Читать книгу "«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин"

противотанковая пушка должна быть готова к ведению огня немедленно после снятия с передка.

6) Прицельные приспособления. Вместо дорогостоящих оптических приспособлений, противотанковой пушке достаточно иметь обычный дуговой прицел с визирной трубкой или простой зеркальный угловой прибор.

7) Защитный щит. Для максимального повышения незаметности на огневой позиции, щит противотанкового орудия должен быть как можно меньших размеров. Его предназначение -защита расчёта от осколков и бронебойных пуль. Толщина щита — около 7-ми миллиметров, вес не более 50-ти килограмм.

8) Подвижность. Противотанковая пушка должна буксироваться любыми средствами тяги или в кузове грузовой автомашины. В боевом положении вместе со щитом, орудие весящее от 300 до 400 килограмм, должно легко передвигаться по полю боя силами расчёта. Желательна, но необязательна также возможность разборки орудия для погрузки на вьюки.

9) Общее. Противотанковые орудия крайне нежелательно «точечно» распределять по пехотным частям и подразделениям (где их неизбежно будут применять не по назначению), а оснащать ими специальные «истребительные» бригады — прикрывающие танкоопасные направления.

Подытоживая выше написанное, скажу: каждая эпоха приносит свои изменения в тактику и вооружения, которые в свою очередь влияют на организацию и вооружение войск.

Не учитывать это — значит проиграть следующую войну!

«Бог войны» — артиллерия и артиллерийские орудия различных видов, создаются для выполнения определенных боевых заданий. Во время последней Империалистической войны, на полях сражений появился танк — боевая, вооружённая пулемётами и артиллерией бронированная машина хорошей проходимости и подвижности.

Дальше, значение этого нового вида вооружённой борьбы будет только возрастать — по мере технического усовершенствования бронированных самоходных машин и, нашей красной пехоте жизненно необходимо соответствующее оружие против них…

И она должна его обязательно получить — чего бы это не стоило!

И Рабоче-Крестьянская Красная Армия непременно получит противотанковое оружие — даже, если для этого придётся снять с одного высокого поста, некого «забронзовевшего» от старых заслуг перед Революцией деятеля[1] '.

Хорошо сказал, да⁈

* * *

Мартын Антонович Поегли — так звали красного командира из военспецов, который на несанкционированном дуэли-поединке завалил из табельного «Нагана» своего сослуживца — защищая честь прекрасной, я надеюсь, дамы. По крайней мере, так в его «сопроводительном» личном деле написано.

Самый гуманный в мире пролетарский суд впаял бывшему штаб-капитану Императорской армии, закончившему Николаевскую военную академию — всего полтора года «исправдома». Из них, у нас в Ульяновском ИТЛ — он должен был провести вторую половину и, весной 1924 года, с первыми же прилетевшими с Юга дроздами — «откинуться» вчистую, со спокойной совестью.

«В „ОСТБ-007“ гражданин Поегли проявил себя грамотным специалистом — участвовавшим во всех проектах и зарекомендовал себя честным, сознательным и дисциплинированным…».

Бла, бла, бла…

За месяц до «звонка», пишу прямо при нём характеристику и спрашиваю между делом:

— Каковы ваши дальнейшие планы, Мартын Антонович…?

В Красной Армии шли преобразования за преобразованиями, она съёживалась в размерах и скукоживалась как «шагреневая кожа» у Бальзака… Естественно, в первую очередь из её рядов увольняли «классово ненадёжных» военспецов. А уж бывших «их благородий» — имеющих за плечами «отсидку» по уголовной статье…

Да, легче верблюду проскочить без мыла через игольное ушко!

Молчит, как сыч.

В последнее время, когда до долгожданной «воли» осталось менее двух месяцев, вижу — наш «штабс-капитан», что-то не в настроении. Ну и я день через день поливаю ему «дерьмеца»:

— … Ведь, какие б дифирамбы я не пел бы в этой бумаженции — Вас даже в приличную тюрьму, теперь не возьмут без крайне «уважительной» причины.

Немножко зная характер своего собеседника — изучив его за истекшие десять месяцев, я примерно могу спрогнозировать его дальнейшую судьбу: в чернорабочие он не пойдёт из принципа, на паперти стоять тоже не будет… Что остаётся?

Правильно!

Мой визави всё это прекрасно и сам понимал…. Потому, сперва низко опустив голову, а затем гордо её подняв, он выдал:

— Ограблю кого-нибудь и снова к Вам попаду… Возьмёте обратно, Серафим Фёдорович?

Широко расплываюсь в белоснежной «голливудской» улыбке:

— Да, с распростёртыми объятиями! С оркестром — играющим торжественный марш! С ковром из роз и, пейзанках в кокошниках — встречающих Вас у врат сего заведения с хлебом и солью! И своих товарищей по Николаевской академии не забудьте прихватить! Да побольше!

— ХАХАХА!!!

— ХАХАХА!!!

Когда проржались, вытирая невольно выступившие слёзы, слегка наклонившись через стол, вполне серьёзно говорю:

— Но есть вариант получше.

— Это, какой же?

— Вы, Мартын Антонович, советские газеты читаете?

— Только не на натощак и, только тогда — когда совсем уж делать нечего.

Мда… Язык мой — враг мой!

Каюсь: это у меня как-то раз невольно вырвалось булгаковское: «Не читайте советские газеты — особенно натощак» и, с тех пор пошло-поехало… Буквально через пару месяцев — в самом Нижнем Новгороде это выражение услышал.

Палимся, блин, палимся!

Хорошо сейчас — не 37-ой год, а то — как знать.

Впрочем, в данном случае гражданин Поегли несколько кривит душой: развлечений в ИТЛ — буквально кот накакал и, чтение прессы — наиболее доступное из них. А других газет — кроме советских, в подобном учреждении по определению быть не может.

— … Следите за дискуссией про противотанковые пушки в «Красной звезде»?

А к дискуссии об противотанковой артиллерии для Красной Армии уже подключились «главные калибры»!

Сам Михаил Фрунзе, ставший в ней вторым в ней по значимости после Троцкого — готовясь стать первым, тиснул статейку об необходимости этого девайса, заодно по моему примеру — изрядно обгадив своего непосредственного начальника.

Посерьёзнев, отвечает важно:

— Обижаете, гражданин начальник? Артиллерия — мой хлеб.

Помолчав, он с нескрываемой тоской добавил:

— Была… Была когда-то моим «хлебом».

Помолчав недолго, давая ему время поностальгировать по своему «хлебу», спрашиваю:

— Вам знакома такая система как «47-ти миллиметровая пушка Гочкиса»?

— «1,8 дюймовка Гочкиса»? Достаточно условно — ведь, это морское орудие… А я — сухопутный артиллерист. Хотя в Ивангородской крепости, где я начинал войну в пятнадцатом году, имелись такие. Их хотели использовать против пулемётов — поставив на деревянные лафеты.

Насторожившись:

— А почему Вы спрашиваете?

Слегка приоткрываю карты:

— Со времён Гражданской войны, у нас случайно завалялось одно такое орудие, на самодельном, кустарного изготовления лафете.

— Ну, и…?

Потянув паузу, раскрываю свой замысел:

— Судя по всему, в ГАУ[2] — вот-вот объявят конкурс на противотанковую пушку. Хотите в нём участвовать?

— Это каким же образом, покорнейше извиняюсь?

— Возьметесь на основе 1,8 дюймовки Гочкиса сконструировать противотанковое орудие для нашей «красной пехоты»?