Читать книгу "Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг"

Он шевельнулся в глубоком кресле, передвинул руку, и яувидел, что дырка, выжженная сигаретой Ардис Макгилл на ручке кресла, теперьисчезла. Он засмеялся ледяным, горьким смехом.

– И я оказался прав, – сказал он. – Жизнь не могла бытьлучше, зато могла стать намного хуже. Так и произошло. Через три месяца послетого, как я принялся за «Как похоже на падшего ангела», Дэнни, наш малыш, упалс качелей в парке и сильно ударился головкой. Кокнулся об асфальт, как говоряту вас.

Быстрая улыбка, такая же леденящая и горькая, как и смех,пробежала по его лицу.

– У него было обильное кровотечение – ты видел достаточночерепных ран в жизни, чтобы понять это. Линда страшно испугалась, но мальчикпопал в руки хороших врачей, и оказалось, что он отделался всего лишьсотрясением мозга. Его уложили в больницу и перелили пинту крови, чтобыкомпенсировать потерю. Возможно, этого не требовалось – такая мысль постояннопреследует меня, – но они все-таки сделали это переливание. Видишь ли,пострадал он не из-за удара головой – виной -всему оказалась эта пинта крови.Она была заражена СПИДом.

– Заражена чем?

– Это такая болезнь, и вы можете только благодарить Бога,что ничего о ней не знаете, – ответил Ландри. – В ваше время ее несуществовало, Клайд. Она появилась лишь в середине семидесятых годов. Подобноодеколону «Арамис».

– И каковы ее последствия?

– Она уничтожает иммунную систему, подтачивает ее до техпор, пока биологическая защита не рухнет совсем. И вот тогда сквозь неепрорываются все микробы, от рака до ветряной оспы, прорываются и правятнастоящий бал.

– Великий Боже!

По его лицу снова пробежала улыбка, похожая на судорогу.

– Если бы это было так. СПИД в основном передается половымпутем, но иногда он появляется то тут, то там в донорской крови. Пожалуй, можносказать, что мой мальчик выиграл первый приз в la loteria для самых несчастных.

– Мне очень жаль, – сказал я, и хотя был напуган до смертиэтим худым мужчиной с усталым лицом, я не кривил душой. Смерть маленькогоребенка от такой ужасной болезни.., что может быть хуже? Может быть, что-то иесть – всегда есть что-то худшее, – но тебе остается только сидеть и думать обэтом, правда?

– Спасибо, – кивнул он. – Спасибо, Клайд. По крайней мередля него все кончилось очень быстро. Он упал с качелей в мае. Первые багровыепятна на теле – геморрагическая саркома Калоши – появились перед его днемрождения в сентябре. Он умер 18 марта 1991 года. И хотя он, возможно, и нестрадал так, как страдают многие другие, но все-таки мучился. Боже, как онмучился!

Я не имел ни малейшего представления о геморрагическойсаркоме Капоши, но решил не расспрашивать. Я узнал больше, чем мне хотелось.

– Теперь ты, наверное, понимаешь, почему мне пришлосьпритормозить работу над книгой о тебе, – произнес он. – Понимаешь, Клайд?

Я кивнул.

– И тем не менее я старался изо всех сил. Главным образомпотому, что считал, будто выдуманный мир излечит меня. Может быть, мне нужнопросто верить в это. Я пытался одновременно сохранить и оставшуюся семью, но изэтого ничего не получилось. Можно подумать, что роман «Как похоже на падшегоангела» стал чем-то роковым, приносящим одно несчастье за другим. После смертиДэнни моя жена впала в глубокую депрессию, и я был так обеспокоен ее болезнью,что даже не заметил крещеных пятен, что появились у меня на ногах, животе игруди. Все мое тело постоянно чесалось. Я знал, что это не СПИД,: и сначаланичуть не беспокоился о том, что происходит со мной. Но с течением времени мнестановилось все хуже… Скажи, Клайд, у тебя когда-нибудь был опоясывающий лишай?

Он засмеялся и хлопнул себя ладонью по лбу, словнодемонстрируя, какой он дурак, прежде чем я успел отрицательно покачать головой.

– Ну конечно, не был – самое серьезное, от чего ты страдал,это похмелье. Опоясывающий лишай, мой дорогой частный детектив, – это забавноеназвание ужасной хронической болезни. В моей версии Лос-Анджелеса существуюточень хорошие лекарства, помогающие облегчить страдания, но мне они малопомогали. К концу 1991-го я страдал так, что трудно себе представить. Отчастиэто объяснялось, разумеется, глубокой депрессией из-за того, что случилось сДэнни, но главным образом я мучился из-за сильных невралгических болей и жжениякожи. Можно было бы написать интересную книгу о страданиях писателя, как тыдумаешь? Что-нибудь вроде «Страдания и чесотка, или Томас Харди в периодвозмужания». – Он разразился хриплым безумным смехом.

– Тебе виднее, Сэмми.

– Для меня это было время, словно проведенное в аду.Конечно, сейчас над этим легко смеяться, но ко Дню благодарения того года этоне выглядело шуткой – я спал ночью не больше трех часов, а иногда мне казалось,что с меня сползает и убегает кожа. И, может быть, поэтому я не обратилвнимания на то, что происходит с Линдой.

Я не знал, не мог знать, но все-таки…

– Она покончила с собой.

Он кивнул.

– В марте 1992-го, в годовщину смерти Дэнни. С тех порпрошло больше двух лет.

Слеза скатилась по его морщинистой, преждевременнопостаревшей щеке, и мне показалось, что стареет он удивительно быстро. Мне былострашно думать о том, что у меня такой ничтожный, занюханный Создатель, затоэто многое объясняло. Мои недостатки главным образом.

– Достаточно, – произнес он невнятно из-за охватившей егоярости и пролившихся слез. – Перейдем к делу, как ты этого желаешь. В мое времямы говорили это иначе, но смысл тот же. Я закончил книгу. В тот день, когда янашел Линду мертвой в постели – точно так же полиция найдет в постели сегоднявечером Глорию Деммик, – я завершил сто девяносто страниц рукописи. Я добралсядо того момента, где ты вытаскиваешь брата Мейвис из озера Тахо. Через три дняя вернулся домой с похорон, включил компьютер и принялся за страницу стодевяносто один. Это не шокирует тебя?

– Нет, – ответил я. Мне хотелось спросить его о том, чтотакое компьютер, но я решил промолчать. Устройство у него на коленях он и есть,конечно, как же иначе.

– Если мое поведение не шокировало тебя, значит, тыотносишься к явному меньшинству, – сказал Ландри. – А вот моих друзей, технемногих, которые еще остались, это сильно шокировало. Родственники Линдызаключили, что у меня нервная система африканского кабана, поскольку я непроявил должных эмоций. У меня не осталось сил, чтобы объяснить им, что япытаюсь спасти себя. Хрен с ними, сказал бы Пиория. Я взялся за свою книгу, какутопающий хватается за спасательный круг. Я схватился за тебя, Клайд. Мояболезнь – этот мучительный лишай – еще не прошла, и потому работа продвигаласьнедостаточно быстро. В некотором отношении она удерживала меня в том мире,иначе я появился бы здесь куда раньше, но она не остановила меня. Мне сталонемного лучше – по крайней мере физически – к тому времени, когда я закончилкнигу. Но когда работа подошла к концу, я сам погрузился в депрессию. Япрочитал отредактированный экземпляр книги в каком-то тумане, испытывая такоечувство сожаления.., потери… – Тут он взглянул мне прямо в лицо и спросил: – Тыпонимаешь хоть немного, о чем я говорю?