Читать книгу "Маленькие женщины. Хорошие жены - Луиза Мэй Олкотт"

знаки внимания, не задумываясь, кто из них был щедрее.

В это время произошло много приятных событий, ибо новая дружба расцвела, словно природа весной. Вся семья души не чаяла в Лори, который по секрету сообщил своему воспитателю, что «сёстры Марч отличные девчонки». С восторженным энтузиазмом молодости они приняли одинокого мальчика в свою компанию и высоко ценили его, а он находил нечто привлекательное в невинном обществе этих простодушных девушек. Лишённый матери и сестёр, он быстро попал под их влияние, и их деловитый, активный образ жизни заставлял его стыдиться праздной жизни, которую он вёл. Ему надоели книги, и теперь он находил общение с людьми таким интересным, что мистеру Бруку приходилось делать весьма нелестные отчёты об успеваемости своего подопечного, потому что Лори постоянно прогуливал уроки и пропадал у Марчей.

– Ничего, пусть он немного отдохнёт от занятий, а потом наверстает упущенное, – сказал старый джентльмен. – Наша добрая соседка говорит, что он слишком много учится и нуждается в обществе его сверстников, развлечениях и физических нагрузках. Я думаю, она права, я слишком нянчился с этим парнем, играя роль его бабушки. Пусть поступает как знает, лишь бы был счастлив. Ему не сделают ничего плохого в этом маленьком женском царстве, а материнская забота миссис Марч не сравнится с тем, что можем сделать мы.

Как прекрасно они проводили время, поверьте! За пьесами и трогательными сценками, прогулками на санях, катанием на коньках, а также приятными вечерними посиделками в старой гостиной, и время от времени – весёлые маленькие праздники в большом доме Лоуренсов! Мэг могла в любое время прогуливаться по оранжерее, наслаждаясь собранными букетами, Джо жадно изучала книги в новой для неё библиотеке и шокировала старого джентльмена своими критическими замечаниями, Эми копировала картины и упивалась красотой от всей души, а Лори неподражаемо играл роль «хозяина усадьбы».

Хотя Бет страстно желала добраться до рояля, ей не хватало смелости, чтобы отправиться в «чертог блаженства», как называла его Мэг. Однажды она пошла туда вместе с Джо, но старый джентльмен, не зная о её робости, бросил на неё суровый взгляд из-под густых бровей и громко сказал: «Эй!» – так напугав девочку, что у неё затряслись поджилки, ничего не сказав матери, она убежала прочь, заявив, что никогда больше не пойдёт туда, даже ради столь дорогого для неё рояля. Никакие уговоры и соблазны не могли заставить её преодолеть свой страх, пока это каким-то таинственным образом не стало известно мистеру Лоуренсу, и он решил загладить эту неловкость. Во время одного из своих коротких визитов он искусно перевёл разговор на музыку, поведав истории о великих певцах, выступления которых посетил, и чудесных органах, которые ему довелось услышать, и рассказывал такие занимательные анекдоты, что Бет не могла усидеть в своём дальнем углу и, как зачарованная, подкрадывалась всё ближе и ближе к старику. Она остановилась за спинкой его кресла и замерла, слушая с широко раскрытыми огромными глазами и возбуждённо раскрасневшись от такого необычного представления. Не обращая на неё внимания, как на муху, мистер Лоуренс продолжил говорить, перейдя к урокам и учителям Лори. И вдруг, словно эта мысль только что пришла ему в голову, он обратился к миссис Марч:

– Мальчик совсем забросил музыку, и я доволен этим, потому что он слишком увлекался ею в прошлом. Но инструмент портится, когда на нём не играют. Может быть, кто-нибудь из ваших девочек захочет иногда забегать к нам и играть на рояле, просто чтобы он не расстраивался, понимаете меня, мэм?

Бет шагнула вперёд и сжала руки в кулаки, чтобы не захлопать в ладоши, потому что такое предложение было непреодолимым искушением для неё, и у неё перехватило дыхание от одной мысли, что она будет играть на таком великолепном инструменте. Прежде чем миссис Марч успела ответить, мистер Лоуренс продолжил, загадочно кивнув и улыбнувшись:

– Там никого не будет и им не придётся ни с кем разговаривать, они могут заходить в любое время. Потому что я закрываюсь в своём кабинете в другом конце дома, Лори часто отсутствует, а слуги никогда не заходят в гостиную после девяти.

Тут он встал, как бы собираясь уходить, и Бет решила заговорить, так как для неё не могло быть ничего лучше предложения старика.

– Пожалуйста, передайте юным леди то, что я сказал, и ничего страшного, если они не захотят прийти.

Тут маленькая рука скользнула в его ладонь, и Бет благодарно посмотрела на него снизу вверх, искренне и робко сказав:

– Ах, сэр, они хотят, очень-очень!

– Вы та девочка, которая любит музыку? – спросил он без всякого пугающего «Эй!», очень ласково глядя на неё сверху вниз.

– Я Бет. Я очень люблю музыку и приду, если меня точно никто не услышит и не потревожит, – прибавила она, боясь показаться невежливой и дрожа от собственной смелости.

– Ни одна живая душа, моя дорогая. Дом полдня пустует, так что буду признателен, если вы придёте и будете стучать по клавишам сколько хотите.

От его дружелюбного взгляда Бет зарделась, как алая роза, но теперь она не боялась и крепко сжала его руку, потому что у неё не было слов, чтобы поблагодарить его за столь драгоценный подарок. Старый джентльмен нежно убрал прядь волос с её лба и, наклонившись, поцеловал девочку, сказав таким голосом, который редко кто когда-либо слышал от него:

– Когда-то у меня была маленькая девочка с глазами, как у тебя. Благослови тебя Бог, моя дорогая! Хорошего дня, мадам. – И он поспешно удалился.

Бет разделила свой восторг с матерью и бросилась наверх, чтобы сообщить эту славную новость своей семье кукол-инвалидов, так как сестёр не было дома. Как весело она пела в тот вечер и как все смеялись над ней, потому что она разбудила Эми ночью, во сне играя на её лице, как на пианино. На следующий день, увидев, как старый и молодой джентльмены вышли из дома, Бет, после двух или трёх попыток, довольно быстро вошла в боковую дверь особняка и бесшумно, как мышь, направилась в гостиную, где стоял предмет её поклонения. Совершенно случайно, конечно, на рояле оказались ноты какого-то прелестного и лёгкого произведения, и дрожащими пальцами, часто останавливаясь, чтобы прислушаться и оглядеться, Бет наконец прикоснулась к клавишам огромного инструмента, тотчас забыв о своём страхе, о себе самой и обо всём, кроме невыразимого восторга, который доставляла ей музыка, ибо она была похожа на голос любимого друга.

Она оставалась в особняке, пока за ней не пришла Ханна, чтобы отвести её домой обедать, но у неё не было аппетита, и она могла только сидеть и улыбаться всем в состоянии полного блаженства.

После этого дня маленькая тень в коричневом капоре почти каждый день проскальзывала через изгородь, и большую гостиную посещал дух музыки, который незаметно появлялся и так же незаметно исчезал. Она и не догадывалась, что мистер Лоуренс приоткрывал дверь своего кабинета, чтобы послушать его любимые старомодные мелодии. Она так и не увидела Лори, снаружи охранявшего гостиную и не пускавшего к ней прислугу. Она и не подозревала, что ноты этюдов и новых песен, которые она находила на пюпитре, были положены туда специально для неё, и когда Лори говорил с ней о музыке у них дома, она думала только о том, с какой добротой он подсказывал ей именно то, что ей помогало. Поэтому она искренне наслаждалась, осознав, что её заветное желание исполнилось, что бывает очень редко. Возможно, за то, что она была так благодарна за этот дар судьбы, ей воздалось сторицей. Во всяком случае, она всё это заслужила.

– Мама, я собираюсь сшить тапочки для мистера Лоуренса. Он так добр ко мне, я должна отблагодарить его, и я не знаю другого способа. Можно? – спросила Бет через несколько недель после этого богатого событиями визита старика.

– Да, дорогая. Ему будет очень приятно, и это прекрасная возможность выразить свою признательность. Девочки помогут тебе с вышивкой, а я оплачу всё остальное, – ответила миссис Марч, которой было особенно приятно исполнять просьбы Бет, потому что она почти никогда ни о чём не просила.

После долгих серьёзных обсуждений вместе с Мэг и Джо они выбрали узор для вышивки, купили материал и приступили к работе над тапочками. Букетик тёмных, но ярких