Читать книгу "Шерлок Холмс и хентзосское дело - Дэвид Стюарт Дэвис"

Я с ненавистью посмотрел на отступника, но тот старательно избегал моего взгляда.

— О, не будьте так строги к сэру Роджеру! — произнёс граф нараспев. — Одинокий, заскучавший человек, на долгие годы застрявший в чужой стране и совершенно не знающий, чем себя занять! Ему было необходимо немного развлечься, немного украсить свою жизнь. А деньги и власть всегда помогали склонить человека на нужную сторону.

— Они к тому же помогают подкупать и особенно эффективны в оказании влияния на тех, кто лишён чести и собственной головы на плечах, — заметил Холмс.

— О, мистер Холмс, я так рад, что вы присоединились к нашей ничтожной беседе! Конечно же я читал о ваших выдающихся способностях и искренне горжусь, что вы сочли необходимым проделать весь этот нелёгкий путь из Лондона, чтобы я мог с вами попрощаться.

Холмс позволили себе чуть заметную улыбку.

— Я был бы никуда не годным сыщиком, если бы позволил такой посредственности, как вы, положить конец моей карьере. Умы не в пример значительнее уже пытались это сделать и, как видите, не преуспели.

Граф Хентзосский рассмеялся.

— Какая бравада! Связан, как цыплёнок, а всё равно верит в то, что на коне! Классическое заблуждение оптимиста перед лицом реальности. Как я узнал, это типичная английская слабость, которой все заражаются в играх на полях Итона, не так ли, сэр Роджер?

Маленькому предателю было явно не по себе.

— Давайте уже с этим покончим. Убьём, и с концами, — выпалил он.

— Видите, как нетерпеливо жаждет он вашей смерти, джентльмены? Никак не может дождаться вида пролитой крови, — граф Руперт буквально сиял от удовольствия.

— Он хочет избавиться от нас, потому что мы напоминаем о его предательстве, а толкает его на это подлая натура, — огрызнулся я.

Мои слова вызвали искру ярости в глазах сэра Роджера, и он с рычанием метнулся было ко мне, намереваясь ударить, но граф остановил его.

— Всему своё время. Не один вы желаете уничтожить наших врагов. Барон тоже хочет видеть, как эти двое поплатятся за своё вмешательство.

Барон наблюдал за нами сквозь полусомкнутые веки и при этих словах выдохнул в нашу сторону клуб дыма.

— У меня до сих пор немного саднит скула, — произнёс он. — Но я не в обиде. Смерть будет достаточным наказанием для вас.

Граф Руперт усмехнулся, глядя на своего сообщника. И лишь потом перевёл издевательский взгляд на меня и Холмса.

— Ну что ж, мистер Холмс и доктор Уотсон, боюсь, пришло время нам расстаться. Я должен ехать, но, как вы и сами видите, я оставляю вас в надёжных руках. К сожалению, многие мои дела не терпят отлагательств, особенно те из них, что связаны с приездом короля Богемии, а это произойдёт уже через два дня, так что остаться с вами я никак не могу, вы уж меня простите!

— Граф Руперт! — с усилием произнёс Холмс. — Я бы хотел вам кое-что сказать, пока вы ещё не ушли.

Граф сначала выглядел слегка озадаченным, затем широко улыбнулся.

— Это будет ваше предсмертное желание? — Он запрокинул голову и зашёлся рычащим хохотом. — Записывайте, барон, мы потом вырежем их на его могильном камне.

Но этот выпад, казалось, нисколько не задел Холмса.

— Ну что ж, детектив, что вы такого можете мне сказать? — наконец снова заговорил граф Хентзосский, когда его веселье немного улеглось.

— Кое-что, о чём вам следует подумать, граф. Если вы сейчас присвоите корону, насколько надёжно будет ваше положение? Ваши собственные действия покажут пример того, как можно узурпировать власть, и за вами последуют другие. Вот даже Гольштейн, как долго, по-вашему, ему захочется выполнять ваши поручения? «Любовь плохих друзей рождает страх»[5], — как сказал классик, особенно это касается подобных ситуаций. Вам придётся всё время быть на чеку, не доверять ни одной живой душе. И помните, в мире всегда найдутся сторонники династии Элфбергов, которым достанет терпения ждать своего шанса, чтобы вернуть то, что по праву принадлежит им. Остановите это безумие сейчас, пока не поздно. Потом уже ничего не исправить.

— Славная речь, мистер Холмс. Однако вы, похоже, не понимаете, что я не могу противиться своей судьбе. Я был рождён, чтобы править, чтобы носить корону моей страны. Рудольф был слабым и бесполезным королём, и Руритания взывает ко мне. Я не могу игнорировать этот призыв. — С этими словами Руперт Хентзосский покинул комнату.

Мгновения спустя мы услышали топот копыт, уносящийся прочь.

Какое-то время в комнате висела мёртвая тишина, которую нарушал лишь треск поленьев в камине.

Первым ожил барон Гольштейн. Он бросил в огонь свою сигару и повернулся к Холмсу.

— А теперь настало время нам немного развлечься, — объявил он.

Его лицо утратило юношеский пыл, который мы видели по дороге в «Кабанью голову», и превратилось в мёртвую зловещую маску.

Сэру Роджеру по-прежнему было не по себе. Я был уверен, что этот человек только сейчас стал понимать весь смысл своего предательства. Посулы денег и власти скрыли от него пугающую реальность происходящего. Казалось, он так до конца и не понимал, какого рода кровопролитие повлечёт за собой его поступок.

— Скажите, что вы с этого имеете? — обратился я к нему. — Тридцать серебреников? Неужели вы считаете, что наши смерти будут легко восприняты в Англии? Сюда приедут другие, чтобы провести расследование. Вы и их убьёте?

В красноватом свете пламени было видно, как исказилось беспокойством лицо Джонсона.

— Давайте же покончим с этим, — зашипел он на Гольштейна.

— Не теряйте терпения, друг мой, это всего лишь отчаянный вопль утратившего надежду, — и с этими словами Гольштейн взял кочергу и сунул её в самую жаркую часть пламени. — Посмотрим, сколько присутствия духа сохранят эти джентльмены, когда я с ними закончу.

Сэр Роджер резко втянул в себя воздух.

— Что вы собираетесь с ними делать? — спросил он прерывающимся голосом.

Гольштейн коснулся подбородка.

— Они оставили отметину на мне, и я намерен вернуть им их знак внимания.

— Видите ли, Уотсон, — любезно пояснил мне мой друг, — несмотря на слухи об эволюции, некоторые из местных жителей по-прежнему остались на уровне развития неандертальцев.

Я понимал, что он делает эти провокационные заявления, чтобы выиграть время. Пока он говорил, его руки не переставая пытались избавиться от пут. Однако, судя по всему, его попытки были далеки от успеха.

Гольштейн лишь усмехнулся в ответ на эти слова. Вытащив раскалённую кочергу из пламени, он поднёс её горящий пульсирующим светом наконечник к лицу, которое сразу же озарилось янтарным светом.

— Ну-с, мистер Холмс, где же мы поставим вам отметину? — спросил он, медленно надвигаясь на моего друга.