Читать книгу "Другие правила - Дмитрий Евдокимов"

Впрочем – нет. Очень заразительна слепая вера генерала в своего короля, но – нет. Никакое волшебство не в состоянии шестнадцатитысячное войско моментально увеличить двое. И с артиллерией у улорийцев большие проблемы – она и так-то была не в блестящем состоянии ввиду упорного стремления короля-полководца решать исходы сражений исключительно за счет стойкой пехоты и сметающей всё на своем пути тяжелой кавалерии, а после Грушовского сражения и вовсе находится на грани исчезновения. Так что даже если завтра сюда явятся еще шестнадцать тысяч улорийцев, нас это не сильно напугает – наши пушкари как минимум уравняют шансы, а то и вовсе обратят противника в бегство. Ну, а если нет, то скажутся другие наши преимущества: в организации, обмундировании, вооружении. Потому подобный сценарий представлялся мне не таким уж страшным, хотя и гораздо более трудоемким.

Ну а вариант с игнорированием той угрозы, что организовал из Корбинского края Федор Иванович, представлялся совсем уж маловероятным, потому как я на штурм Злина пошел только после получения подтверждения о начале переброски улорийских войск на юг. Янош обязан был отреагировать на ход Таридии, и он отреагировал, а тузы в рукаве просто так, из ничего, не появляются.

– Полагаю, что раз уж господин генерал так спешит встретиться со своим монархом, – обратился я к Григорянскому, – то стоит поспособствовать этому, отправив пана Казимира королю навстречу.

– Навстречу – это далековато будет, – глубокомысленно изрек Василий, – думаю, король сейчас где-то в районе Торшека. Генералу бы просто до родины добраться.

– Ну, господа, – всплеснул руками Пищак, – я думал, что как дворяне и офицеры мы друг друга поймем. Мой государь обещал сам подойти в Яблонец со свежим войском, а мы все понимаем, что вам в этом случае не поздоровится.

– Господин Пищак, – честно говоря, этот восторженный военачальник уже начинал меня раздражать, – а вам посчастливилось побывать с вашим королем в Грушовском сражении? Нам вот с князем довелось там наблюдать его монаршую спину.

– О! Это была чистой воды случайность! Несчастливое стечение обстоятельств.

– А! Вон оно что! – воскликнул Григорянский. – А мы-то всё гадали: что случилось? А он за счастливой ложечкой домой побежал!

– Да вы что! За какой еще ложечкой? – пан Пищак в возмущении приподнялся со своего стула.

– За чайной! – усмехнулся я. Пора было заканчивать эту отнимающую наше драгоценное время комедию. – Значит так, генерал, вы со своими солдатами прямо сейчас покидаете Яблонец и направляетесь к улорийской границе. Без оружия, но при своих знаменах и с продовольственным обозом. Люди подполковника Шмицера сопроводят вас. Вернуться не пытайтесь, в следующий раз снисхождения не будет – посечем картечью без всякой жалости.

– Без оружия, да еще в сопровождении силирийцев! – воскликнул совершенно обескураженный Пищак.

– Не обсуждается! – отрезал я. – Вы вообще-то здесь гости незваные, радуйтесь, что так уходите, практически без потерь.

С минуту улорийский генерал испытующе сверлил нас взглядом из-под насупленных бровей, переваривая услышанное. Но, в конце концов, благоразумие взяло верх над гордостью. Да и какой у него был выбор?

– Хорошо, – медленно произнес пан Казимир, придя к согласию в своих мыслях, – пожалуй, это действительно самый достойный выход для нас. За мной теперь долг, и я обещаю отплатить вам подобным же образом. Но только один раз.

– Договорились! – улыбнувшись уголком губ, князь Василий протянул улорийцу руку. После чего пришла очередь нашего с Пищаком рукопожатия.

– Скажите, князь, – генерал задержал мою руку, глядя мне при этом прямо в глаза, – правда, что вас не взяла пистолетная пуля в Злине? Пуля, выпущенная командиром местного гарнизона в упор.

Да что ж такое? Какими немыслимыми путями распространяются слухи? Это ведь буквально позавчера было! Я так думаю, что еще не все наши солдаты об этом знают и не все силирийцы злинского гарнизона, а этот уже в курсе. Или я ошибаюсь и в курсе уже вся округа? Даже не знаю, смеяться или плакать по этому поводу, но чувствую, что вот-вот в довесок ко всем прежним подвигам мне припишут еще и пуленепробиваемость.

– Дело в том, что слухи о меткости подполковника Шмицера слегка преувеличены, – с трудом сдерживая раздражение, ответил я, – пуля лишь слегка оцарапала руку.

– Скромничает! – нагло заявил Григорянский. – У меня сердце в пятки ушло, когда князь упал, но через мгновение он уже вскочил и принялся орудовать шпагой как ни в чем не бывало!

Зараза такая Григорянский! Неукоснительно придерживаясь своей стратегии, планомерно лепит из меня мифическую личность. Видите ли, он считает, что так врагам Таридии будет гораздо страшнее и многие вообще предпочтут не связываться с государством, привлекшим на свою сторону самого Князя Холода. Чем дальше, тем сильнее эта чушь меня раздражала. Во-первых, это не слишком приятное сравнение, ведь несмотря на то, что Холод характеризуется как строгий, но справедливый, несомненно, он относится к категории злых героев. Во-вторых, это персонаж дохристианской эпохи, попросту говоря – языческой, и из-за этого у меня возникают трения с церковниками. Ну, а в-третьих, таридийцы должны рассчитывать на самих себя, а не надеяться на помощь мифических супергероев, тем более имеющих сомнительную репутацию.

Не знаю, какой вывод для себя в итоге сделал Пищак, но, по-моему, ушел он все-таки впечатленным. Да и черт с ним, пусть что хочет, то и думает, лишь бы больше под ногами не мешался!

– Вася, ты бы лимончик съел, – вкрадчиво обратился я к другу, как только за Пищаком закрылась дверь. – От такой широкой улыбки и лицо треснуть может.

– Да где же в этой глуши, да еще зимой лимон отыщешь? – пожал плечами князь.

– Как только в теплицах Холодного Удела созреют, целое ведро тебе пришлю!

– Зря сердишься, все эти истории тебе только на пользу идут. Ты не представляешь, сколько людей изощряются во вранье, пытаясь придумать для себя красивую легенду, а тебе и напрягаться не надо – само собой всё получается! Так что, как ты там говорил: расслабься и получай удовольствие!

– Да ты пойми, я обычный человек! И ты прекрасно знаешь, что с той пулей мне сильно повезло: всего несколько сантиметров в сторону – и она пробила бы мне сердце!

– Ну не пробила же! – Григорянский был просто непробиваем в своих убеждениях.

– Все эти истории делают из меня кумира, представляют каким-то сказочным героем. Всемогущим и несокрушимым. А завтра я споткнусь на ровном месте и расшибусь насмерть! Представляешь, какое разочарование всех постигнет?

– Типун тебе на язык! – возмутился Василий. – Даже думать об этом не смей! Ведь всё же хорошо складывается! Ты провел войско сквозь буран и практически без потерь взял захваченный улорийцами город! Разве это не достойная тема для легенды?

– Ты бы знал, – тяжело вздохнул я, – сколько раз я себя проклинал за то, что погнал армию в поход в такую погоду! Сколько раз в отчаянии просил Бога помочь найти дорогу и не погубить понапрасну солдат! То, что мы вышли-таки к Яблонцу, – это просто невероятная удача! А моей заслуги в том нет.