Читать книгу "Тарлан - Тагай Мурад"

и рассыпалось на мелкие-мелкие кусочки. Жалко мне стало Тарлана.

64

Поздно ночью послышался стук в большие ворота.

– Кто бы это мог быть? – подумал я и, набросив на плечи чапан, вышел во двор.

– Кто там? – спросил я.

Никто не ответил. Заскрипела цепь на воротах. Я подошел, открыл. О Всевышний, у ворот стоял Тарлан. Один! Он потянулся ко мне мордой и виновато зафыркал. Я не сказал Тарлану ни слова, даже не взглянул на него.

«Да, ты стал человеком», – подумал я и отвернулся от него.

Тут уж никуда не денешься: нельзя же прогнать человека, который пришел к тебе в дом. Не проронив ни звука, я пошел к конюшне. Тарлан потрусил за мной. Пустив его в конюшню, я запер дверь.

65

Наутро пришел Назир-маслобойщик. Позвал меня из-за дувала:

– Зиядулла-наездник, можно вас на пару слов?

Протянул руку через дувал.

Справившись о делах и здоровье, спросил:

– Как там наш жених?

Я был в недоумении:

– Какой жених?

– Как какой жених? Тарлан!

– А, Тарлан? Ничего, ничего.

– Домой пришел?

– Да, пришел. А что?

– Да просто интересуюсь.

Назир рассказал о том, что произошло.

Оказывается, Тарлан после нашего расставания отправился прямиком к Назиру-маслобойщику. Сам вошел в ворота.

В это время Назир как раз расседлывал свою кобылу. Увидев Тарлана, удивился, но не прогнал. А что он мог сделать? Разве можно что-то сказать жениху, который сам пришел в дом с поклоном?

«Жених не постеснялся – придется стесняться хозяину», – подумал Назир. И, прикрыв глаза воротом чапана, вошел в дом.

Братья мои, и пророк приветствовал своего зятя. Ах-ха!

Я молча слушал, прислонившись к дувалу.

Дальше Тарлан с кобылой стали обнюхивать друг друга, тереться мордами. Говорили о чем-то. Объяснившись в любви, стали угождать друг другу…

Спустя какое-то время маслобойщик проснулся. Глянул – а жениха и след простыл.

Тарлан отдал свою любовь. Олмакуз, кобыла Назира, ее приняла. Ах-ха!

– Да, получается, Зиядулла-наездник, мы с вами стали сватами.

– Не шутите так, ака, не шутите!

– Какие там шутки! Чем вы кормили жениха, Зиядулла-наездник?

– Да будет вам уже! – Я всплеснул руками и засмеялся, прикрыв лицо ладонями. – Хватит, ака, хватит!

– Ты смотри! А мы-то и не догадывались…

– Тише, жена услышит!

– А нам-то и невдомек…

– Ну вот, наш Тарлан, оказывается, шустрый малый.

– Ну да, – согласился Назир. – Весь в хозяина. Недаром говорят: каждая скотина на своего хозяина похожа.

– Что-что?

– Если скотина не будет похожа на хозяина – как пить дать, подохнет.

Отковыряв кусок глины из дувала, я метнул его в Назира. Тот прикрыл лицо рукой.

– Тише! Жена услышит, – сказал я.

Хлопнув в ладоши, я опять рассмеялся.

– Какой же все-таки шустрый у нас Тарлан! – не унимался Назир.

Я взял себя в руки, протер слезящиеся от смеха глаза:

– Да, бывает такое. Что поделаешь, живая душа. Заходите, сват, чаю попьем.

– Нет, сват, нет. Пойду я на свою маслобойню.

– Ну хорошо. А где невестка-то, сват?

– Вон она, невестка!

Я посмотрел через дувал и увидел стоящую возле Назира лошадь.

66

Самад-наездник получил на скачках все полагавшиеся ему награды. На обратном пути всех нас пригласил в гости.

Когда подъехали к его дому, я призадумался. Все наездники, кроме меня, живут рядом. Они отведут коней – и сразу к нему. Наш дом отсюда далеко. Пока отведу Тарлана домой и вернусь, дважды можно будет плов приготовить. Гости не станут меня дожидаться. Все мясо съедят. А могу и я полениться и не прийти.

Думал-думал – и решил остаться. Что ни говори, а желание поесть свое возьмет.

Привязал Тарлана к воротам. Когда снимал с седла выигранные на состязании ковер и халаты, увидел на улице братишку жены, Каракула.

– Куда путь держишь? – спросил я.

– К вам, – ответил он.

– Тогда и Тарлана с собой возьми, – сказал я.

Поддержав Каракула за ноги, помог ему сесть в седло. У Самада-наездника мы отдыхали, полулежа на курпачах и сладко потягиваясь. Оживленно беседовали, обсуждали прошедший улак. Наездники оценивали коней. О допущенных промахах говорили друг другу в лицо. Когда речь заходила об удачах, одобрительно похлопывали друг друга по плечу.

– Вот и молодец, живи долго! – так говорили мы, хлопая друг друга по колену. Ставили друг друга в пример.

Самад-наездник снял с гвоздя домбру. Настроил ее. Щелкнул пальцами, заиграл. Каждый из нас погрузился в свои раздумья. Дошла очередь и до меня. Я сел скрестив ноги. Засучил рукава. Настроил домбру на свой лад. Играя шутливые частушки, я подтрунивал над наездниками. Самад, не вставая с места, в такт поводил плечами.

В шутки свои я вставлял колкие словечки. Упоминал и о лошадях. У меня получилась лошадиная песня! Вот так!

Шире не видел спины —

Молодоженам кровать,

Пар из ноздрей изойдет —

Вспыхнет сухая трава,

Воду пролью меж ушей —

Станет вертеть жернова!

Братья мои, конь, о котором говорится в песне, и есть наш Тарлан. Вот он гарцует, и тело его упруго вздрагивает. Вот Тарлан заржал, глядя на безбрежные холмистые степи Вахшивара. С могучих холмов откликнулось ему эхо. А может, и ваш конь сродни нашему Тарлану? Тогда эта песня и о вашем коне. Вот так!

Но не годится без конца слагать песни о конях – пора перейти и к наездникам. Кого бы мне воспеть? Может, наездника Одину, что задумчиво сидит в углу? Ему уже за тридцать, а он еще не женат. Дай-ка я кольну его разок – авось взыграет в нем юношеский задор! Ах-ха!

Позовет в дорогу если

Свадьба доброго кунградца,

Если на почетном месте

Сядешь между домочадцев, —

Что скажу, когда обнимешь

Пери, что смешлива вечно?

Сердце стало с ней беспечно!

– Эх, сразил наповал!

– Так держать, Зиядулла-наездник!

Друзья смекнули, к чему я клоню. И тот, кому была предназначена моя песня, тоже понял! Поглядел на скатерть, мотнул головой и засмеялся. Следующие свои слова я произнес без насмешки:

– Одина-наездник, к тебе обращаюсь. Пока в доме всадника две головы не появятся, богатство его не удвоится. Женись же наконец, друг. Ходишь и молчишь, будто в рот тебе толокна набили. Откройся нам: что стряслось? Мы – твои товарищи по стремени. Сгодимся тебе и в добрый час, и на черный день.

Другие наездники меня поддержали.

Наездник Одина ответил не сразу. Оказалось, этот негодник Одина имеет виды на мою свояченицу. Вот так штука! Посылал сватов, а теща наша ему отказала.

Я спросил, а что,