Читать книгу "Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг. - Илья Стрекалов"

Это заметили представители революционного движения. Московский комитет большевиков в своём обращении к рабочим от 2 октября призывал их к всеобщей стачке, для чего следовало образовать Советы: «Пусть депутаты всех фабрик и заводов объединяются в общий Совет депутатов всей Москвы. Такой общий Совет депутатов объединит весь московский пролетариат». Сплочённость, по мысли большевиков, была крайне необходима пролетариату для борьбы с его врагами – самодержавием и буржуазией. Тогда же, 2 октября, по инициативе большевиков было созвано собрание Совета рабочих депутатов от пяти профессий, где печатники доложили о работе своего Совета депутатов, развернувшего борьбу за свои экономические интересы (среди требований также было положение о 8-часовом рабочем дне), у которого была исполнительная комиссия. Собрание пяти профессий постановило одобрить работу Совета депутатов от печатников и призвало представителей остальных профессий принять ту же организационную структуру. Важным признавалось то обстоятельство, согласно которому собрания по профессиям и общий Совет должны были добиваться «открытого и гласного существования»[188]. К 15 октября немало депутатов было выбрано от разных профессий в Совет, состоялось их общее собрание, постановившее назначить пленум Совета на 18 октября. Но последний так и не состоялся.

Как бы то ни было, спустя время план создания Московского совета на фоне ослабления центральной власти в октябре и ноябре всероссийскими стачками и забастовками, поддержанными Петербургским советом, всё-таки был реализован. Первое заседание общегородского Совета состоялось 22 ноября. На нём руководящий орган Совета – Пленум – выслушал доклад представителя Петербургского совета и принял решение послать своих представителей в различные города для координации действий между Советами. По воспоминаниям одного из руководителей Московского совета, большевика М.И. Васильева-Южина, это был Степан Голубь, которого «командировали на Волгу и в некоторые другие города за организацию везде советов рабочих депутатов»[189]. Большевик М.Ф. Владимирский вспоминал, что после доклада питерского товарища «было решено организовать Совет в Москве и послать вместе с питерским делегатом одного из Московского совета»: некий Васильев из Замоскворецкого района действительно был командирован, посетил Нижний Новгород и Саратов[190]. Представляется, что это было уже одной из предпосылок к возможному объединению Советов по стране в единый общероссийский центр.

В Москве были созданы и районные Советы (например, Пресненский, Хамовнический, Лефортовский). На заседании 22 ноября присутствовали 180 избранных депутатов от рабочих и представители партий. С.И. Мицкевич вспоминал, что с самого начала деятельность Московского совета была подчинена конкретной цели – подготовке к восстанию, и в этом он, по его мнению, был гораздо последовательнее Петербургского совета, поскольку руководство в нём осуществлялось преимущественно большевиками[191]. Так или иначе, 27 ноября, на втором Пленуме Совета, обсуждался вопрос об аресте председателя Петербургского совета рабочих депутатов Г.С. Хрусталёва-Носаря, выражении протеста по поводу этого ареста, поддержки петербургских рабочих в борьбе с правительством. Как и на первом Пленуме, на втором прозвучала мысль о вооружённом восстании. В то же время однозначно вопрос о восстании не был решён: Московский совет оглядывался на действия «старшего собрата», то есть Петербургского совета, пока ещё бывшего центром общероссийского движения[192]. М.И. Васильев-Южин, участник событий, показывая обсуждение идеи восстания, писал: «Удивительно при этом, что московская администрация, охранка, жандармерия, полиция ничего тем не менее не предпринимали до самого восстания…»[193] Это, по его мнению, стало свидетельством растерянности властей в тот момент.

Депутаты Московского совета совершали поездки по городам (например, в Казань, Тверь, Саратов, Самару, Тулу и др.), чтобы вести переговоры о созыве «Всероссийского съезда депутатов Советов»[194]. Московский совет более последовательно и решительно боролся за воплощение в жизнь идеи вооружённого восстания, чем Петербургский совет, в исполкоме которого были не только большевики, но и социал-демократы, эсеры и беспартийные. Некоторые рабочие реально стремились вооружаться, о чём, к примеру, свидетельствует речь рабочего депутата на заседании Бутырского районного совета, который заявил, что рабочие решили «взять на себя отливку пушек»[195].

27 ноября солдаты 2-го Ростовского гренадёрного полка арестовали офицеров и образовали свой собственный комитет. Солдаты Ростовского полка и сапёрного батальона приняли решение делегировать своих представителей в Московский совет, последний же принял решение организовать Совет солдатских депутатов. 2 декабря солдаты Ростовского, Екатеринославского, Несвижского и других полков собрались на первое собрание своего Совета и объявили, что командир полка подаёт в отставку и передаёт все полномочия солдатскому комитету. Были выработаны требования, в числе которых были свобода собраний, отмена обысков, запрет использования солдат для несения полицейской службы[196]. Однако адмиралу Ф.В. Дубасову удалось сделать так, чтобы солдаты не были последовательны в своей тактике: некоторых отправили в отпуска, других закрыли в казармах[197].

Рабочие самостоятельно готовили бомбы, заострённые железные пруты, но к моменту объявления восстания, тем не менее, были вооружены слабо. Представители московских большевиков В. Шанцер и М. Лядов встретились с лидером партии большевиков В.И. Лениным, обсуждали вопрос о вооружённом восстании. Он дал им указание проводить через Совет партийную тактику, т. е. вести Совет к вооружённому восстанию. 3 декабря был арестован исполком Петербургского совета. С этим событием, по сути, «центр революционных событий перемещается» в Москву[198]. 6 декабря состоялся очередной пленум Московского совета, на нём была принята резолюция о вооружённом восстании. На следующий день по всей Москве забастовало свыше 100 тысяч рабочих. Но восставшие рабочие не были обеспечены оружием: из 8 тысяч членов боевых дружин вооружены были 1600–1700 человек.