Читать книгу "Искушение временем. Книга 1. Не ангел - Пенни Винченци"

— Это почему же? Конкретнее, пожалуйста.

— Вы… — запнулась Лили, — вы все для меня слишком шикарные.

— Шикарные? Как это понимать?

— Да. Посмотрите хотя бы на эту комнату. Как в роскошном особняке: мраморный камин, деревянные панели, все такое. А дом на Чейни-уок? Тоже особняк. Сам Джек был полковником кавалерии. А леди Селия, а ее родители — как они на меня посмотрели бы?

— Я думаю, что все это не имеет ни малейшего значения, — ответила ММ, — то, как они на вас посмотрят.

— Нет, имеет. Это сказалось бы рано или поздно. Видели бы вы, где я живу.

— И где же вы живете?

— В многоэтажках в Бромли.

— Я выросла примерно в таком же квартале, — спокойно сказала ММ.

Лили не отреагировала, точно не расслышала.

— Три этажа сверху, три снизу. То есть там, конечно, хорошо и удобно и все такое, но… все равно это многоэтажки. А у моего отца овощной ларек. Кстати, школу я перестала посещать в двенадцать лет. Джек же учился в какой-то шикарной школе. Он говорил где, я забыла…

— В Веллингтоне, — подсказала ММ.

— И мистер Литтон учился там же?

— Нет, он учился в Уинчестере. Джек не отличался успехами в учении, его туда не взяли.

— Да? Но все равно…

— Значит, вы отказали Джеку только из-за того, что он вам показался шикарным? Верно?

— Да. Я решила, что наш брак не имеет будущего и принесет обоим одни страдания.

ММ взглянула на нее. Очень серьезно. И вдруг улыбнулась внезапной широкой улыбкой, совершенно преобразившей ее лицо.

— Мисс Фортескью, — сказала она, — мой отец был трудягой-переплетчиком. Он приехал в Лондон из Девоншира, и у него не было ничего, кроме маленького чемодана и удостоверения подмастерья. Он нанялся на работу к мистеру Джексону, у которого была книжная лавка и небольшой типографский станок, где печатались учебники. Он обучил моего отца наборному делу в качестве дополнительной профессии. Отец женился на дочери своего хозяина — моей матери — и таким образом постепенно занял свое место в мире. Вот так. Вам кажется, это очень шикарно?

— Нет, — сказала Лили и недоверчиво улыбнулась. — Совсем не кажется.

— Это еще не все, — и ММ удивилась самой себе, тому, что рассказывала все это совершенно незнакомому человеку, — мой… то есть отец Джея был строителем. Он погиб на войне. Что же касается Селии, то ее родители действительно шикарные. Выражаясь вашим языком. Но, уверяю вас, мы с ними прекрасно ладим. И должна вам сказать, что отец Селии был бы чрезвычайно рад вашему появлению у них в особняке. Так что если Джек дал вам понять, что стоит на социальной лестнице выше вас, я могу только посоветовать вам сбросить его на землю при помощи хорошего подзатыльника.

— Нет, что вы, он не говорил мне ничего подобного. Честное слово. — Лили все еще плакала, но в то же время улыбалась сквозь слезы. — Я, наверное, сегодня съезжу в Льюис, — вдруг сказала она. — Я ведь еще успеваю на поезд?

— Ну конечно успеваете. Удачи. Привет Джеку. И передайте от меня, что ему здорово повезло. С вами, я имею в виду.

— Спасибо, — крикнула Лили уже от двери, — огромное вам спа сибо, мисс Литтон.

— Я долгое время ничего не понимала, — начала свой рассказ Сюзанна Бартлет. — Просто я была очень наивной. И слишком любила брата. Он был на восемнадцать месяцев младше меня, а учился всего курсом младше. Когда он приехал в Кембридж, я представила его всем своим друзьям и преподавателям. И конечно, Джасперу Лотиану. Мы часто бывали с братом у него дома и приглашали его к себе. Он ведь регулярно оставался один, потому что миссис Лотиан надолго уезжала. Лотиан был очень театрален, то есть… как бы это объяснить… обычная жизнь казалась ему серой. Он хотел чего-то особенного. И при этом был щедр и гостеприимен. И еще он был необычен. О нем ходило много сплетен. Меня поддразнивали, спрашивали, не влюблена ли я в него и не влюблен ли он в меня. Боюсь, что я невольно поощряла эти разговоры, потому что мне нравилось быть в центре внимания. До Кемб риджа за мной никто не ухаживал, я вела очень замкнутый образ жизни. Но так или иначе… в общем, я все узнала. Брат сам рассказал мне.

— И… что вы почувствовали?

— О, — улыбнулась Сюзанна, — вы не поверите, но ничего страшного, даже наоборот. Я постепенно привыкла к этой мысли. Меня такое совершенно не смутило, нисколько. Наоборот, показалось возвышенным, декадентским. Вольготной жизнью вдали от провинциального Илинга и рутинной работы отца. А потом… в общем, Лотиан постепенно становился довольно… несносным. При всех его условностях, вольных взглядах он страшно опасался того, что правда когда-нибудь выйдет наружу. Он предложил мне распустить слухи о том, что у нас с ним роман, устроить своего рода дымовую завесу. Меня это потрясло. Я сказала, что не хочу такого делать, а он ответил, что это в моих же интересах, потому как, если станет известно, будто Фредди голубой, для моих родителей это окажется страшным потрясением. В общем, Лотиан устроил своего рода шантаж.

— Ужас какой! — не сдержался Гай.

— Да, он вообще тяжелый человек. Но тогда я, конечно, этого не понимала. Я была ослеплена им. И потом, как я уже говорила, все казалось мне таким возвышенным. Короче говоря, я позаботилась о подобных слухах, потратив на это полтора семестра. А потом Фредди ему надоел, и он его бросил, вот так просто взял и бросил, как вещь. Фредди был в отчаянии, запустил учебу. Сказал, что вообще уйдет из университета. Ему тогда было почти девятнадцать, и он отправился во Францию.

— И что?

— И погиб, — сказала Сюзанна. Голос ее дрогнул. — Спустя всего три месяца. — Она долго молчала, будто собиралась с мыслями. Затем опять заговорила: — Но прежде чем это произошло, дело приняло дурной оборот. Один из преподавателей как-то узнал об отношениях Фредди и Лотиана. Однажды вечером Джас пер Лотиан пришел ко мне в комнату и потребовал, чтобы я убедила этого человека в том, что мой брат увлекался только женщинами и ничего подобного с ним никогда не случалось. И если бы это произошло, я бы знала, потому что у нас с Лотианом был… даже не роман, а настоящая любовная связь. Это была гнусная клевета, и я не собиралась сама себя позорить, тем более безвинно, однако Лотиан заявил, что если я этого не сделаю, то он расскажет родителям о Фредди. И намекнул, что экзамены мне не сдать. И я… пошла на это. Не знаю, поверил ли мне тот преподаватель, но, как бы то ни было, я сказала ему все, как требовал Лотиан. Я сама себя возненавидела, была себе противна. Самое смешное, что меня никогда не волновали вопросы подобного рода, я имею в виду гомосексуализм. И я не находила в этом ничего предосудительного. Мы с Фредди постоянно говорили на эту тему. Брат утверждал, что он таким родился… ну, то есть вообще никогда не интересовался девушками.

— Страшно представить, — сказал Гай, — ведь Лотиану грозила тюрьма.

— Да, наверное. — Сюзанна снова надолго замолчала. — Так или иначе, прямо перед моими выпускными экзаменами мы получили известие, что Фредди погиб. Экзамены я сдала очень плохо, и Лотиан меня стыдил при всех. Он сказал, что я его подвела, опозорила весь колледж. Не знаю, наверное, все навалилось как-то сразу, я не справилась, и вот тогда у меня и случился нервный срыв. И я несколько месяцев пролежала в больнице. Лотиан несколько раз навещал меня, вроде бы заботился, интересовался, все ли в порядке, а на самом деле просто хотел удостовериться, что я не разболтала о них с Фредди во время гипноза или под воздействием лекарств. Он неустанно повторял мне, что никто никогда не должен об этом узнать. Честно говоря, мне показалось, он пытался внедрить эту мысль мне в подсознание. А между тем перед моими родителями он предстал добрым и по-отечески заботливым человеком. Лотиан выказывал живейший интерес к моей болезни, к лечению и уходу, предлагал каких-то знакомых психиатров, готовых мне помочь. Мои родители — люди простые, они почитают авторитеты, и такие личности, как Лотиан, производят на них огромное впечатление. Они знали, что он учил Фредди и был его наставником, чуть ли не другом, а тот постоянно внушал им, каким блестящим студентом был Фредди, как легко далась бы ему степень бакалавра и что вообще его ждало блестящее будущее. Под этим как бы косвенно подразумевалось, что мне и не снились такие успехи и в университете мне, честно говоря, не место и так далее. В общем, он сильно унизил меня в глазах родителей.