Читать книгу "Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны - Гай Юлий Орловский"

Информация, вообще-то, не бывает лишней, как говорят слишком уж себя берегущие.

Переполненная голова после его ухода продолжает гудеть, даже в ушах звенит. Заклятия, призывы, формулы и приказы состыковываются с кольцами и браслетами, не перепутать бы, всего чересчур, любой человек счастлив заполучить хоть одно, а тут целая кучка, и неприятное, но стойкое ощущение, что пользоваться всем этим не просто бессовестно, раз уж у других нет, но и в чем-то даже вредно.

– Ладно, – сказал я сравнительно твердым голосом, – я император, мне можно! Даже нужно. Я в ответе за тех, кого лишил счастья быть под пятой Великих Магов… Хрурт! Не спи. Кто там в коридоре?.. Почему Ульман молчит?

Хрурт торопливо заглянул в кабинет.

– Кто-то в коридоре? Щас посмотрю…

Выглянул, охнул, как мне показалось, чересчур громко и виновато:

– Это вы, лорд-канцлер?.. Ваше величество!

– Пригласи, – прервал я.

Сумел услышать даже голос Хрурта, когда он в витиеватых выражениях приглашает великого лорда-канцлера на прием к моему величеству, я за это время торопливо покинул внутренние покои и переместился в кабинет и даже успел опуститься в кресло.

Сэр Джуллиан вошел важный и торжественный, я насторожился, не к добру такая походка и голубая лента через плечо, вся в бриллиантах, словно на особый парад, что бывает раз в столетие.

Я удержался от естественного желания встать, заставил себя откинуться на спинку кресла и произнес барским голосом:

– Сияете, дорогой сэр Джуллиан. Какая-то памятная дата?

– Точно, – ответил он с восторгом. – Памятная дата, которую вы создаете! Она будет вписана в анналы золотыми буквами!

– Здорово, – ответил я, попытался вспомнить, что же я создаю, но в голову лезет, только что ломаю много и успешно. – А что за событие?

Он приосанился и сказал с чувством:

– Ваше величество, мы начали всемерную подготовку к торжественной церемонии!

Я спросил натянутым голосом:

– Напомните… сэр Джуллиан…

Он всплеснул руками:

– Как вы и велели, ваше величество, речь о пожаловании вами герцогу Гуммельсбергу титула принца!

– А-а, – сказал я с облегчением, – ну да, важное дело.

Он вскрикнул, немного шокированный, что я не вскочил и не пошел в пляс:

– Ваше величество, это первый случай за последние полторы тысячи лет, когда титул не наследуется, а жалуется из рук императора!.. Вы абсолютно правы, ваше величество. Принцев становится все меньше, и если не возобновить старинную церемонию жалования этого высочайшего титула, то еще через какую-то тысячу лет их вовсе не останется!..

– Гм, – сказал я, – иногда и на меня находит… Я имею в виду вдохновение накатывает прямо вот так волной снизу и до головы. До самой макушки! А потом, правда, обратно, но кое-где задерживается, что весьма отвлекает. Сэр Джуллиан, вы делаете важное и нужное дело! Благодарю, продолжайте.

– Ваше величество, какие будут особые пожелания?

Я встал и вышел из-за стола, лорд-канцлер выпрямился и вперил в меня вопрошающий взгляд, а я прошелся по кабинету, заложив руки за спину, как бы раздумывал, какие у меня могут быть пожелания, хотя на самом деле мысли уже на северном материке.

Лорд-канцлер поворачивался за мной всем корпусом, как подсолнух за солнцем, наконец я остановился, строгий и ясный, окинул канцлера оценивающим взглядом.

– Особых? – повторил я. – Вообще никаких. Целиком полагаюсь на вас. С вашим-то громадным опытом управленца! Делайте в полном объеме, ничего не пропуская.

Он степенно поклонился.

– Доблестный герцог Гуммельсберг заслуживает… Он наиболее популярный человек при дворе… после вас, разумеется, ваше величество! К нему прислушиваются.

Я кивнул, сказал удовлетворенным голосом:

– Если нужно, привлеките дополнительные средства, людей, спецтехнику. Наймите музыкантов даже с улицы, чтобы везде гремело и плясало, и крылья эту свадьбу вдаль несли, широкой этой свадьбе места было мало, и неба было мало и земли…

Он с самым ошарашенным видом кивал, приговаривал:

– Да, ваше величество… будет сделано, ваше величество…

– На площадях и перекрестках, – добавил я, – разместить оркестры, приготовить места для жонглеров и фокусников, выставить бесплатно бочки с вином! И чтоб везде кричали и орали хвалу и здравицы сэру Альбрехту, то бишь принцу Гуммельсбергу!.. Кто больше и дольше всех будет кричать хвалу, тому поощрение в денежном эквиваленте или похлопывание по плечу перед строем!

Он слушал с почтением, лицо светлело и становилось все умильнее.

– Ваше величество, – произнес он с великим уважением, – ваши дополнения явятся ценнейшим вкладом во все следующие церемонии жалования подобным титулом!..

Я кивнул с милостивым видом.

– Не забудьте, церемониальный костюм принца должен быть невероятно пышным и великолепным. Пусть и неудобным в обиходе, но для торжественных выходов должен поражать воображение даже привыкших ко всему придворных.

Он ответил с чувством:

– Все сделаем! Прямо сейчас посажу лучших портных придумывать особого рода костюм.

– Церемониальный, – уточнил я строго.

Он поклонился.

– Да-да, для особых случаев.

– Действуйте, – велел я. – Проявите себя, сэр Джуллиан, во всем блеске!

Он откланялся, получив самые четкие инструкции и широкие полномочия, возрадовавшие душу, а я со злорадством посмотрел вслед.

Будет долгая и пышная церемония, пусть сэр Альбрехт тихо бесится, но костюм сделаем с такой роскошью, что возненавидит все пышное и цветное, а шляпу, пожалуй, вовсе не наденет…

Нет, это я залетел слишком, от шляпы с перьями никогда не откажется. Уже все мои лорды заменили рыцарские шлемы на пышные шляпы. Слаб человек, слаб…

На стену пал багровый отблеск, я покосился через плечо, запад неба еще в багряном зареве, но на лиловом востоке уже проступили первые звезды.

Воздух с балкона посвежел, запахи и ароматы сада обрели чувственные оттенки. Самое время начинать такие приятные и щекочущие игры в намеки и заигрывания, чем сейчас и займутся придворные после таких трудов топтания по залам и дефиляжничения по аллеям парка.

С балкона закат все еще охватывает половину неба, краски тускнеют медленно, нехотя, зато внизу зажигаются лампы и фонари, центральный двор освещен, как днем в безоблачную погоду, сразу же прибавилось расцвеченных в самые яркие костюмы мужчин и женщин, беспечных, веселых и щебечущих на разные голоса.

Из кабинета послышался голос Хрурта. Я с неохотой повернулся спиной к вечному празднику, навострил слух.