Читать книгу "Правдолюбцы - Зои Хеллер"

В то воскресенье темой лекции была этика вооруженной борьбы. Вопрос, имевший особое значение для семейства, поскольку биологические родители Ленни возглавляли когда-то подпольную революционную организацию под названием «Нью-Йорк-Конг» (отец Ленни погиб, сооружая бомбу, когда его сын был еще младенцем; мать получила пожизненный срок за убийство офицера полиции во время неудавшегося ограбления банка). Джоел расхаживал по кухне, взбивая яйца, — брызги летели во все стороны. Одет он был, как обычно по утрам: кожаные тапки со стоптанными задниками, из которых выпирали его гигантские серые пятки, и лысеющий махровый халат. Случалось, полы халата распахивались, словно театральный занавес, и на просцениум выныривала мошонка, облепленная жутковатой густой растительностью.

— В определенных ситуациях, — говорил Джоел, — люди начинают чувствовать, что мирные методы борьбы более не эффективны и что они обязаны совершить переход к насильственным действиям. — Обмакнув куски белого хлеба в миску с яйцами, он бросил их на раскаленную сковородку.

Ленни почти не слушал отца, он лениво кружил вокруг стола, будто скучающий домашний зверек, изредка останавливаясь, чтобы погладить волосы Розы.

Девочки сидели как завороженные.

— Они что, убивали людей? — спросила Карла.

— Да, иногда они даже убивали людей…

Тут Ленни изобразил, будто прошивает Джоела автоматной очередью: «тых-тых-тых».

— Прекрати, — сухо сказал Джоел.

Бросив на отца грустный взгляд из-под длинных девчачьих ресниц, Ленни подчинился.

— Однако, — Джоел снова заговорил тоном благодушного наставника, — факты всемирной истории свидетельствуют, что у вооруженного восстания нередко имелись совершенно законные основания. — Он поставил тарелку с гренками на стол, и дети принялись за еду. — На самом деле, нашей родины, Соединенных Штатов, не было бы без вооруженной борьбы. Людям надоело жить под гнетом британского короля…

— Шалтая-Болтая, — мечтательно произнес Ленни; Джоел его проигнорировал.

— Георга III, — вставила Роза.

— Точно, золотце, — улыбнулся Джоел. — Вот народ и принялся отстреливать британских солдат по всей стране, от Лексингтона до Конкорда…

Карла, лихорадочно соображавшая, чем бы отличиться, выпалила:

— Сначала парламент, потом налоги![20]

Но Джоел пропустил это мимо ушей. Он смотрел на Ленни, который, притворяясь раненым британским солдатом, в театральной агонии сползал на пол.

— Ради бога, — крикнул Джоел, — сядь! И попробуй хоть десять минут вести себя не как идиот!

Ленни поднялся и угрюмо сел за стол. Джоел гневно взирал на сына:

— Почему ты всегда валяешь дурака?

Эти стычки пугали Карлу, и, чтобы отвлечь отца, она сделала вид, будто ей что-то непонятно:

— Значит… значит… иногда убивать людей — это нормально, да, папа?

Вопрос заставил Джоела вздрогнуть.

— Нет, Карла, это всегда не «нормально». Это ужасное и очень серьезное решение, но в некоторых случаях оправданное. Если ты заглянешь в историю, то увидишь, что людей, сражавшихся за свои права, часто называли террористами, партизанами, да и как только не называли. Но если они добивались успеха — если они побеждали в борьбе с угнетателями, — их провозглашали национальными героями, им передавали бразды правления.

— Как сионистам, которые основали Израиль, — сказала Роза.

Джоел кивнул:

— Умница. Очень хороший пример.

Ленни выскользнул из кухни. Карла знала, куда лежит его путь воскресным утром, — в комнату Одри. Она представила: вот он открывает дверь материнской спальни, забирается на высокую кровать, устраивается в теплой вмятине, оставленной телом Джоела. Как же она завидовала равнодушию брата к отцовским назиданиям — его нежеланию участвовать в соревновании за родительскую благосклонность!

— Карла, — раздался вдруг окрик Джоела, — что ты делаешь? — Потянувшись было к тарелке за последним гренком, Карла отдернула руку. Джоел улыбнулся, пытаясь смягчить упрек. — По-моему, золотце, тебе уже хватит.

Карла положила вилку и покаянно уставилась в пол.

Майк был уже на финишной прямой, он скрипел зубами, раздувал ноздри. Спохватившись, Карла открыла рот с намерением издать подбадривающий стон, но в этот момент Майк замер и с коротким сердитым «уф!» обмяк — отработал свое. Карла лежала не шевелясь, отмечая знакомые признаки финала. Вот теплое становится холодным, опухшее съеживается; с едва различимым влажным хлюпом Майк выскользнул из нее.

До начала курса лечения Карле на этом этапе полагалось встать и принести теплое полотенце (Майк любил, чтобы его вытирали и освежали перед сном), но теперь ее избавили от этой обязанности. Майк сам отправился за полотенцем, оставив Карлу лежать, задрав ноги; в такой позе она должна была провести двадцать минут, привлекая на подмогу силу тяжести. Майк вычитал об этом методе в какой-то книжке и немедленно взял его на вооружение. Карла не особенно верила в полезность задранных ног, но, будучи слабым звеном в деле оплодотворения, не чувствовала себя вправе оспаривать идеи мужа, сколь бы вздорными они ни были.

Отыскав на ощупь подушку, она положила ее под бедра и подняла ноги. Селена и Кеннет Дэниелс рекомендовали еще одну полезную технику — позитивную визуализацию. «Только для женщин: мысленно сосредоточьтесь на сперме вашего партнера, представьте, как она движется к вашей яйцеклетке. Думайте исключительно позитивно! Мы не располагаем научными доказательствами эффективности такого „соучастия“, но — хуже точно не будет!»

Карла пыталась следовать этому совету. Крепко зажмурившись, она рисовала в своем воображении бесшумную битву за жизнь, разгоравшуюся где-то внутри нее: отважные головастики гурьбой несутся во тьме шейки матки; в розовом фаллопиевом будуаре яйцеклетка, млея, поджидает своих доблестных рыцарей. Но постепенно на позитивные образы наползали негативные. Либо сперма, так задорно начинавшая, теряла кураж и норовила дезертировать, либо в утробе взбухали огромные грибовидные фибромы, преграждая путь. Иногда вокруг принцессы-яйцеклетки, как в сказке, вырастала непроходимая чаща эндометриозных рубцов.

Карла не очень-то верила, что можно добиться чего-то хорошего лишь силой воли. Скорее все происходит ровно наоборот. Стоит чего-нибудь сильно захотеть, возжелать всем сердцем, как мир тут же фыркнет: «Опять ты со своими глупостями!» — и презрительно отвернется. Хорошее достается тому, кто плевать на это хотел, — например, ее сестре. Роза стягивает свои прекрасные светлые волосы в неряшливый хвостик, изнашивает до дыр дешевые кроссовки, умывается водой с мылом, но всегда выглядит как французская киноактриса…