Читать книгу "Тайные врата - Эрик Мейер"

Она понимала смысл его вопроса, но сомневалась, что сможет ответить. Лицо Пьера, море и песок вокруг подсказали ей почти непроизвольный ответ. – Потому что… ты красивый.

Он возразил:

– Надеюсь, не только поэтому?

На что он рассчитывал, задавая этот вопрос? Что она объявит, что влюблена в него с первого взгляда, что он – мужчина всей ее жизни? Конечно, нет, она не умеет врать.

С тех пор как они живут с Брэдли, она впервые обняла другого мужчину. Эмма никогда не пускалась в приключения на один вечер, о которых ей рассказывали подруги, проводившие, как она, каждую вторую неделю в командировках. Бизнесмены, с которыми она встречалась в отелях, где останавливалась, или предприниматели, к которым приезжала на переговоры, часто пытались приударить за ней – некоторые, казалось, чувствовали себя обязанными сделать это из галантности, почти что из вежливости, – но она всем мягко отказывала. Со временем она заметила, что некоторые слова, манеры, улыбки воспринимались как предложение. И тщательно их избегала. Кроме того, Эмма узнала, какие формы отказа меньше задевают мужчин: необходимая предосторожность, когда нужно поддерживать с ними деловое сотрудничество. Она отговаривалась – по порядку – избытком работы, нехваткой времени, физической слабостью, приберегая в качестве последней меры самое обидное: «Вы не в моем вкусе». Железная причина, единственная по-настоящему верная – «Я не хочу обманывать мужа», – как ни странно, была наименее эффективной. Говорить донжуану о верности – все равно что размахивать красной тряпкой перед носом у быка. Против бабников есть только одно средство, теоретически более надежное, чем намек на верность: прямое объявление своей нетрадиционной ориентации. Но после этого ситуация могла стать еще опаснее. Одна из подруг совсем недавно говорила, рассказывая о себе: «Все больше мужчин носятся с мечтой вернуть лесбиянку на верный путь…»

Эмма не знала, как объяснить Пьеру: она сама не может определить то, что она чувствует к нему. Для начала, почему она сама ему позвонила? И, кроме того, почему он против всех ожиданий обнял ее на дороге? Она догадывалась по тому, как он сформулировал вопрос («почему я?»), что он не из тех мужчин, кто пользуется любым удобным случаем. Во всяком случае, раньше, в «Супра Дата», такого за ним не водилось. И Эмма решила рассказать ему правду, надеясь, что он в нее поверит. И что поймет.

Он никак не среагировал на ее рассказ. Он ей снился, хорошо. Но почему она вкладывает в этот сон нечто большее – странное, почти навязчивое желание? Ему тоже снятся сны. Часто одно и то же: радость в тот день, когда он выиграл первый турнир регби, падение в бездонные пропасти, красивые девушки, так, ничего особенного. И тем более ничего такого, что после пробуждения превращалось из сна в знак судьбы.

Пьер был женат уже пятнадцать лет и всегда хранил верность жене. В университете он встречался с несколькими девушками, но после знакомства с Кларой поклялся себе, что, если у него получится ее завоевать, он никогда не посмотрит в другую сторону. И сдержал клятву. Несмотря на сюрприз, который открылся ему позднее, или, если быть точным, некий изъян Клары. Помешательство на потреблении, возраставшее с каждым годом совместной жизни. Сначала Пьер не обращал на это внимания. Клара хотела, как все соседки, ходить на занятия в спортзал в Club Med, а не VVF. Хорошо. Но постепенно она поднимала планку: Мальдивы зимой, кухня Boffi за тридцать тысяч евро, шторы в тон коврам, Smart вместо Twingo и так далее. Конечно, он проводил много времени в офисе – особенно с тех пор, как переехал в Марсель и взялся за фирму брата, и смотрел на увлечение жены как на законную компенсацию за те вечера, когда он сидел за своими компьютерами.

Пьер говорил об этом с Анитой, проводившей психологический тренинг на фирме. Вместе с ней он составил карту фрагментов своей жизни: часть, посвященная его роли отца, супруга, главы фирмы и т. д. Третья в списке стала слишком важной, но Пьер не переживал по этому поводу. В остальном бояться Кларе было нечего. Он не обращал внимания на других женщин. Размеренное существование и соответствующая репутация – и количество предложений со временем уменьшалось.

В любом случае, если бы он выбирал «дополнительную» женщину, он не подумал бы об Эмме. Конечно, она не оставляла его бесчувственным. При их первой встрече, когда в «Супра Дата» их начальник представил друг другу, он подумал: «Надо же, а вкус у старика еще есть». Но что-то в ней не давало ему покоя. Отсутствие мягкости и женственности. Раздражение, которое он испытывал, видя ее на работе. Ее успех казался ему слишком быстрым и даже незаслуженным.

По правде говоря, в глубине души Пьера раздражало – теперь он вспомнил об этом – ее безупречное воспитание, политкорректность. Он думал, что в лицее она была отличницей по математике или физике. Сверх того, артистические наклонности, наверное, умение играть на скрипке или фортепиано. Короче, этакая девочка-отличница.

В «Супра Дата» она получала немного больше, чем он, хотя они занимались практически одним и тем же, и была одной из немногих, кому предоставили корпоративный автомобиль. И это действовало на нервы: Пьер всегда считал, что она получила работу благодаря системе квот, применяющихся в американских компаниях. Система обязывала компании нанимать на технические должности, обычно занимаемые мужчинами, определенный процент женщин. Он даже мягко сказал ей об этом в тот день, когда она объявила о переезде в Сан-Франциско. Она взбесилась. Скажи Пьер, что она продвигалась по «служебным диванам», она и то восприняла бы это легче.

Он не считал ее переезд в США невосполнимой утратой для предприятия и скоро забыл о ней.

Тем не менее образ Эммы всплывал в памяти раз или два в год, когда он водил дочек в парк аттракционов. В такие дни он вспоминал одно и то же: в «Супра Дата» в 1990-х годах дирекция каждый год устраивала мотивационные семинары. Обычный прием с целью сплотить «войска». Поэтому Пьер с коллегами спускались на плотах по ущельям Вердона, шли по раскаленным пескам Марракеша и играли в пейнтбол в лесах Трансильвании.

А затем был период астронавтики. В тот год Эмма ездила с ними. Они провели несколько часов в симуляторе полета: управляли космическим кораблем и ощутили, впечатанные в кресла, давление настоящего отрыва от земли. Затем – симулятор невесомости: в длинной закрытой камере свободные от притяжения, они «плавали» в невесомости и ходили по стенам – балет марионеток, свободных и неловких.

Тогда случилась одна странная вещь: в конце упражнения Эмма и Пьер оказались бок о бок в горизонтальном равновесии на нижней стенке камеры, словно готовясь прыгнуть с трамплина в бассейне. И в момент прыжка в пустоту, вместо того чтобы смотреть вперед, они улыбнулись друг другу и прыгнули, не отводя глаз. Он отлично помнит эту сцену. Лицо молодой женщины, ее улыбка, темные волосы, летающие вокруг лица, – ему показалось тогда, что на несколько секунд время остановилось.

С тех пор, когда Пьер приходил на космический аттракцион с детьми или смотрел на фотографии астронавтов, он вспоминал об Эмме. Анита, с которой он шутил на этот счет, несомненно, видела во всей этой истории след подавленного желания, но Пьер научился воспринимать ее рассуждения отстраненно.