Читать книгу "Свои-чужие - Энн Пэтчетт"

— А родители ваши где?

— Одеваются, — протянула Кэролайн скучливым детским голоском. — Сказали, чтобы мы все отправлялись и что это будет вроде приключения. Нам бы еще узнать, как туда попасть.

Остальные ухмылялись, слушая, как ловко она врет. Кассирша вытащила из стопки салфетку, перевернула:

— Пешком быстрее всего вот так, — слева она прямоугольником с буковкой «М» обозначила мотель, справа изобразила кружок и пометила его буквой «О» — озеро. Провела от «М» к «О» пунктирную линию — путь к свободе.

На парковке Кэл подергал все двери их фургона. Франни осведомилась, зачем он это делает, и получила в ответ: «Что надо, то и делаю. Не лезь». Сделав из ладоней щиток, Кэл попытался что-то разглядеть сквозь окно.

— Я могу открыть, — предложила Кэролайн. — Если тебе правда так нужно.

— Не ври, — ответил Кэл, не удостаивая ее взглядом.

— Я и не вру, — сказала она, а потом обратилась к Джанетт: — Ну-ка, принеси мне вешалку из шкафа в номере.

Кэролайн и впрямь не врала. Отец научил ее и Франни вскрывать замки как раз этим летом. Дядя Джо Майк оставил ключи в машине тети Бонни, когда они ездили к деду и бабушке, и отец отпер дверцу проволочной вешалкой, чтобы преподобный не тратил двадцать долларов на слесаря. Фокус девочкам понравился, и Фикс их тоже научил. Сказал, что это — вещь полезная и может в жизни пригодиться.

— Люди обычно думают, что надо тянуть, тогда как следует толкать. Не повторяйте эту ошибку, — добавил он.

Кэролайн принялась расплетать проволоку — это было самое трудное.

— Только время теряем, — сказал Кэл.

— Ну и не теряй, — ответила Холли. — Если так торопишься — иди.

Ей было очень любопытно, что получится, и все понимали, что и Кэлу — тоже.

Элби слонялся вокруг машины, вихляя бедрами и напевая «бум-чика-бум».

— Заглохни! — шикнул Кэл. — Разбудишь отца — он тебе голову оторвет.

Тут все вспомнили, у чьей комнаты припаркован автомобиль, и притихли.

Кэролайн ногтем указательного пальца оттянула резиновый уплотнитель внизу окошка и всунула в щель проволоку, а дети придвинулись ближе. Кэролайн немного волновалась — ведь у разных машин и замки могут быть устроены по-разному. Это был «олдсмобил», а у тети Бонни — какой-то другой, кажется «додж». Высунув от усердия кончик языка, она вслепую повела проволоку туда, где, по словам Фикса, располагалось «волшебное место» — дюймах в десяти от кнопки блокиратора дверей. Нащупала, прижала проволоку, перебарывая искушение зацепить кнопку. Послышался щелчок, она двинула проволоку вниз, как учил отец.

Замок поддался.

Слава богу, девочки помнили, где находятся, и не завопили от восторга. Кэролайн высвободила проволоку и с самым непринужденным видом открыла дверь. Даже Элби обхватил ее за талию.

«Вскрыла!» — его громкий шепот прозвучал репликой из гангстерского боевика.

— Вскрыла, — согласилась она и протянула ему проволоку — на память. Элби немедленно отошел к соседней машине и принялся тыкать ей под стекло. Кэролайн сейчас отдала бы все на свете, чтобы позвонить отцу. Чтобы рассказать, как блестяще она справилась.

Кэл отнял проволоку у брата и принялся изучать ее в свете неожиданно открывшихся возможностей.

— Научишь меня? — обратился он не то к Кэролайн, не то к вешалке.

— Так можно только полицейским, — сказала Франни. — И их детям. А остальные, кто так делает, — преступники.

— А я и буду преступником, — отвечал Кэл. Он уселся на переднее сиденье, открыл бардачок. Вытащил оттуда револьвер и бутылку джина, еще запечатанную.

Тому, что у Берта есть револьвер, никто не удивился, хотя только Кэл знал, где он лежит, а знал потому, что несколько дней назад, дожидаясь в машине, пока Беверли вернется из бакалеи, порылся в бардачке — на ловца, как говорится, и зверь бежит. Но никто, включая Кэла, не мог понять, почему Берт оставил оружие в машине. Может быть, в комнате у него еще один? Берт любил, чтобы револьвер был под рукой — в портфеле, на ночном столике, в ящике письменного стола на службе. Любил рассказывать, сколько преступников ему довелось уложить, рассуждать о том, что наперед ничего не знаешь, а мужчина должен уметь защитить семью, и надо всегда жать на курок первым, а не дожидаться, когда тебя подстрелят, — но на самом деле он просто любил оружие.

А вот джин детей просто поразил. Конечно, родители любили время от времени пропустить по стаканчику — но не настолько же, чтобы таскать с собой целую бутылку. Никогда прежде они не видели в машине спиртное. Чудеса да и только.

— Ты же знаешь — это нельзя трогать, — сказала Холли, оглянувшись на дверь родительского номера. Она говорила разом и про джин, и про револьвер.

— Ну, на всякий случай, — ответил Кэл.

И сунул бутылку в коричневый бумажный пакет с колой и шоколадными батончиками. Джанетт уже вытащила оттуда одну банку и два батончика и переложила в свою сумочку. Теперь она взяла у брата джин и принялась аккуратно отковыривать ноготками акцизную марку, покуда та наконец не отошла целиком — если что, всегда можно будет приклеить на место. Бумажку Джанетт спрятала в сумку, бутылку вернула брату. И они отправились к озеру. Возглавляла процессию Кэролайн — она несла карту.

Погода стояла такая же, как и вчера и позавчера, но детям все равно казалось, что день слишком жаркий. С неба, уже ставшего белесым, будто разливалась по всей округе томительная вялость. Холли чесалась и жаловалась на комаров. Она, как и мачеха, была очень чувствительна к их укусам. Кассирша посоветовала детям пройти через поле напрямик: трава там доходила старшим до пояса, а Элби была по грудь, и повсюду покачивались желтые венчики цветов на длинных стеблях.

— Ну, чего там — видно уже озеро? — спросил Элби. Полосатая сине-желтая майка, которую купила ему Беверли, была вымазана кетчупом. Руки были липкие.

— Стой, — сказал Кэл и вскинул руку ладонью вверх. Все остановились разом, как солдаты. — Что у нас сзади? — И все обернулись.

— Что это такое? — спросил он брата, показывая на дом через дорогу.

— «Сосновая шишка», — ответил Элби.

— И сколько от нее до озера? Что сказала кассирша?

Издалека доносился гул проносящихся по дороге машин. Где-то глубоко в траве трещали крыльями сверчки, над головами детей перекликались птицы.

— Две мили, может, чуть меньше, — ответила Холли. Она знала, что спрашивают не ее, но удержаться не смогла. Оттого что они стояли в поле, ей было как-то не по себе, сухая трава колола икры. Тропинки не было.

Кэл наставил палец на брата. Забавно, как похож он иногда становился на отца, хоть и был его полной противоположностью.

— Элби!

— Две мили, — сказал тот. Он принялся рубить траву ладонью, а затем стал размахивать рукой, как косой.