Читать книгу "Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева"

– Ах, вот ты о чем! Я думал, мне сочувствуешь. У меня в отношении этого юнца другое мнение. Боюсь только, времени для разговоров не будет. В моем мобильнике номер следователя, Линьков его фамилия. Перенеси к себе и позвони ему сама, расскажешь, чем все обернулось, чтобы не висело лишним грузом на совести. Только обязательно позвони. Вы с Натальей не учитываете одного: если Романа задержат и он первым сообщит о принудительной экскурсии к нам на дачи, потом будет трудно оправдать наше по этому поводу молчание.

– Димка, ты такой умница! – восхитилась я. – И, как всегда, прав.

Муж скромно промолчал, я скромно потупилась, радуясь теплу вновь обретенной кофты.

Следователю я позвонила первым делом. И огорчила его полной бессловестностью Ромика, пояснив, что парень «проглотил язык» явно от страха. Молчание ягненка. До сих пор не сталкивался с незнакомцами, решившими умереть именно у него дома, вот столкновение и оставило свои следы. Переживет юноша нервный стресс, оклемается и сразу объявится.

Константин Васильевич Линьков позволил себе выказать некоторое недоверие моим откровениям. Проще говоря, не поверил, что Роман все время пребывал с наглухо сжатыми зубами. А если и так, то в ответ на наши неизбежные вопросы должен был хотя бы промычать.

– Так он и мычал, – охотно согласилась я. – Только тогда, когда Наталья Николаевна предложила ему перекусить. Даже малым детям известно – сама баба Яга, прежде чем приступить к расспросам Ивана-царевича, была вынуждена его накормить, напоить и спать уложить. Кто ж знал, что закормленный Роман выспится уже к середине ночи и сбежит?

Скорее всего, Константин Васильевич стал следователем в самое ближайшее время после своего появления на свет. Русских народных сказок ему никто не читал. Из-за отсутствия к ним интереса с его стороны. Именно поэтому он и мне посоветовал их не рассказывать. Я не обиделась. Понедельник – такой день… Наверное, Линькову тоже не хотелось выходить на работу.

Во время обеденного перерыва я вспомнила отрывок из вчерашней Натальиной «болтанки» и позвонила ей на работу с намерением услышать пояснения, но неудачно наткнулась на Полинку. Та выдала мне все, что думает о расслоении современного российского общества на две крайние категории: бедных и сволочей-миллиардеров. Тут же заявила, что лично она ни к кому из них претензий не имеет, но все-таки странно, что Наталья, которая тратит зарплату со скоростью света, причем так, словно за ней по пятам гонится бригада близнецов Гайдаров со своей шоковой терапией, всерьез решила уволиться с работы. Разве можно простой русской женщине прожить на одну зарплату простого русского мужчины? Если он не сволочь-миллиардер, прожигающий свободное время в Куршавеле, либо на собственных виллах, разбросанных по всему миру, исключая Домодедовский район Московской области.

Трижды я пыталась согласиться с Полинкой в надежде прервать ее спич. Не получилось. Пришлось отключиться. Может, решит, что аппарат перегрелся? Оставалось надеяться на Наташкину сообразительность. Вернувшись, додумается спросить, были ли ей звонки и если были, то от кого.

Сообразительность Наташку не подвела. Она перезвонила к концу рабочего дня и поинтересовалась, зачем мне приспичило ее дергать по пустякам. Все свои виллы, которые она рассредоточила по миру, уже распроданы. Последнюю, в Домодедовском районе Московской области, застолбила исключительно для личного пользования. Экологически чистый участок. Даже собака бегает по нужде в лес.

– Как там Светлана Владимировна? – перебила я ее.

– Ты изощренно наступила на грабли! Но они почему-то долбанулись о мой лоб. Двух минут не прошло, как решила забыть обо всем, что имеет отношение к клинике. Не могу сказать, что Светлане Владимировне лучше всех, но… Короче, готовится… Слушай, а давай не будем об этом, хорошо? Ирка, она мне кое-что передала. Еще в пятницу. Я тебе просто не говорила. Так получилось. Не телефонный разговор. Ты домой сегодня с Ефимовым или как?

– «Или как». Как-нибудь, значит. Он после восьми освободится.

– Встречаемся в нашем универсаме. Как всегда, у фонтана. У меня Боря отощал. Вчера, пока его жалела, время упустила. А если еще учесть, что он меня тоже жалел… Не люблю ходить по магазинам ночью. Неуютно как-то. Наверное, это пережиток прошлого. Вся молодость прошла в социалистических очередях, вот безлюдье при полном изобилии и пугает. От прилавков и стендов прямо шарахаешься. Ладно, хватит меня от дела отрывать. В запасе только две недели, как раз на то, чтобы собраться с мыслями.

Некоторое время я сидела, не замечая выражения своего лица. Правильно Наташка говорит. Когда я увидела себя в зеркале, глазам не поверила – форменная дебилка. Стандартная реакция на нестандартное решение подруги все же уйти с работы. До этого момента она уже собиралась это сделать. Раза два-три в год, не меньше. Но все ее заявления никогда не подкреплялись решительными действиями. Так, голубая мечта сесть на шею мужу и почувствовать себя совершенно свободной птахой, окольцованной только брачными узами. Судя по всему, сейчас Наташка и в самом деле подала заявление об увольнении.

Я окинула медленным взглядом свой кабинет, представила в нем другого человека – некую темную абстрактную личность, убедилась, что она мне категорически не нравится, и вздохнула. То самое состояние, когда сама не знаешь, чего хочешь. Заглянула в кошелек, пересчитала наличность и еще раз вздохнула. Пока силы есть, поработаю…

– Ефимова, ты что, кота похоронила? – раздался от дверей веселый голос шефа. – Давай собирайся, до дома подброшу, мне сегодня в ту сторону.

– Макс, у меня приятельница с работы увольняется. Хочет отдохнуть.

– Так тебя зависть гложет или сострадание мучает? Правильно она делает. Женщина должна сидеть дома и ждать… Стоп! К тебе это не относится. И вообще, чего хорошего твоя Наталья может ждать? Собирайся, Ирина Александровна. Тебе вообще ждать нечего…

Ездить с Максимом Максимовичем еще то удовольствие! Машина срывается с места, как стрела, выпущенная из лука. Если дорога насыщена светофорами, с ним лучше совсем не ездить. В короткое время возникает неприятное чувство подташнивания. Но к чести Макса следует сказать, что он предпочитает носиться в объезд. Тогда главное – лишь бы голова не закружилась. Дважды он подвозил меня так, что мы по нескольку раз проезжали по одним и тем же закоулкам. В результате я ни разу не узнала свой собственный дом. И все-таки меня радовала возможность избежать толкотни в трамвае и метро.

К назначенному времени встречи с Наташкой я опоздала. Так получилось, что всю дорогу Макс трещал о бабах, которые сами не знают, чего хотят. Под «бабами» подразумевал одну – собственную жену. Забыв про недавние сомнения, я тут же выгодно себя оттенила, буркнув, что всегда знаю, чего хочу. И перевела разговор на мужиков, которые ничего не хотят, кроме одного – вечно править жизненным балом. В какой момент перепалки зашел разговор о храмовниках, не помню. Кажется, «наводчицей» была я. Обсуждался вопрос женской и мужской верности. Затем круг обсуждаемых вопросов расширился. Я позволила себе возразить, что не все женщины падки на богатство. А дальше мы заговорили о несметных сокровищах Ордена тамплиеров. Одну из главных ценностей, сводящих с ума многочисленных спорщиков ученых и простых исследователей – Туринскую плащаницу у них реквизировали, но Святой Грааль, чашу, из которой пил сам Христос и в которую собрали его кровь Великомученика, так и не нашли. Что касается несметных богатств Ордена, Макс выразил сомнение в том, что они вообще существовали. К моменту разгрома финансовая система тамплиеров находилась в кризисном состоянии, накопленное существенно уменьшилось, короче говоря, прятать практически было уже нечего. Хотя король Франции в конечном итоге около двенадцати миллионов ливров все же хапнул. Но не из Тампля.