Читать книгу "Общество мертвых и исключительных - Анви Рид"

Эбель в толпе торопящихся на обед. Одной головной болью стало меньше. Если не считать Ноа, который, как и Реджис, пропустив обед, исчез из академии.

Шаркая ногами по потрескавшейся асфальтовой дорожке, Реджис шел на кладбище. Неуверенно. Неторопливо. Все еще надеясь передумать, он засматривался на фонари, обвитые плющом, и на пожелтевшие листья, которые срывал с деревьев холодный ветер. Спрятав руки в карман косухи, Реджис пытался согреться. Пытался найти в себе силы взглянуть на могилу, которую на самом деле боялся увидеть.

Обойдя отдыхающих во дворе студентов, Реджис подошел к маленькой сторожке. Она была такая же обшарпанная и истерзанная временем, как и оставшийся за спиной собор. Стены ее покрывала высохшая потрескавшаяся грязь. В самых широких трещинах прятались сороконожки. Быстро, пытаясь сбежать от последних лучей солнца, они заползали в щели или, падая на землю, скрывались под листьями папоротника.

— Ты чего там возишься? — раздался из сторожки старческий голос, уставший и шершавый, как наждачка. — Листья сами себя не соберут.

— А если т-т-там опять зазвенит к-к-колокольчик? — испуганно ответил ему другой голос, моложе.

— Не зазвенит, Бенни. Он больше никогда не зазвенит. Я за этим прослежу.

— Из-за н-н-его вчера п-п-приходил тот д-д-дядя? — неуверенно, пугливо, будто вот-вот расплачется, мямлил молодой человек. — Он п-п-приходил за мной?

— Нет, Бенни. Нет.

Послышались уверенные шаги, хлопок дверью и вновь приглушенный голос:

— Я больше не отдам тебя им, сын. Не бойся. Ты никогда туда не вернешься.

Реджис напряг слух. Шагнул вперед к приоткрытому окну и, пытаясь рассмотреть силуэты через штору, чуть не упал, потеряв равновесие. Услышав шорох на улице, люди в сторожке заговорили еще тише.

— Я оплошал. Знаю, Бенни. Я виноват перед тобой. За все виноват. Но сейчас папа рядом. Слышишь?

— Д-д-да.

— Я не позволю им даже пальцем тронуть тебя. Понял?

— Д-д-да.

— А ту девку обходи стороной. Она вчера ночью копошилась у могилы. Я следил за ней. Думал, что смогу ее… — старик замолчал.

О ком они говорят? Кто ночью в здравом уме ходит на кладбище?

Первая мысль вспыхнула о ней. Эбель. Полоумной и вечно сующей нос во всякие беды Эбель.

— Но пришла мисс Вуд, — продолжил старик.

— Та д-д-добрая тетя?

— Да, та добрая тетя. Она не дала сделать папе плохое дело.

Голоса вновь замолкли. Послышался топот. Хлюпанье носом раздалось прямо рядом с окном, и Реджис отшатнулся, боясь, что его увидят.

— Верь мне, Бенни. Все станет как раньше. Забудь о том, что видел. И никому не говори о дяде, который вчера ко мне приходил. Хорошо?

— Д-д-да.

— Молодец. Молодец, сынок, — захрипел старик рядом с сыном. — А теперь иди подыши свежим воздухом. И листья заодно прибери.

— Слушаюсь, с-с-сэр!

Реджис, оставшись незамеченным, обогнул сторожку и направился к кладбищу. Вдыхая воздух, пропитанный запахами смолы и перегнивших листьев, он остановился у большого дерева, что обвивало корнями заброшенные плиты, и спрятался за широким, поросшим мхом стволом, чтобы попытаться понять услышанное. Построить логическую цепочку. Додумать. Оправдать.

«Она вчера ночью копошилась у могилы. Я следил за ней. Думал, что смогу ее…»

Сможет — что?

Поймать с поличным? Остановить? Наказать?

Но лишь один ответ плотно засел у Реджиса в голове, отметая любые другие предположения и догадки.

Убить.

Что он сможет ее убить.

Тогда руки Реджиса сжались в кулаки, а сердце налилось неясно откуда взявшейся ненавистью к старику из сторожки. Ко всем, кто хочет причинить Эбель вред.

— П-п-привет! — Неожиданно, с граблями в руках, оказался перед Реджисом тот самый заикающийся сын старика. — Ч-ч-что ты тут д-д-делаешь?

У него было пухлое лицо с маленькими глазками, короткий и широкий нос и круглые, торчащие в стороны уши. Высокий лоб закрывала русая, неаккуратно подстриженная челка, а на короткой шее был повязан тонкий рваный шарф, совсем не защищающий от ветра. Рубашка, заправленная за пояс джинсов, которые держались только на подтяжках, плотно обтягивала руки и живот.

— Привет, — замешкался Реджис. — Я… Я эм… Приходил проведать тут кое-кого. Но я уже ухожу.

Он не хотел врать Бенни. Такой как Бенни явно не причинит вреда. И вряд ли выгонит с кладбища, угрожая граблями. Но убраться отсюда хотелось поскорее.

— П-п-понятно. А я Б-бенджамин, но м-м-можешь звать меня Б-б-бенни.

— Я Реджис. Приятно познакомиться. — Перешагнув поваленную плиту, Реджис двинулся к тропинке.

— А я в-в-видел тебя сегодня, — сказал догоняющий его Бенни. — На у-у-уроке. Ты тоже д-д-должен был меня видеть.

Это вряд ли. Такого студента Реджис бы точно запомнил.

— Кого т-т-ты приходил проведать? — скрипя высокими резиновыми сапогами, Бенни шел рядом.

— Да так.

Это «да так» убивало Реджиса. Его вечная ноша. И непростительная, мучающая до конца жизни вина. Его скорбь. Его сожаления. Его ошибка.

— П-п-почему ты уходишь? Я тебя н-н-напугал? Может, п-п-побудешь тут со мной еще н-н-немного?

— Нет, не напугал, — Реджис остановился. — Я просто…

Просто я подслушал ваш разговор. Просто я узнал то, чего не должен был знать. Просто возненавидел твоего отца. И захотел раскрыть тайну, которую ты вместе с ним прячешь.

— А знаешь, — Реджис развернулся на каблуках своих испачканных в грязи ботинок, — я бы хотел помочь тебе убрать листья.

Держи друга близко, а врага еще ближе.

— Откуда т-т-ты знаешь, что я у-у-убираю листья? — удивился Бенни.

Реджис на секунду застыл.

— Грабли, — наконец сообразил он. — Так я тебе помогу?

— Т-т-тогда оставайся! — улыбнулся Бенни. — Мне с ж-ж-живыми нравится общаться б-б-больше, чем с мертвыми!

— И мне, Бенни.

И мне.

НОА

— Ну, мам, ну пожалуйста, меня там ждут друзья, — сидя на коленях в прихожей, всхлипывал маленький Ноа.

Он рыдал и держался за ручку двери, надеясь, что ему все-таки разрешат ее открыть. Но мама, отряхивающая перед зеркалом свой строгий костюм, только сильнее злилась.

— Нет, Ноа! — она почти сорвалась на крик.

Кажется, это было ее десятое «нет». На одиннадцатое она обычно звала