Читать книгу "451 градус по Фаренгейту - Рэй Брэдбери"

Он стоял в нерешительности перед дверью, прислушиваясь.Затем открыл её и перешагнул порог.

Дождь перестал, на безоблачном небе солнце клонилось кзакату. Около дома никого не было, улица и лужайка были пусты. Вздох облегчениявырвался из груди Монтэга.

Он захлопнул за собой дверь.

Монтэг ехал в метро.

«Я весь словно застыл, — думал он. — Когда же это началось?Когда застыло моё лицо, моё тело? Не в ту ли ночь, когда в темноте янатолкнулся на флакон с таблетками, словно на спрятанную мину?

Это пройдёт. Не сразу, может быть, понадобится время. Но явсё сделаю, чтобы это прошло, да и Фабер мне поможет. Кто-нибудь вернёт мне моёпрежнее лицо, мои руки, они опять станут такими, как были. Сейчас даже улыбка,привычная улыбка пожарника покинула меня. Без неё я как потерянный».

В окнах мелькала стена туннеля — кремовые изразцы и густаячернота — изразцы и чернота, цифры и снова чернота, всё неслось мимо, всёскладывалось в какой-то непонятный итог.

Когда-то давно, когда он был ещё ребёнком, он сидел однаждына берегу моря, на жёлтом песке дюн в жаркий летний день и пытался наполнитьпеском сито, потому что двоюродный брат зло подшутил над ним, сказав: «Еслинаполнишь сито песком, получишь десять центов». Но чем быстрее он наполнял его,тем стремительнее, с сухим горячим шелестом песок просыпался сквозь сито. Рукиу него устали, песок был горячий, как огонь, а сито всё оставалось пустым. Онмолча сидел на берегу в душный, июльский день, и слёзы катились по его щекам.

Теперь, когда пневматический поезд мчал его, потряхивая икачая, по пустым подземным коридорам, он вспомнил безжалостную логику сита и,опустив глаза, вдруг увидел, что держит в руках раскрытую библию. В вагоне былилюди, но он, не скрываясь, держал книгу в руках, и в голову ему вдруг пришланелепая мысль: если читать быстро и всё подряд, то хоть немного песказадержится в сите. Он начал читать, но слова просыпались насквозь, а ведь черезнесколько часов он увидит Битти и отдаст ему книгу, поэтому ни одна фраза недолжна ускользнуть, нужно запомнить каждую строчку. «Я, Монтэг, должен этосделать, я заставлю себя это сделать!»

Он судорожно стиснул книгу. В вагоне ревели радиорупоры:

— Зубная паста Денгэм!..

«Замолчи, — думал Монтэг. — Посмотрите на лилии, как онирастут…»

— Зубная паста Денгэм! «Они не трудятся…»

— Зубная паста…

«Посмотрите на лилии… Замолчи, да замолчи же!..»

— Зубная паста!..

Он опять раскрыл книгу, стал лихорадочно листать страницы,он ощупывал их, как слепой, впивался взглядом в строчки, в каждую букву.

— Денгэм. По буквам: Д-е-н… «Не трудятся, не прядут…»

Сухой шелест песка, просыпающегося сквозь пустое сито.

— Денгэм освежает!..

«Посмотрите на лилии, лилии, лилии…»

— Зубной эликсир Денгэм!

— Замолчите, замолчите, замолчите!.. — эта мольба, этот крико помощи с такой силой вырвался из груди Монтэга, что он сам не заметил, каквскочил на ноги. Пассажиры шумного вагона испуганно отшатнулись от человека сбезумным, побагровевшим от крика лицом, с перекошенными, воспалёнными губами,сжимавшего в руках открытую книгу, все с опаской смотрели на него, все, ктоминуту назад мирно отбивал такт ногой под выкрики рупора: Денгэм, Денгэм,зубная паста, Денгэм, Денгэм, зубной эликсир — раз два, раз два, раз два три,раз два, раз два, раз два три, все, кто только что машинально бормотал себе поднос: «Паста, паста, зубная паста, паста, паста, зубная паста…»

И, как бы в отместку, рупоры обрушили на Монтэга тоннумузыки, составленной из металлического лязга — из дребезжания и звона жести,меди, серебра, латуни. И люди смирились, оглушённые до состояния полнойпокорности, они не убегали, ибо бежать было некуда: огромный пневматическийпоезд мчался в глубоком туннеле под землёй.

— Лилии полевые…

— Денгэм!

— Лилии!.. Лилии!!

Люди с удивлением смотрели на него:

— Позовите кондуктора.

— Человек сошёл с ума…

— Станция Нолл Вью!

Со свистом выпустив воздух, поезд остановился.

— Нолл Вью! — громко.

— Денгэм, — шёпотом.

Губы Монтэга едва шевелились.

— Лилии…

Зашипев, дверь вагона открылась. Монтэг всё ещё стоял. Шумновздохнув, дверь стала закрываться.

И только тогда Монтэг рванулся вперёд, растолкал пассажирови, продолжая беззвучно кричать, выскочил на платформу сквозь узкую щельзакрывающейся двери. Он бежал по белым плиткам туннеля, не обращая внимания наэскалаторы, — ему хотелось чувствовать, как ДВИЖУТСЯ его ноги, руки, каксжимаются и разжимаются лёгкие при каждом вдохе и выдохе и воздух обжигаетгорло. Вслед ему нёсся рёв: «Денгэм, Денгэм, Денгэм!!»

Зашипев, словно змея, поезд исчез в чёрной дыре туннеля.

— Кто там?

— Это я. Монтэг.

— Что вам угодно?

— Впустите меня.

— Я ничего не сделал.

— Я тут один. Понимаете? Один.

— Поклянитесь.

— Клянусь.

Дверь медленно отворилась, выглянул Фабер. При ярком светедня он казался очень старым, слабым, напуганным. Старик выглядел так, словномного лет не выходил из дому. Его лицо и белые оштукатуренные стены комнаты,видневшиеся за ним, были одного цвета. Белыми казались его губы, и кожа щёк, иседые волосы, и угасшие бледно-голубые глаза. Но вдруг взгляд его упал накнигу, которую Монтэг держал под мышкой, и старик разом изменился, теперь онуже не казался ни таким старым, ни слабым. Страх его понемногу проходил.

— Простите, приходится быть осторожным. — Глаза Фабера былиприкованы к книге. — Значит, это правда?

Монтэг вошёл. Дверь захлопнулась.

— Присядьте. — Фабер пятился, не сводя глаз с книги, словнобоялся, что она исчезнет, если он хоть на секунду оторвёт от неё взгляд. За нимвиднелась открытая дверь в спальню и там — стол, загромождённый частямикаких-то механизмов и рабочим инструментом. Монтэг увидел всё это лишь мельком,ибо Фабер, заметив, куда он смотрит, быстро обернулся и захлопнул дверь. Онстоял, сжимая дрожащей рукой дверную ручку. Затем перевёл нерешительный взглядна Монтэга.