Читать книгу "Лекарь. Ученик Авиценны - Ной Гордон"

— Мне бы хотелось, чтобы вы нас обвенчали, но должен честно предупредить: возможно, что меня уже отлучили от церкви.

Этот вопрос они обдумывали, лениво высыхая на солнышке.

— Если только этому вашему вустерскому викарию удалось, он давно уже замял дело, — сказал по размышлении Домналл. — Человеку столь честолюбивому куда лучше иметь брата без вести пропавшего и забытого, нежели позорно отлученного от церкви.

Роб кивнул:

— Но если ему не удалось этого замять?

Священник нахмурился:

— У вас нет никаких ясных доказательств состоявшегося отлучения?

Роб отрицательно покачал головой:

— Но ведь такое возможно.

— Возможно? Я не могу вести дела в своем приходе, исходя из одних ваших опасений. Человече, человече, какое дело Христу до страхов твоих? Я вот родился в Прествике. Со времени рукоположения в сан я ни разу не покидал этого горного прихода и надеюсь пробыть здесь пастырем до самой своей смерти. Не считая вас одного, я в жизни не встречал ни единого человека из Лондона или Вустера. И я не общался никогда ни с архиепископом, ни с его святейшеством папой, а с одним лишь Иисусом. Можете ли вы поверить, чтобы Господь воспретил мне сделать вас четверых доброй христианской семьей?

Роб улыбнулся ему в ответ и покачал головой.

* * *

На всю жизнь запомнят их сыновья свадьбу своих родителей и станут рассказывать о ней своим детям и внукам. Венчальная служба в поместье Калленов прошла тихо и скромно. На Мэри было платье из светло-серой материи, украшенное серебряной брошью, и пояс из кожи косули с серебряными бляшками. Держалась невеста скромно, но глаза ее засияли, когда отец Домналл провозгласил: отныне и вовеки она сама и дети ее соединены нерасторжимыми узами с Робертом Джереми Колем.

После этого Мэри разослала всей своей родне приглашения прийти познакомиться с ее мужем. В назначенный день Макфи отправились на запад через гряду невысоких холмов, а Теддеры переправились через большую реку и, преодолев ущелье, прибыли в Килмарнок. С собой все привезли подарки новобрачным, сладкие пирожки с ягодами и фруктами, пироги с дичью, бочонки хмельных напитков и огромный пудинг из мяса и овсяной муки — любимое в этих местах лакомство. В самом поместье в это время медленно поджаривали на вертелах вола и быка, восемь овец да еще дюжину ягнят, а уж птицы и не счесть сколько. Развлекали гостей наигрыши на арфе и волынке, на скрипке и трубе. Женщины затянули песню, и Мэри охотно подхватила.

Весь день до вечера, пока гости состязались в силе и ловкости, Роб знакомился с Калленами, Теддерами и Макфи. Одни понравились ему с первого взгляда, другие не понравились. Он старался не задерживать внимания на двоюродных братьях Мэри, которых был целый легион. Многие гости уже изрядно хлебнули и настойчиво звали жениха присоединиться к ним. Он, однако, поднял тосты за свою молодую жену, за детей, за весь клан, а дальше отшутился и пить не стал.

Вечером, когда пир был еще в самом разгаре, Роб ушел подальше от дома и двора, мимо овчарен, на свободу. Вечер был отличный — небо звездное, а воздух еще прохладный. Он вдыхал запахи луговых трав, а по мере того, как шум веселья затихал вдали, стал ясно различать блеяние овец, ржание лошади, шум ветра в холмах, журчание рек и ручьев, и показалось Робу, что из ступней его пробиваются тонкие корешки и врастают в эту каменистую землю.

81

Круг замкнулся

Отчего женщина то быстро зачинает новую жизнь, то подолгу не спешит — загадка. Мэри, родив двух сыновей, пять лет затем не могла зачать, и вот после свадьбы она снова затяжелела. Она стала не так нагружать себя работой, охотно обращаясь к кому-нибудь из мужчин, если дело было не таким легким. Сыновья не отставали от нее ни на шаг и выполняли несложные поручения. Легко было заметить, кому из сыновей предстоит стать овчаром: Робу Джею работа с овцами, казалось, то нравится, то не очень, а вот Там всегда охотно бросался покормить ягнят и выпрашивал разрешение принять участие в стрижке. Была у него и другая страсть, которая проявилась сперва в грубых линиях, нацарапанных прутиком на земле. Потом отец дал ему стержни из древесного угля и сосновую дощечку и показал, как можно изобразить при помощи этого разные предметы и людей. Робу не пришлось объяснять, что рисовать надо так, как есть, не опуская и изъянов.

На стене над кроваткой Тама висел ковер с гербом царской династии Саманидов — подразумевалось, что принадлежит он Таму и получен в дар от одного перса, друга семьи. Мэри и Роб лишь один раз коснулись темы, давно загнанной обоими в самые отдаленные уголки памяти. Роб наблюдал, как Там гонится за отбившейся овечкой, и подумал, что мальчика совсем не обрадует известие об имеющихся у него в неисчислимом количестве братьях-чужеземцах, коих он никогда не увидит.

— Мы ему никогда не станем говорить.

— Он твой сын, — ответила Мэри. Она повернулась к мужу, обняла, а в ее утробе между тем росла Джура Агнесса, их единственная дочь.

Роб овладел новым для него языком, благо все вокруг говорили на нем с утра до вечера; Роб стал тоже говорить на гаэльском. Отец Домналл ссудил ему Библию, написанную ирландскими монахами на языке шотландцев. Как Роб выучил персидский язык по Корану, так теперь он овладел гаэльским по Священному Писанию.

В своем кабинете он повесил рисунки Прозрачного Человека и Беременной Женщины и стал учить сыновей по анатомическим чертежам, отвечая на возникавшие у них вопросы. Нередко один из сыновей, а то и оба сопровождали отца, когда он шел навестить больного человека или животное. В один из таких дней Роб Джей ехал позади отца на седле аль-Бурака к небольшой ферме, построенной на холме. В доме стоял тяжелый запах — там умирала Ардис, жена Острика.

Мальчик смотрел, как отец отмеряет и дает ей целебный настой; потом Роб смочил водой тряпицу и протянул сыну:

— Можешь обтереть ей лицо.

Роб Джей делал это нежно, с большой осторожностью обтирал растрескавшиеся губы. Когда закончил, Ардис сделала усилие и взяла мальчика за руки.

Роб видел, как ласковая улыбка сына сменяется совсем другим выражением: мальчик теперь понял, что произойдет, и это повергло его в смятение. Лицо покрылось бледностью. Роб заметил, как поспешно он оттолкнул руки женщины.

— Так должно быть, — сказал ему Роб. Он обнял сына за худенькие плечи и крепко прижал к себе. — Так должно быть. — А ведь ему всего семь лет, на два года меньше, чем было самому Робу. И Роб с удивлением осознал, что в его жизни замкнулся большой круг.

Роб утешил и подбодрил Ардис. А когда они вышли из дома, он взял сына за руки, чтобы Роб Джей ощутил жизненную силу отца и успокоился. Потом посмотрел сыну в глаза.

— То, что ты ощутил в Ардис, и та сила жизни, какую чувствуешь сейчас во мне… способность чувствовать такое — это дар Господа Бога. Добрый дар. Зла в нем нет, так что не пугайся. И не пытайся понять его сразу. Придет время, ты все поймешь. Главное — не бойся.