Читать книгу "Фотография из Люцерна - Уильям Байер"

Молодой человек потирает подбородок.

– Вы говорите, снимок был сделан в шутку, но надо мной он имеет неодолимую власть. Говорят, ваш разрыв с Ницше подвиг его написать «Так говорил Заратустра». Это правда?

– Не имею представления. Если в какой-то крошечной степени я и вдохновила Ницше на написание этого труда, то, конечно же, это для меня величайшая честь.

Молодой человек решительно переворачивает альбом рисунком вниз.

– Признаваться, так уж до конца. Я давал слово не следить за вами, и я его сдержал. Однако вы не запрещали мне следовать за вашими знакомыми.

Лу ошеломлена.

– И вы…

Ее собеседник кивает.

– Я иногда бываю в Альзергрунд, в том районе, где вы остановились, и где, как я выяснил, вы проводите большую часть времени. Однажды вечером, довольно поздно, мне случилось проходить мимо дома профессора Фрейда – я и раньше бывал недалеко от него, – в тот вечер я увидел вас вдвоем. Было, полагаю, около часа пополуночи. Я решил идти следом – просто чтобы убедиться, что нет никакой опасности! Не за вами следом – ведь вы мне запретили! – а за профессором, который оказался рядом с вами. Я шел за ним, пока он провожал вас в гостиницу, и потом, когда он в одиночестве возвращался домой.

– То есть вы все-таки за мной следили? – Лу чувствует, как в ее душе разгорается гнев.

– Нет! Я сдержал обещание! Я следил за профессором!

– Это уже тонкости! За кем еще из моих близких вы «ходили»?

Он смотрит в пол.

– Только еще за одним человеком, вы с ним обедали в «Старом Эльстере»… Вы злитесь. А я видел вас вместе еще до того, как вы приказали мне прекратить слежку, клянусь! Так что все последующие встречи – это совершенная случайность. И то, что он в тот момент был с вами, тоже. – Молодой человек смотрит прямо на нее. – Кажется, его зовут доктор Тауск.

– Прекратите! Это невыносимо!

– Мне жаль, что вы так это восприняли – я в самом деле сдержал обещание.

– Вы сознательно исказили его смысл – поняли так, как вам удобно. Это беспринципно. Безпринципно. – Она встает из-за стола.

– Прошу вас, не уходите! Мне нужно закончить набросок.

– Заканчивайте без меня.

– Пожалуйста, не уходите вот так, фрау Лу. Я хотел вам еще столько сказать!

– У вас была такая возможность. Надеюсь, наши встречи оказались вам полезны. Эта – последняя. Желаю удачи. Прощайте.

С этими словами она подзывает официанта, протягивает деньги, раскрывает зонт и выходит в дождь не оглядываясь.

Глава 8

Я разбираю книги Шанталь: если судить по первому впечатлению, мне досталась библиотека хорошо образованной личности с самыми широкими интересами. Меня впечатляет глубина погружения в предмет: если взять период Третьего рейха, действительно очень интересный, – то найдется более пятидесяти книг. Среди них многочисленные жизнеописания Гитлера и других руководителей; книги об СС, о гестапо; про оккультные практики нацистов, театр, кино, скульптуру, живопись и архитектуру того периода. Два тома – анализ акварельных и живописных работ венского периода жизни Гитлера, с иллюстрациями.

О самой Вене книг тоже немало. Ничего удивительного: по словам Рыси, Шанталь училась именно там. Некоторые тома совсем древние: например, путеводитель, датированный тысяча девятьсот десятым годом. Внутри – сложенная карта города; цветными стрелками обозначены какие-то маршруты. Словно Шанталь отмечала протоптанные за время проживания в Вене тропинки.

Много книг посвящено австрийскому искусству начала двадцатого столетия. Творчество Климта, Шиле, Кокошки; биография Зигмунда Фрейда и представителей его кружка; особое внимание уделяется героическим дням зарождения психоанализа; подробная биография Фридриха Ницше; целая кипа материалов о Лу Андреас-Саломе.

Я листаю книги одну за другой, ищу вложенные между страницами письма. Большая их часть не представляет никакого интереса: переписка с букинистами, открытки, присланные друзьями из путешествий; аккуратно сложенная нарукавная повязка со свастикой.

Впрочем, попадается кое-что любопытное: например, два письма, подписанные «Х», – очевидно, от клиента. В них он благодарит за «в высшей степени приятные и поучительные свидания» и делает зашифрованные намеки на сюжеты и фетиши, к которым он надеется обратиться во время следующей встречи.

Семь писем написано от руки по-немецки. Языка я не знаю, и разобрать удается только нацарапанную подпись «Ева», а иногда просто «Е». Эти, скорее всего, от наставницы Шанталь, Графини Евы, венской госпожи, о которой говорила Рысь. Увы, из всех моих знакомых бегло говорит по-немецки только Джерри Хансекер. Стоит ли просить его сделать перевод? Надо подумать.

Между страницами вложено множество газетных вырезок. Одна особенно привлекает мое внимание: пожелтевшая статья из «Вашингтон пост» – репортаж из столицы Уругвая о разоблачении, аресте и депортации в Германию бывшего офицера СС, который взял звучное еврейское имя, много лет проработал в Южной Америке психоаналитиком, прикрываясь поддельными дипломами и рекомендациями.

Просматриваю заметки на полях, я нахожу кое-что действительно интересное.

Книга о взаимоотношениях Гитлера и Вагнера. Фраза: «Хочешь все прочувствовать как следует, – пусть во время сеанса звучит Вагнер!»

Биография Гитлера. Фрагмент о том, как Мартин Борман надзирал за строительством домика в горах, «Орлиного гнезда» Гитлера. Замечание Шанталь: «Похоже, Борман внес свой вклад во все»

Книга про Холокост. «Несколько раз слышала, что евреи, пережившие издевательства в концлагерях, хотят заново пережить испытанные в то время унижения. Боже, пошли мне фашистов, которые хотят быть рабами у еврейки».

Биография Ницше: «Его питала боль. Она полноводным потоком прошла сквозь всю его жизнь».

Биография Лу Андреас-Саломе: «Она настороженно относилась к физической близости и потому организовала свою личную жизнь так, чтобы всегда быть в треугольнике с двумя мужчинами». На другой странице той же книги: «Л говорит всем своим мужчинам, что эротические отношения ей не интересны. А что тогда интересно?»

Навязчивый интерес Шанталь – фотография Лу Саломе с Ницше и Паулем Рэ. Из подписи я узнала, что фото было сделано в ателье в швейцарском Люцерне.

Этот снимок напечатан почти во всех биографиях Саломе и во многих книгах о Ницше. В правой руке Лу держит палку, к которой прикреплен побег виноградной лозы, – так, чтобы было похоже на кнут. Она сидит в повозке, в которую впряжены Ницше и Рэ. Хотя все трое одеты вполне благопристойно, в образе явно читается намек на садо-мазохистские мотивы. Именно поэтому, как мне доводилось читать, в начале двадцатого века снимок сочли скандальным.

Совершенно очевидно – фотография вызывала у Шанталь особые чувства. Натолкнувшись на нее в очередной книге, она делала на полях записи. Например, такие: