Читать книгу "Случайный граф - Анна Беннетт"

– О, – задумчиво произнесла Лили. Как если бы она начинала понимать, что происходит. – Слава богу, вы ее нашли. Я дам матушке знать, что волноваться не о чем, и мы все скоро встретимся в гостиной, полагаю?

– Да, – ответила Фиона. – Я потеряла счет времени, но мы уже идем. Я только освежусь перед тем, как присоединиться к тебе. – Она уже спускалась со скалы, подбирая карандаш, блокнот и…

Боже правый. Где дневник? У нее сердце ушло в пятки, и она упала на колени, судорожно разыскивая его.

Грэй помахал дневником у нее перед лицом:

– Вы это ищете? – Он посмотрел на обложку и корешок тетради с любопытством.

– Да. – Она вырвала тетрадь у него из рук чуть яростнее, чем собиралась.

Он повел бровью, помогая ей встать на ноги, но не стал настаивать на пояснении.

– Мы вернемся к этому разговору в другой раз. – Он оглядел поляну. – Ничего не забыли?

– Думаю, нет. – Собрав оставшееся у нее чувство собственного достоинства в кулак, она вытащила из волос какой-то листок и направилась к дому.

– Следуйте за мной. Я провожу вас к черному входу. Оттуда вы сможете быстро добраться до своей спальни.

Через несколько минут Фиона уже была одна в своей комнате, брызгая прохладной водой себе на щеки. Матушка не обрадуется, если она опоздает на ужин, тем более что она считает Фионино рисование неподходящим занятием для леди. Времени переодеться не было, но она поправила волосы, как могла, схватила тонкую шаль и надела блестящие серьги, надеясь, что никто не заметит, что она все еще в дорожном платье.

Она уже выходила из комнаты, когда поняла, что оставила дневник на кровати. Она бросилась к шкафу, достала саквояж и закинула в него дневник. Как раз когда она собиралась запихнуть сумку под кровать, она вспомнила о компрометирующей записке. Она собиралась перечитать ее в саду, но так и не перечитала.

Фиона пожала плечами. Раз уж она опаздывала на полчаса, почему бы не опоздать еще на минутку? Она вытащила дневник из сумки и открыла его…

Вот только записки там не было.

Она проверила заднюю обложку. Пусто.

Она в ужасе пролистала страницы. Взяла дневник за корешок и встряхнула его.

Боже правый. Письмо с требованиями вымогателя пропало. Она умудрилась потерять его где-то между домом и садом. Она почувствовала приступ тошноты. Лили не должна найти его раньше, чем она сама.

Сначала Фиона хотела вернуться и поискать среди сорняков и камней в саду. Но было темно, и все ждали ее в гостиной.

Все, что ей оставалось, это дождаться рассвета и надеяться, что никто не обнаружит письмо раньше.

Глава 10

О поцелуе с джентльменом

(вопрос пересмотрен)

По моей предыдущей записи могло создаться впечатление, что поцелуй – это элементарное занятие, которое легко освоить.

Я чувствую себя обязанной исправить запись.

Похоже, поцелуй – дело гораздо более тонкое, чем я себе представляла. Если все делать правильно, то получается ужасно неприлично. И потрясающе.

Настолько, что теперь я понимаю, почему в целом благоразумные молодые девушки счастливо игнорируют бесчисленные предостережения…

Как оказалось, Фионе не стоило беспокоиться о том, что матушка отругает ее за позднее появление за ужином. Она была слишком поглощена ветхим состоянием столовой. Казалось, она глаз не могла отвести от облезлых обоев у потолка – разве только чтобы посмотреть на мышиную нору в плинтусе.

Недостатки дома ставили перед матушкой очевидную дилемму. В иной ситуации она сочла бы такое отсутствие удобств неприемлемым, но тут дом принадлежал графу. Кроме того, графу, который, очевидно, ухаживал за ее дочерью.

Два этих смягчающих обстоятельства позволяли ей простить множество грехов, но выражение ее лица намекало, что отсутствие роскоши все же вызывало у нее несварение.

Действительно, она, казалось, не могла удержать нить беседы с лордом Данлопом, виконтом, сидящим слева от нее. Когда он поинтересовался, чем занимается ее муж, матушка ответила, теребя в руках вилку: «О, поездка вполне приятная. Всего три часа или около того».

К его чести, виконт кивнул головой и продолжил есть свой суп, как будто бессмысленный ответ матушки был весьма содержательным.

Но этот красивый и благородный джентльмен внутренне все же осудил матушку, и Фиона не могла его за это винить. На этом ужине впервые собрались все приглашенные, и вполне естественно, что гости оценивали друг друга.

Грэй, конечно, сидел во главе стола, но Фиона не осмеливалась посмотреть на него, опасаясь, что покраснеет до корней волос. Одни только воспоминания о его руках на ее лице и теле заставляли ее тянуться за бокалом вина. И хотя она не была полностью уверена в этом, ей казалось, что он украдкой смотрит на нее. Она понимала это по покалыванию кожи и по тому, как закипает в ней кровь.

Это было очень хорошее начало как для домашнего приема, так и для попыток сделать его своим мужем. Она могла бы насладиться этой маленькой победой, если бы не была так озабочена потерей записки от шантажиста.

Но поскольку теперь с этим ничего нельзя было поделать, Фиона большую часть обеда провела, наблюдая за остальными гостями. Бабушка Грэя, вдовствующая графиня, сидела справа от него в крайне элегантном фиолетовом платье с кружевным воротником. Она сняла чепец, который был на ней до этого, решив уложить волосы в гладкий пучок, обнаживший проседь в ее темных волосах. Гладкая серебряная дорожка, которая начиналась от макушки и терялась в узле у затылка, гордо сияла при свечах, словно каждая блестящая прядь была заработана ценой смелых приключений и захватывающих подвигов.

Хотя графиня была довольно сдержанна во время ужина, Фиона смогла прийти к двум заключениям по поводу нее. Во-первых, пожилая женщина, наблюдая за всеми за столом с большим интересом, похоже, сосредоточилась на Фионе, Лили и Софи. Во-вторых, она обожала своего внука, гордо улыбаясь каждый раз, как смотрела на него.

Фионе понравилась графиня. Что было очень хорошо, потому что если у нее была хоть какая-то надежда выйти замуж за Грэя, было ясно, что ей придется заручиться одобрением пожилой леди.

Лорд Данлоп, отец мистера Кирби, сидел между графиней и матушкой. Виконт был приблизительно матушкиных лет и почти полностью лыс, но ему это шло. У него были длинные и совсем не модные усы, но он покорил Фиону своей способностью оставаться вежливым и бесстрастным перед лицом матушкиной экстравагантности, которая зачастую выражалась слишком прямо.

Леди Каллахан, мать Софи, сидела слева от Грэя в матушкином платье прошлого сезона. Ей пришлось сильно ушить бледно-голубое платье, чтобы оно село на ее худенькую фигурку, но его цвет прекрасно оттенял ее светлые волосы и кожу, и она была признательна за прекрасное платье, учитывая более чем отчаянное материальное положение своей семьи. Она и ее муж, барон, возлагали надежды на удачные партии для дочерей, но старшая сестра Софи до сих пор не заинтересовала ни одного джентльмена. Или, возможно, никто не заинтересовал ее.