Читать книгу "Прости за любовь - Анна Джолос"

недовольно.

— Прости, сорвалось с языка, — уже по традиции извиняется бабушка.

— Какие планы? — Даня меняет тему. — Забираем Машу и все вместе едем в ресторан на Невском?

— Да, надо отметить приезд Таты, — соглашается мама.

*********

На следующий день после обеда мы с мамой и Полиной едем в частный геронтологический центр, в котором с недавних пор лежит дед.

Бабушка с самого утра уже там. Вообще, наверное, стоит сказать, что все эти годы она, несмотря ни на что, сама ухаживала за мужем, частично утратившим способность себя обслуживать.

Говорит, не могла поступить иначе, учитывая тот факт, что у него никого кроме неё, по сути, не осталось.

Я её понимаю. Всё-таки с этим человеком бабушка прожила всю свою жизнь. Каким бы он ни был.

— Когда отцу стало хуже, мне удалось уговорить её привезти его сюда, — рассказывает мама, пока мы вдвоём идём по направлению к зданию центра. (Полю в машине оставили). — Здесь папа находится под постоянным контролем врачей. За ним хорошо ухаживают, вопреки её сомнениям. Да и приезжать сюда она может так часто, как считает нужным.

— А ты? Часто здесь бываешь?

— Нет.

— Тоже не хочешь приходить? Не простила его?

— Думаю, не в этом дело. Просто тяжело видеть отца таким.

О чём она говорит, понимаю уже в клинике потому, что у самой в палате случается шок.

Признаться честно, во время моих визитов в Россию я не навещала деда ни разу. О том, как он себя чувствует, знала лишь с чьих-то слов. Спрашивала маму или бабушку.

В последний раз мы с ним виделись в тот момент, когда он под конвоем передавал меня отцу Левана. Его высокая, крепкая фигура возвышалась надо мной и всем своим видом внушала страх, а грозный, суровый взгляд чётко давал понять, что никакого выбора мне не предоставят.

Образ деда достаточно прочно засел в памяти и сейчас, глядя на него, я испытываю смесь растерянности и невесть откуда взявшейся жалости, ведь передо мной лежит слабый, морщинистый, седовласый, донельзя исхудавший старик.

Его пустые, бесцветные глаза сперва смотрят на меня совершенно равнодушно, не выражая никаких эмоций.

— Пап, привет, — мама начинает с ним разговаривать. — Мы пришли тебя навестить.

Он хмурится и косится на бабушку, сидящую у его постели.

— Эдик, это Тата, — объясняет та в ответ. — Твоя внучка. Наша с тобой гордость. Она теперь известная спортсменка. Играет в теннис, выступает на международных соревнованиях.

Зарецкий никак не реагирует на её слова.

— Как ты себя чувствуешь?

Мужчина молчит.

— Ты меня совсем не помнишь? — подхожу ближе и вкладываю ему в руки игрушечного мишку. Дед подарил мне его в нашу первую встречу, когда они с бабушкой приехали в Тбилиси, узнав о моём существовании.

— Эдик давно уже никого не узнаёт. Деменция прогрессирует.

— Ясно.

Мы какое-то время смотрим друг на друга, но он довольно быстро теряет ко мне всякий интерес. Переключает своё рассеянное внимание на медведя. Трогает игрушку высохшими пальцами и, вновь нахмурившись, мычит. Сначала тихо, потом громче.

— Ну что ты разнервничался, Эдик? Пить хочешь?

Бабушка суетится возле него. Приносит ему воды, пытается напоить его, однако половина кружки в итоге разливается мимо.

— Ничего страшного, всё сейчас уберём. Не нервничай.

В каком бы плохом состоянии он не находился, видно, что злится, умудряясь даже сейчас проявлять характер.

— Успокаивайся.

Дед капризничает. Орёт. Выпускает медведя из рук. Тот падает на пол.

— Я подожду тебя на улице, — обращаюсь к матери. Она кивает, и я выхожу из палаты.

Визит вышел очень коротким. Не буду врать, мне не по себе. Думаю, не вернусь сюда больше.

— Как он? — спрашивает Поля, когда пять минут спустя я забираюсь в машину.

— Плохо, — таращусь в лобовое. — Очень плохо…

*********

Чуть позже мы с Филатовой в составе толпы туристов неторопливо прогуливаемся вдоль Невского проспекта.

Погода наконец-то наладилась. Воздух тёплый. Небо ясное. Асфальт подсох.

— Это ведь дом Зингера? Я читала о нём.

— Да. В разные годы здесь располагались штаб-квартира представительства компании «Зингер», филиалы издательств, американское консульство, крупнейший в Европе книжный магазин.

— Очень красивое и запоминающееся здание, — запрокинув голову, Полина рассматривает стены, украшенные валькириями.

— Согласна.

— На самой макушке глобус.

— Компания Зингер стремилась стать знаменитой на весь мир. Дальше идём?

— Ага.

— Туда.

Направляемся в сторону Казанской площади. Там располагается один из крупнейших храмов города на Неве, Казанский Собор. Его украшает шикарная колоннада, барельефы и статуи. Над созданием этого храма трудились лучшие мастера того времени: градостроители и архитекторы.

— Собор был построен накануне Отечественной Войны тысяча восемьсот двенадцатого года, — по привычке умничает подруга, когда подходим ближе. — Впоследствии он приобрёл звание памятника русской славы, ведь именно здесь был захоронен Кутузов. Тут же, если не ошибаюсь, хранятся ключи от взятых городов и другие военные трофеи.

— Садись, Филатова, пять.

Улыбаюсь.

Говорю же, Полинка, не взирая на внешние перемены, осталась прежней.

— Но главное, там находится чудотворная икона Казанской Божией Матери.

— Внутри оказаться можно? — спрашивает с надеждой.

— Да. Идём.

Час спустя, после посещения храма и смотровой площадки, неспешно движемся по Невскому проспекту дальше. Добираемся до оживлённой Дворцовой площади и Эрмитажа.

Останавливаемся у величественной Александровской колонны. Полина долго восхищается этим необычным, с точки зрения инженерии, сооружением и строит догадки о том, каким образом это монолитное сооружение было установлено.

Проходим под Триумфальной аркой, гуляем там и вскоре возвращаемся обратно на Невский, решив немного изменить маршрут.

— Я, конечно, много читала про Питер, но увидеть всю его красоту своими глазами, — совсем другое дело, — по дороге делится впечатлениями подруга.

— Тебе здесь нравится?

— Очень. Чую, ещё немного — и я откажусь от своей идеи покорять Москву.

— Почему именно туда настроилась ехать?

— Потому что изначально так хотела. С моими баллами ЕГЭ я могла поступить на бюджет в один из московских вузов, но «спасибо» бабушке, — не пытается скрыть досаду.

— Она не хотела отпускать тебя далеко?

— Правильнее сказать, вообще отпускать не хотела. Её бы воля, я бы вообще в Красоморске после школы осталась. Повезло, что с вышкой у нас там беда.

— Сочи так-то рядом…

— Ага. Она думала, что если я буду учиться там, то ничего плохого со мной не случится, — невесело смеётся.

— Полин… Не хочу лезть в душу, но всё же спрошу. Денис тебя обидел?

— Обидел? — качает головой. — Нет. Он буквально растоптал меня, Тата.

Вижу, как она меняется в лице при упоминании Свободного. Не рискую больше задавать вопросы на эту тему, но, видимо, внутри у неё накипело…

— Я ему доверилась, я любила его, — впервые открыто в