Читать книгу "Жизнь Людовика XIV - Александр Дюма"

Человек в железной маске появился в Пиньероле где-то между 2 марта 1680 года и 1 сентября 1681-го. Вскоре де Сен-Map, комендант Пиньероля, получил назначение в крепость Екзиль, куда и увез этого арестанта. Назначенный губернатором острова св. Маргариты де Сен-Map опять-таки взял «железную маску» с собой. Сохранилось письмо де Сен-Мара от 20 января 1687 года к Лувуа, в котором, между прочим, говорится: «Я отдал такие приказания страже моего арестанта, что могу гарантировать Вам совершенную безопасность».

Очевидно, что сбережение арестанта представлялось де Сен-Мару очень важным делом, и он даже выстроил для него специальное помещение; по словам Пигамоля де ла Форса, эта тюрьма освещалась только одним окном, обращенным к морю и находившимся в 15 футах выше тропинки, по которой ходил дозор; это окно было забрано тремя толстыми железными решетками.

Де Сен-Map редко заходил в комнату своего арестанта, поскольку боялся, как бы из-за двери его не подслушали, поэтому комендант обычно останавливался на пороге и говорил с пленником, оглядываясь, не приближается ли кто-нибудь. Однажды, когда де Сен-Map беседовал указанным образом со своим арестантом, сын одного из его друзей, приехавший провести на острове несколько дней, в поисках коменданта подошел к ведущему к камере коридору. Надо полагать, что разговор между комендантом и арестантом был весьма важен, поскольку де Сен-Map, заметив молодого человека, моментально запер дверь и, бледный, спросил у него, не видел или не слышал ли что-нибудь тот. Молодой человек поспешил доказать, что с того места, где он стоял, расслышать что-либо представлялось невозможным. Де Сен-Map успокоился, но потребовал, чтобы гость немедленно оставил остров св. Маргариты и написал его отцу письмо с объяснением причин неожиданного удаления: «Чуть было дорого не обошлось это приключение Вашему сыну, и я спешу отослать его к Вам, ибо опасаюсь какой-нибудь новой неосторожности с его стороны».

Надо думать, что желание убежать из тюрьмы, если таковое было у арестанта, по крайней мере равнялось опасениям де Сен-Мара на этот предмет. Мы можем рассказать об одном эпизоде, дошедшем до нас со всеми подробностями. Однажды человек в железной маске, кушавший обычно на серебре, начертил гвоздем на блюде несколько строчек и выбросил его через решетку окна. Некий рыбак нашел это блюдо и, рассудив, что ему взяться неоткуда, кроме как из замка, принес его к губернатору. Де Сен-Map, осмотрев посудину, с ужасом увидел надпись и, показывая ее рыбаку, спросил:

— Ты читал, что здесь написано?

— Да нет, — ответил рыбак, — я не умею читать.

— Но это блюдо, — продолжал спрашивать де Сен-Мар, — не было ли оно в руках у кого-либо другого?

— Нет, — сказал рыбак, — я спрятал его под камзол, чтобы не подумали, будто я его украл и принес вашему превосходительству.

Несколько подумав, де Сен-Map отпустил рыбака:

— Ступай себе! Ты счастлив, что не умеешь читать!

Мы можем рассказать и о другом, аналогичном случае, где действующему лицу повезло несколько меньше. Один ученик лекаря, купаясь около замка, увидел, что нечто белое плавает на поверхности моря; ученик вытащил на берег сорочку из тонкого полотна с написанным на ней текстом. Ученик лекаря принес сорочку губернатору, и тот задал ему те же вопросы, что и рыбаку. Ученик лекаря ответил, что читать он умеет, но, предполагая возможную тайну, не решился прочитать написанное на сорочке. Де Сен-Map отпустил его, не сказав ни слова, но на другой день несчастного нашли в постели мертвым. Можно думать, что убийство было совершено по распоряжению коменданта.

У арестанта был слуга, за которым смотрели также строго, как и за господином, и когда слуга умер, одна бедная женщина попросилась на его место. Де Сен-Map объявил, что ежели она желает занять освободившуюся должность, то навсегда останется в тюрьме с господином, служить которому она хочет, и должна никогда более не видеться со своим мужем и детьми. На такие жестокие условия женщина не согласилась.

В 1689 году Сен-Map получил распоряжение перевести арестанта в Бастилию. Разумеется, были приняты особые предосторожности — человека в железной маске посадили на носилки, которые следовали за каретой де Сен-Мара и были окружены множеством кавалеристов, имевших распоряжение стрелять в арестанта при попытке к бегству. Сен-Мару случилось проезжать свое собственное имение и он остановился в нем на некоторое время. По свидетельству очевидцев обед был подан в нижнем зале, окна которого выходили во двор, и можно было видеть, как губернатор обедал со своим арестантом — спиной к окнам, одетый в платье каштанового цвета, человек высокого роста обедал в маске, из-под которой сзади были видны клочки белых волос. Де Сен-Map, расположившийся напротив, держал по обе стороны тарелки по пистолету. Им прислуживал один слуга, который, входя и выходя, запирал двери на замок. С наступлением ночи де Сен-Map велел приготовить свою походную постель в комнате арестанта и лег спать у двери. На другой день со всеми предосторожностями пустились в дорогу, и 18 сентября 1698 года компания прибыла в Бастилию.

Человек в железной маске был отведен в башню Ла-Базиньер, где оставался до наступления ночи, когда г-н Дюжонка, бывший тогда комендантом крепости, сам отвел его в башню ла-Бертодьер, в комнату, которая была снабжена всем необходимым для спокойствия арестованного. Майор Розарж, прибывший вместе со всем конвоем с острова св. Маргариты, был назначен для услуг, иначе говоря, присмотра за арестантом.

Помня, без сомнения, о блюде и сорочке, найденных на берегу моря, комендант сам прислуживал арестанту за столом и сам убирал стол. Несчастный пленник получил строжайший приказ ни с кем не разговаривать, ни перед кем не открывать замка своей маски. В случае каких-либо нарушений этих предписаний часовые имели приказ стрелять в пленника.

Таким образом арестант содержался в Бастилии до 19 ноября 1703 года. Этим же числом в уже упомянутом нами журнале помечено следующее: «Не называемый по имени заключенный, носивший всегда черную бархатную маску, почувствовал себя плохо вчера после обедни и умер сегодня в 10 часов вечера, хотя не был особенно болен. Г-н Жиро, наш священник, вчера исповедовал его; по причине скоропостижной смерти заключенный не смог причаститься Святых Тайн, но священник утешал его за минуту до смерти. Заключенный погребен во вторник 20 ноября в

4 часа пополудни на кладбище Сен-Поль в нашем приходе; на погребение израсходовано 40 ливров». Очевидно, что данная запись сделана позднее, поскольку под 19 числом говорится, что погребение состоялось 20-го.

Надо сказать, что ни в официальных книгах Бастилии, ни в документах церкви Сен-Поль не говорится, что предосторожности, окружавшие жизнь несчастного пленника, продолжались и после его смерти. Его лицо было обезображено купоросным маслом, чтобы в случае эксгумации труп нельзя было опознать. Вся мебель, которой узник пользовался, была сожжена, потолки разломаны, обшарены все уголки, стены выскоблены, и половые плиты подняты. Остальное представляется еще более темным и сомнительным, однако же все царствовавшие короли сохраняли тайну до самого Луи XIV, который на вопрос Марии-Антуанетты об этом ответил: «Мы бережем предка нашего Луи XIV!»