Читать книгу "Поля доброй охоты - Александр Прозоров"

– Веришь, нет, Олежка, – колдун, довольно охнув, отставил банку, – но ты первый из смертных, кого интересует, как поймать богиню. И уж тем паче никто не рвался подойти поближе к властительнице мертвых. Но у меня есть подозрение, что рукавицы будут слабой защитой против смерти.

– Не мучай меня, учитель! Я смогу это сделать или нет?

– Ты должен понимать, чадо, что познать всю мудрость мира не по силам даже богам, не то что жалкому бессмертному чародею. – Старый колдун снова хлебнул пива. – Поняв это еще тогда, когда князь Буривой пешком под стол ходил, я уже не стремился постигать того, что мне никогда не понадобится. Но зато я знаю, где можно получить ответ на любой вопрос. А ты?

Ведун подумал, кивнул и негромко процитировал:

– «Восходила туча сильная, грозная, выпадала книга Голубиная, и не малая, не великая: долины книга сороку сажень, поперечины двадсяти сажень…» В великой «Голубиной книге»[2]есть ответы на все вопросы, какие только ни возникали со дня сотворения мира. А где она находится, учитель?

– Там, где пуп земли, – рассмеялся Ворон. – Чего ты на меня так смотришь? Как в стихе сказано, так тебе и повторил.

– Поди туда, не знаю куда?

– Не ходи. Проживешь без Мары, и без нее красивых девок окрест в достатке. Живых, горячих, ласковых. Оно тебе надо – со смертью в любовь играться?

Олег прикусил губу, размышляя. И сказал:

– Я, пожалуй, поперва в ведьмин лес сгоняю, за «якорьком». Заодно подумаю, за кого здесь зацепиться можно.

– Крепко подумай, чадо, – кивнул Ливон Ратмирович. – От того возвращение твое зависеть будет. Баночку мне еще достань и езжай.

* * *

Вопрос, на кого в этом мире можно положиться, чтобы рассчитывать на возвращение, оказался самым сложным в подготовке задуманного ведуном колдовства. Ворон на роль опоры не годился. Он ведь был существом вне времени. За него потянешь – вместо того, чтобы выбраться, можно самого колдуна в прошлое затянуть. Беспокоить свою мать ведун тоже не хотел. Сказать правду нельзя – беспокоиться будет. Не сказать – все равно неладное почувствует. Мать есть мать, ее не обманешь. Да еще через «ниточку» ее связь с Олегом усилится многократно… Материнское сердце стоило пожалеть.

Прочие знакомые в помощники годились еще меньше. Так уж получилось, что большинство друзей Середина были так или иначе связаны с клубом «Остров Буян» и школой Ворона. А значит, постоянно сталкивались с чародейством. Кто-то пытался заниматься этим всерьез, кто-то касался поверхностно. Однако в любом случае неверно сотворенное заклинание, нашептанный непонятный заговор могли порвать связь между человеком, оставшимся здесь, и Олегом, ушедшим в прошлое. Опять же любая попытка избавиться от порчи, сглаза, причаститься, окреститься – любая магия, очищающая смертного от наведенных чар, легко сметет поставленный Серединым «якорь» наравне с прочими заклятиями.

И так выходило, что в этом мире самым хорошим «якорем» для ведуна мог стать только убежденный атеист, не верящий ни в какую магию, никогда не заглядывающий в церковь и крутящий пальцем у виска при виде экстрасенсов.

Парадокс…

Хотя, конечно, если порыться в памяти, были у него и такие знакомые. Пусть немного, пусть они расстались много лет назад. Но ведь это – по его времени. А по местному – и полугода, пожалуй, не прошло.

Поездка обратно к Роське обошлась без приключений. Молодой ведьмы Середин даже не увидел. Может статься, она ждала, когда гость войдет в чащу поглубже, чтобы потом обрушиться всей своей мощью, а может, и вовсе не заметила человечка на окраине обширных владений.

Олег тоже особо не нарывался. Едва только крестик начал пульсировать из-за ощущения колдовства, он присел, копнул с корнем кустик живучей, как кактус, дикой незабудки, спрятал во влажный полиэтиленовый пакет и ушел из леса.

Куда более тонкой и кропотливой работой пришлось заняться дома. Точнее – в гараже, где Середин хранил мотоцикл. Мастерская здесь была совсем скромная, с минимумом инструментов, но многого ведуну для задуманного и не требовалось.

Распотрошив обмотку старого генератора, с помощью газовой горелки он сплавил медь в слиток, снял шлак и дал расплаву застыть. Потом вытряхнул на наковаленку и взялся за молоток.

Разумеется, Олег знал, что медь обычно отливают, а не куют, но второе у него получалось намного лучше. Тем более что отрубленная от слитка полоска толщиной в четверть мизинца поддавалась даже слабому постукиванию. Это вам не рессору выправить и даже не нож проковать. Постукиваешь не торопясь – а она поддается, мягкая, словно масло.

Сперва он сделал капельку, потом вытянул ее примерно до десяти сантиметров, формочкой из гвоздя плотно, одну к другой, нанес череду овальных насечек. Пробил изнутри «голову», сделав два отверстия, прогрел, свернул спиралью, дал остыть. Макнул в масло, провел сверху горелкой, выжигая, потом прошелся тряпочкой с пастой ГОИ. Гарь на выпуклых деталях счистилась, в углублениях осталась – и крохотная змея тут же обрела рельефность, чешуйчатость, живость.

Макнув ее в нитролак, ведун оставил игрушку сохнуть, сам стянул футболку, с силой потер себя по рукам, сшелушивая старую кожу. Набрав пару крохотных щепоток, бросил их в чашечку с восковой свечой. Подогрел горелкой, тщательно размешал состав.

– Вот и свечи с человеческой плотью, – пробормотал он, разливая воск в четыре маленькие чашечки, наскоро слепленные из алюминиевой фольги.

Когда воск застыл, ведун вместо фитилей воткнул в них спички, вернулся к почти готовой змее. Изнутри вставил ей два рубина – так, чтобы их острые кончики выглянули из глазниц. Рубины были настоящие, из старых ткацких станков, где служили направляющими для нитей.

– И еще немножко моей плоти…

В этот раз он добавил «себя» в голову змеи, капнул сверху лаком, закрепляя вместе с рубинами, подождал, капнул еще, а потом еще раз, заполняя выемку до краев. Осторожно подул, выравнивая поверхность, уложил на верстак и вышел за ворота.

Пока он возился с игрушкой, наступила ночь. Погода была не очень, но облака закрывали небо не полностью, оставив во многих местах прогалины со звездами. Вокруг царила тишина: автовладельцы давно разошлись по домам, а охрана стремления патрулировать темные проулки никогда не проявляла.

«То, что надо, – кивнул Олег. – Не люблю проводить обряды под крышей».