Читать книгу "Хамелеон – 2 - Константин Николаевич Буланов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это когда для производства одного дивизионного орудия весом в полторы тонны предприятие расходует 12 тонн одной только стали, отправляя при этом свыше 10 тонн оной в утиль. Когда семисотграммовая деталь вытачивается из чушки в два пуда весом. Когда на производстве непонятно откуда появляется чертеж детали, вообще не соответствующий тому, что проектировал инженер. И когда всему руководству предприятия на это откровенно наплевать. А потом мы удивляемся — отчего у нас такие заоблачные цены на пушки и столь огромные сроки производства, — как он некогда пообещал Грабину в обмен на всяческое сотрудничество того в плане проектирования танковых орудий, приступил к сливанию директора 92-го завода Геркан. Больно уж много всего «интересного» поведал комбату этот создатель артиллерийских орудий о реалиях функционирования своего нынешнего предприятия, отчего у танкиста возникло острое чувство дежавю по работе в Ленинграде и вновь зашевелились на голове волосы от осознания всей величины и глубины наличествующей в производстве военной продукции пропасти.
— А не испить ли нам с вами чаю? — совершенно внезапно поинтересовался Сталин, прячущий в карман непроизвольно раздавленную в руке пачку папирос. Видимо, нервы у «лучшего друга физкультурников» всё-таки сдали и ему действительно потребовался некоторый перерыв для более спокойного переваривания всего услышанного. — Помнится, в прошлый раз вы хвалили его терпкий вкус и аромат.
Глава 7
Проблемы «Датского королевства». Часть 4
— Товарищ Геркан. А что вы скажете насчет товарища Курчевского и орудий его разработки? — набивая в трубку табак из недавно раздавленных папирос, глава страны кинул испытующий взгляд на взявшегося за чашку гостя.
— Только одно, — прохрипел в ответ слегка подавившийся чаем Александр — больно уж фамилия была озвучена неоднозначная. — Ни в качестве танкового, ни в качестве ультимативного противотанкового орудия, я эти динамо-реактивные пушки рассматривать никак не могу. Ни конструкции Курчевского, ни конструкции Беркалова[1]. Да и прошедшие еще в 33 — 34 годах испытания показали их полнейшую непригодность в плане установки на бронетехнику. Правда, против легких танков и броневиков они кое-чего действительно способны показать. Снаряд-то у наиболее распространенных образцов — стандартный от трехдюймовой полковушки. И тонкую противопульную броню 76-мм фугас расколоть вполне способен. Но вот более легкие — 37-мм образцы, куда менее действенны. Примерно на уровне противотанкового ружья при несоизмеримо большем весе и очень слабой мобильности. По сути, это были бы хорошие траншейные пушки для времен Империалистической войны. Стоять на передней линии в траншее и выбивать огнем прямой наводкой пулеметные гнезда противника перед штурмом — вот их стезя. Как я это смог оценить.
— А у нас еще и подобные орудия Беркалова на вооружении стоят? — совершенно не наигранно удивился Сталин. Видать, действительно не обладал подобной информацией от слова «вовсе».
— Да, стоят. ДРП-4 называются. Большой и малой мощности. Их самыми первыми и приняли на вооружение. И они до сих пор считаются в войсках как бы ни основным орудием подобного принципа действия. Пушки Курчевского уже после пошли, — принялся проводить очередной ликбез для своего высокопоставленного собеседника Александр.
— Мне о таком конструкторе даже и слышать не доводилось. Впрочем, не удивительно. В отличие от того же Курчевского он, скорее всего, напрямую мне письма не писал, — хмыкнул Сталин, прежде чем начать чиркать спичкой, чтобы прикурить. Раз, другой, третий, пока головка спички не слетела с деревянной палочки. За ней с тем же негативным результатам последовала вторая товарка. Потом сломалась посередине третья. И только четвертая зажглась и позволила секретарю ЦК, наконец, прикурить. — А вы говорите орудия, — как-то даже грустно посмотрел он на лежащий перед ним коробок. — Спички и те… — не договорил руководитель крупнейшей страны в мире, но всё и так было понятно без слов. Бардак имел место быть в любой отрасли народного хозяйства. И с этим приходилось считаться даже ему. — Но да вернемся к товарищам разработчикам артиллерийских систем. Вы, насколько я понял с ваших слов, со многими из них знакомы. Так?
— Я, если позволите, знаком не столько с ними, сколько с их разработками, которые непосредственно касаются меня, как человека тешащего себя надеждой создать для РККА самый лучший в мире танк. Должен же я знать, на что реально могу рассчитывать в качестве главного вооружения боевой машины, и от каких угроз обязан защитить экипаж и механизмы броней, — внес немаловажное уточнение краском. Мало ли после начнут шить связь с будущими вредителями и врагами народа. Ведь того же Сячинтова точно ничего хорошего не ждало. Да и Курчевского тоже.
— Хм. Не вы ли мне когда-то говорили, что лучшее — это враг хорошего? — хитро так прищурился Сталин, попыхивая весьма ароматным табаком.
— Тогда самый хороший танк в мире, — тут же состроив виноватое лицо, поспешил исправиться Геркан под вырвавшийся из уст собеседника короткий смешок.
— Согласен. Пусть будет самый хороший танк. — Видимо табак начал делать своё дело, и настроение Иосифа Виссарионовича потихоньку поползло вверх. — Я не против. Однако, не в ближайшее время. Сами же говорили мне о существующей опасности. Потому пока вы мне нужны на текущей должности.
— Прекрасно это понимаю, — вынужденно согласился с подобным аргументом Александр. — Касательно же моего восприятия означенных персон, — поспешил он вернуться к прежней теме беседы, — я могу дать каждому из них следующую характеристику. Грабин — человек невероятно умный и идейный. Не без хитринки и житейской смекалки, конечно. Своего уж точно постарается не упустить. Но именно что идейный. Просто горит желанием дать армии лучшее орудие, какое только возможно разработать. И при этом откровенно страдает от навязанных сверху требований к новым пушкам. Внутренне его аж трясет от негодования, поскольку лично он, как инженер, полагает большую часть данных требований откровенной дуростью. Но прорабатывает их в конструкции своих орудий, поскольку иначе вовсе никак. Банально до испытаний не допустят, — загнул первый палец краском.
— Сячинтов — невероятно тщеславный. Недаром из всех орудийных систем только пушки его конструкции проходят по документам как ПС — то есть пушки Сячинтова. Тогда как все остальные пользуются заводскими буквенными обозначениями. Этот человек искренне жаждет личной славы и открытого признания его заслуг на высшем уровне, но доводить работу до логического завершения как будто не способен. Мне даже кажется, что над ним необходим надсмотрщик что ли. Дабы тыкал пальцем
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Хамелеон – 2 - Константин Николаевич Буланов», после закрытия браузера.