко мог перебраться в «Рэнглер». Неудобство и той, и другой машины заключалось в том, что на заднее сиденье забраться можно только через сдвинутое и наполовину сложенное пассажирское кресло первого ряда, что в экстренной обстановке может дорого обойтись. Но эти автомобили были личными и по большому счету не предназначались для экстренных обстоятельств, если не считать таковыми условия повсеместного бездорожья, где «Рэнглер» и «Нива» чувствуют себя, как рыба в пруду, в родной стихии...

* * *

Теперь потянулось время ожидания. Спецназовцы прибыли в город слишком рано для того, чтобы начать работать в наиболее выгодных условиях, но приезжать позже было бы рискованно просто потому, что можно не успеть подготовиться. Правда, про запас оставался вариант с курящим ментом, который тоже просчитали. Когда он в очередной раз пожалует на крыльцо, можно было бы воспользоваться моментом. Но велика была вероятность и того, что дежурные пожелают отметить Новый год, выпьют спирта, как полагается в больнице, и после дозы крепкого напитка курящий мент уже поленится выходить и будет курить прямо за столом.

Но все сложилось благополучно, не считая почти вынужденного шестичасового ожидания. А ждать спецназовцы умели. Все они дремали, старались выспаться загодя; только один полковник Денисенко колдовал над своим «фейерверком» на заднем сиденье «Рэнглера». Рядом с ним сразу уснул еще не задействованный в работе подполковник Лукошкин. Анатолий Станиславович несколько раз косил глазами на соседа, желая, видимо, что-то сказать, потому что от природы был человеком разговорчивым, но, видя закрытые глаза подполковника, молчал. На передних сиденьях прикорнули подполковник Валеев и капитан Радимов.

«Подснежники» не доносили голосов и из стоящей рядом «Нивы», хотя там еще не спали – просто выключили микрофоны, чтобы не мешать спать другим. Двое главных действующих и самых заинтересованных в исходе операции лиц, вне всякого сомнения, несмотря на привычку к нервным ситуациям, все же волновались больше других, хотя и не проявляли своего волнения внешне. Спать Кирпичниковым явно не хотелось.

– Интересно, в шестнадцатом отделении общие палаты или камеры? – спросил капитан Кирпичников непонятно кого, отца или подполковника Вельчанинова.

– Не знаю, – слегка отвлеченно, задумавшись о чем-то своем, сказал полковник. – Ни разу не доводилось там лечиться. Судьба балует...

– А кто тебе сказал, что там лечат? – выдал со знанием дела Вельчанинов. – Официально там проводят экспертизу психической вменяемости преступников и дают заключение, куда их отправлять – на «зону» или в «закрытую психушку». То есть на такую же «зону», в которой «отдыхают» только психически невменяемые люди. В реальности все не совсем так. В каждой областной больнице есть такое же «шестнадцатое отделение». И подчиняются они руководству больниц только частично – также ими управляют областные силовые структуры и центр судебной психиатрии имени Сербского. Многие разработки последнего апробируются именно в шестнадцатых отделениях. В том числе и многие из тех известных препаратов, с которыми нам иногда приходится работать. Я, например, точно знаю, что российский препарат скополамин испытывался на психически больных преступниках, применялся для их допроса. Изначально только для допроса... А потом уже пошел в широкое применение всеми спецслужбами. Часто там, где не было острой необходимости и законных оснований. Особенно во втором случае... И это не единичные эксперименты. Это система. А она, как я слышал, делает здоровых людей инвалидами.

Полковник промолчал. Геннадий вздохнул:

– Спасибо, товарищ подполковник, утешили, называется...

– Я не утешитель, капитан, я создаю у личного состава боевой настрой. Создался настрой-то?

– Создался. Всех санитаров в этом отделении и ментов из охраны – по камерам, и всем по лошадиной дозе самого сильного психотропного препарата. Заведующему отделением – персональную дозу, такую как всем остальным, вместе взятым.

– Какой ты жестокий, капитан, – зевнул подполковник. – И мстительный. Люди работу свою делают, другого они не умеют. А ты сразу – дозу... Вздремни лучше. Тебе ночью назад за рулем ехать.

Как обычно бывает при длительном ожидании, все вроде бы собираются бодрствовать, но в итоге вскоре засыпают. Заснули спецназовцы и в той, и в другой машине. Даже полковник Денисенко, завершив работу, смежил веки, потом вспомнил, что жена дала ему в дорогу парочку бутербродов; не открывая глаз, нашел бутерброды в сумке и съел их, уже засыпая.

Разбудил всех голос капитана Кирпичникова в наушниках «подснежников».

– Полтора часа до Нового года. Не пора уже подъем командовать?

– Пора, – согласился его отец.

* * *

Основная и, наверное, самая рискованная задача стояла перед полковником Денисенко. Ему предстояло установить под окном шестнадцатого отделения то, что он приготовил из купленной подполковником Валеевым алюминиевой пудры, магниевой крошки, что была привезена полковником с собой, и стандартного радиоуправляемого взрывателя, позаимствованного из сейфа Департамента «Х». Впрочем, официально сейф этот считался вотчиной полковника Денисенко и содержал много того, что не входило в опись. Любой опытный офицер спецназа умеет списать расходуемые материалы как использованные, чтобы впоследствии иметь что-то про запас на непредвиденный случай. Имел «запас» после недавней командировки в Венесуэлу и Денисенко. Таким образом, официально ничего из имущества своего Департамента он не брал. Более того, взрывчатые вещества, что полковник привез для взрыва двери, он использовать не намеревался и сам мог бы привезти их на службу, чтобы поделиться с Департаментом собственными запасами. Все это было, естественно, противозаконно, но являлось обычными и привычными реалиями в службе любого подразделения спецназа.

Сложность в действиях полковника состояла в том, что ему следовало работать рядом с крыльцом. И никто не знал, когда охранник пожелает выйти покурить. За сорок минут наблюдений он выходил трижды, причем с разными интервалами. Дверь за собой только прикрывал, но не закрывал. Конечно, можно было бы организовать атаку и с крыльца, но кто знает, сколько человек внутри и как расположены посты... Нарываться на автоматную очередь никому не хотелось. Простота не всегда является самым лучшим вариантом, а иногда и наоборот. Лучше было дождаться момента, когда выскочат на крыльцо все. А Денисенко, производивший свои расчеты в уме, уверял, что так оно и будет. Должны же они прогнать неумных любителей фейерверков – да еще в тот момент, когда по всей больнице будет отключено электричество.