Читать книгу "Путешествие стипендиатов - Жюль Верн"

– В любом случае, – заметил Джон Карпентер, заканчивая обсуждать с остальными весьма важную тему, – матросов нельзя пускать на судно…

– Так будет безопаснее, – подтвердил Корти. – Мы сами поможем пассажирам поднять багаж…

– По местам! – скомандовал Гарри Маркел.

Но прежде всего он позаботился о том, чтобы избавиться от лодки, на которой пираты добрались до «Стремительного». На случай бегства им вполне бы хватило и шлюпок «Стремительного». Несколькими ударами топора они пробили дно, и лодка мгновенно затонула.

Корти тут же перебрался на нос и приготовился бросить конец, как только шлюпка с пассажирами коснется борта судна.

– Да, опасное дело мы затеяли… – шепнул Джон Карпентер Маркелу.

– Мы преодолели множество опасностей, а сколько еще нас ждет впереди, Джон!

– И мы ведь всегда выкручивались, Гарри! А дважды нас все равно не повесят… С нас и одного раза хватит!

Тем временем лодка приближалась, держась поближе к песчаной отмели, чтобы можно было обогнуть мыс, закрывавший Фармарскую бухту. До судна оставалось каких-то двести метров, так что уже ясно можно было различить пассажиров.

Все должно было решиться в несколько мгновений. Если все пойдет как рассчитывал Гарри Маркел и исчезновение капитана Пакстона не будет замечено, то в дальнейшем следует действовать, сообразуясь с обстоятельствами. После того как стипендиаты миссис Сеймур окажутся на борту, их следует принять так, как это сделал бы капитан Пакстон, заняться их устройством на судне, чтобы у них и мысли не возникло покинуть «Стремительный».

Действительно, сообразив, что из-за отсутствия ветра парусник пока не может сняться с якоря, мистер Паттерсон и его подопечные вполне могли попросить отвезти их в Куинстаун. Ведь они не успели осмотреть ни город, ни порт, а поскольку у них появилось свободное время, то вполне возможно, что они так и поступят.

Пока что здесь и таилась главная опасность, ведь, доставив пассажиров на борт, лодка вернется в Куинстаун, так что, если юноши захотят попасть в город, им придется воспользоваться одной из шлюпок «Стремительного», а в ней кроме пассажиров непременно окажутся два-три матроса из банды Гарри Маркела!

А что, если констебли, что тщетно прочесывали таверны квартала, перенесут поиски беглецов на улицы и набережные города?.. Ведь если опознают хотя бы одного, все будет кончено… Тут же к «Стремительному» пошлют паровой катер с целым отрядом полиции, стражи порядка завладеют судном, и вся шайка окажется у них в руках.

Поэтому, как только пассажиры окажутся на борту, их ни в коем случае нельзя будет отпустить обратно в порт, даже если отплытие и задержится на несколько дней… И кто знает, не захочет ли вдруг Гарри Маркел освободиться от нежеланных гостей так же, как он убрал капитана Пакстона и его матросов?..

Тем временем Гарри Маркел давал последние указания. Его сообщники должны запомнить: они уже не команда «Галифакса» и не беглецы из куинстаунской тюрьмы… С этой минуты они – члены экипажа «Стремительного», по крайней мере на этот день. Они должны следить за собой, чтобы, не дай Бог, не обронить неосторожного слова, им надлежит выглядеть честными моряками, «держать марку», как выразился Джон Карпентер, и всячески восхвалять великодушие миссис Кетлин Сеймур!.. Все вроде бы усвоили роли, что им предстояло сыграть.

Пока же, вплоть до отплытия лодки, доставившей пассажиров, бандитам был дан приказ показываться на палубе как можно реже… Всем сидеть в кубрике… С выгрузкой багажа и размещением пассажиров управятся боцман и Корти…

Что касается завтрака, то он будет подан в кают-компании – прекрасный завтрак из всего, что найдется на камбузе «Стремительного». Это уж забота Раньи Чога, который собирался поразить всех своими кулинарными талантами.

И вот настал момент, когда следовало действовать и вести себя так, как это сделал бы капитан Пакстон и его команда. Лодка была уже метрах в десяти от судна, а так как не встретить пассажиров было просто недопустимо, то Гарри Маркел подошел к трапу правого борта.

Конечно, он был в форме несчастного капитана, а его сообщники – в куртках и беретах убитых матросов.

С лодки окликнули «Стремительный», и Корти бросил швартов[57], матросы поймали его на крюк, после чего Корти вернулся на нос.

Тони Рено и Магнус Андерс, первыми взобравшиеся по шторм-трапу, спрыгнули на палубу. За ними последовали и их товарищи. Наконец наступила очередь Горация Паттерсона, которому Джон Карпентер предупредительно помог перешагнуть через борт.

Затем все занялись выгрузкой и переноской багажа, небольших и достаточно легких чемоданов, что заняло несколько минут.

Гребцы на борт так и не поднялись; получив от мистера Паттерсона щедрые чаевые, они отчалили от судна и взяли курс на порт.

В этот момент наставник, неизменно корректный, поклонился и спросил:

– Капитан Пакстон?..

– Это я, сударь, – ответил Гарри Маркел.

Мистер Паттерсон отвесил второй поклон, отличавшийся изысканной вежливостью, и продолжал:

В этот момент наставник, неизменно корректный, поклонился

– Капитан Пакстон, имею честь представить вам стипендиатов Антильской школы и прошу принять уверения в моем глубочайшем почтении и неизменном уважении…

– Подписано: Гораций Паттерсон, – прошептал на ухо Луи Клодьону известный балагур и насмешник Тони Рено, приветствовавший вместе со всеми капитана «Стремительного».

Глава VIII

На судне

Путешествие мистера Паттерсона и стипендиатов Антильской школы проходило прекрасно. Они живо интересовались всем окружающим и напоминали выпущенных из клетки птиц, правда, хорошо прирученных и неизменно возвращающихся в клетку. И это было только начало!

Конечно, юноши не впервые путешествовали по железной дороге или по морю. Ведь для того, чтобы добраться до Европы с Антильского архипелага, они пересекли Атлантический океан. Но это отнюдь не означало, что они познали все морские тайны! Вряд ли у них осталось в памяти хоть что-нибудь от первого путешествия, ведь самому старшему в ту пору было не больше двенадцати лет, поэтому плавание на «Стремительном» оказалось чем-то совершенно новым, неизведанным. Что касается наставника, то он вообще впервые в жизни решился на столь рискованное предприятие, которое, впрочем, доставляло ему немалое удовольствие.

«Hoc erat in cotis!»[58] – повторял он слова Горация, сказанные восемнадцать веков назад.