Читать книгу "Учитель из Юрюзани - Леонид Николаевич Сурин"

в «краснопартизанской» команде центром нападения.

Только к вечеру герой футбола вспомнил, что он опять не приготовил уроков, и, скрепя сердце, раскрыл задачник.

«Вода поступает в бассейн по двум трубам…» Сережа посмотрел на потолок и тяжело вздохнул. Вот жизнь! Ходи в школу, решай какие-то глупые задачи о воде и бассейнах, которые никому не нужны, кроме разве только тех, кто их выдумал. Эх, надоело все до смерти! Сережа закрыл глаза и размечтался. Вот он уже не Сережка, а Сергей Тимофеевич, знаменитый летчик и полководец, гроза врагов. Вызывают Сергея Тимофеевича в самый главный штаб, и самый главный начальник с орденом на груди вручает ему пакет и говорит:

— Узнали мы, что враги опять замышляют против нас недоброе дело. Вот вам секретный пакет. Если сунутся — покажите им, почем фунт лиха! — И тогда Сережка, то бишь Сергей Тимофеевич, берет под козырек и отвечает мужественным голосом: — Есть, товарищ начальник! Приказ будет выполнен в точности. Можете не сомневаться! Уж кто-кто, а Сергей Тимофеевич Свистунов, покажет, как надо защищать Родину! Интересно, что бы сказала девочка с красным бантиком, когда узнала бы, что его наградили за подвиги Золотой Звездой?!.

Люся (так звали девочку с красным бантом на голове) недавно пришла в их класс, и никто, решительно никто не подозревал, что ее приход растопил лед в Сережкиной груди. Вот и позавчера, когда Сережка, так геройски вел себя на уроке ботаники, он ожидал, что девочке это понравится.

Увы, его ожидания были тщетны! Люся посмотрела на Сережку уничтожающим взглядом и, когда он шел к своей парте, презрительно сжала губы и отвернулась. Сережка представил, как после сражения с врагами его, окровавленного и умирающего, вносят в госпиталь, а Люся, уже без красного бантика, бросается к его носилкам и говорит сквозь рыдания:

— Ах, если бы я знала раньше, что вы такой герой!

А он скажет ей с горькой улыбкой на устах:

— Да, теперь уже поздно!..

Сережка чуть не заплакал. Затем воображение нарисовало перед ним другую, более веселую картину. Как хорошо было бы, если бы его, Сережку, взяли в футбольную команду механического завода! Ведь эта команда не простая: в ней играет Василий Грабин, который живет в их доме!

Сережка представил, как в самый решающий момент Грабин пасует ему мяч и он, атаковав вражеские ворота, красивым и точным ударом забивает гол прямо в правый верхний угол ворот. Стадион волнуется, бурлит; все аплодируют и спрашивают друг у друга: «Кто этот паренек, который забил такой красивый гол?» А Илья с Витькой, Сережкины друзья, сидят тут же на трибунах и нарочно равнодушным голосом отвечают:

— Это Сергей Свистунов, он живет в нашем доме. Очень способный футболист.

Как хорошо было бы, мечтал Сережка, отделаться от всех этих арифметик и грамматик, поступить на завод и работать, как Василий Иванович Грабин! Ведь Василий Грабин не просто токарь, а токарь-скоростник и бригадир комсомольско-молодежной бригады отличного качества.

Как любил Сережка, когда мать за обедом начинала рассказывать о Василии и его бригаде! Да разве только одна мать восхищалась этим молодым сильным парнем? Все женщины, мужчины и дети во дворе здоровались с ним ласково и как-то по-особому почтительно. Даже бабка Мануйлиха, по твердому убеждению Сережки, самая злая и вредная старуха на свете, и та однажды сказала матери Василия:

— Ну, и сыночек у тебя, Ивановна. Не сынок — золото!

Когда Василий приходил с работы, Сережка всегда старался быть в этот момент во дворе и с завистью следил, как он шел неторопливой походкой по двору, большой, сильный и веселый, почти всегда окруженный шумной толпой мальчишек. Сам Сережка никогда не решался подойти к Василию и заговорить с ним, хотя ему очень хотелось сделать это. Он следил издали ревнивым взором за толпой малышей, окружавших Василия.

Весной, когда их класс ходил на завод на экскурсию, Сережка видел, как работают токари. Как зачарованный, затаив дыхание, смотрел он тогда на станок, где вращалась блестящая деталь. Эх, дали бы ему сейчас самому встать за станок! Уж он бы не осрамился, он бы тоже стал работать, как Василий Иванович, и тогда во Дворце культуры, наверное, повесили бы на Доске Почета и его портрет. Интересно, что бы тогда сказала Люся? А Илья с Витькой?! То-то бы позавидовали! Это им не задачки решать!..

Старинные стенные часы пробили семь раз, и этот звон заставил юного мечтателя спуститься с заоблачных высот на землю и вернуться к решению задачи.

— «Вода поступает в бассейн по двум трубам…» Поступает… вытекает, — со злобой прошептал Сережка и, поняв, что ему не удастся даже вникнуть в содержание задачи, швырнул книжку на кровать и, набросив пальто и кепку, выбежал во двор.

На дворе никого из ребят не было. Только старый бухгалтер Модест Фомич из тринадцатой квартиры сидел на лавочке в дальнем конце и, как всегда, молчаливо созерцал окрестности.

Сережка подошел к ограде и, взявшись руками за нее, стал тоже смотреть, как за оголенными ветками деревьев догорает багряно-красная узенькая полоска заката… Вот, нарушив тишину, хлопнула дверь в первом подъезде, кто-то большой прошагал по двору, направляясь к воротам, но, видимо, передумав, остановился неподалеку. Сережка так был зол и недоволен жизнью, что даже не оглянулся: встал, ну, и пускай стоит себе на здоровье!

— А завтра, по всей видимости, ветер будет. Ты как думаешь? — прозвучал неожиданно голос, который заставил сердце Сережки вздрогнуть и сладко замереть, потому что голос этот мог принадлежать только одному человеку в мире — Василию Ивановичу Грабину. Сережка нерешительно оглянулся.

Кроме него и Василия поблизости никого не было. Бухгалтер Модест Фомич сидел далеко. К тому же он был немного глуховат, так что вопрос явно относился к нему, Сережке. Поэтому, солидно кашлянув и стараясь говорить басом, он осторожно сказал:

— Должно быть, будет.

Бас у него, конечно, получился не настоящий, потому что Василий тут же участливо спросил:

— Ты что, простудился?

— Н-н-нет, я здоров, — запинаясь, смущенно ответил Сережка.

— А чего же хрипишь, как столетний дед?

— Это я так, нарочно.

— Нарочно? — Василий подошел поближе, всматриваясь в Сережкино лицо. — Постой, постой! Это ты что ли играл центром нападения сегодня на пустыре?

— Ага, я… А вы видели?

— Видел. Классно ты, брат, играешь! Со временем может выйти из тебя настоящий футболист… Что ж… давай познакомимся. Тебя как зовут?

— Сережка.

— Сережка?! Что ж это ты, друг, как неуважительно свою персону представляешь? Ну сказал бы «Сергей» или «Сережа», а то — «Сережка»!

Сережка, смущенный похвалой и этим замечанием, молчал, а Василий продолжал