Читать книгу "Трансляция - Лиам Браун"

Через пару часов после появления тех мысленных изображений мощный поток комментариев, – как и предсказывала Алиса, – стал изливаться через блоги и каналы социальных медиа. Хотя приложение быстро вернулось к традиционным цветовым абстракциям, группке горячих последователей МайндКаста удалось заснять физиономию Надима и поделиться ею с пользователями.

Как только ушла Алиса, взяв с меня обещание снова продолжить интервью, я в растерянности прилег с ноутбуком и стал смотреть, как мой смартфон дергается на журнальном столике в потоке оповещений, комментариев и новых фолловеров. Невероятно! Я наблюдал с растущим возбуждением за этим процессом и отключился в три часа ночи. Проснулся и опять проверил телефон. Сорок пропущенных звонков Сары – и столько же посланий.

Похоже, пока я спал, ожил пиар-отдел МайндКаста, вбросив серию заявлений в прессу, крайне заинтересованную в шоу.

На следующий день состоялось мое первое телевизионное интервью.

– Извините, – говорю я, поворачиваясь к журналистке. – Не могли бы вы повторить вопрос?

Девушка улыбается. Журналисты всегда улыбаются. Я – крутой. Возможно, самый крутой в мире. Эксклюзивный материал от меня гарантированно сделает счастливым ее босса.

– Я спрашивала, как вам кажется, насколько точен МайндКаст? То есть мы видим на экране ваши мысли, не так ли?

Я киваю и смеюсь. Опять – тот же самый вопрос.

– Ну, это сложно объяснить.

После ментального прорыва приложение начало регулярно извергать в онлайн картинки и видео, пока не достигло бесперебойной круглосуточной подачи изображений. Но кадры, которые оно демонстрировало, вовсе не обязательно отображали все мои мысли, которые проплывали в моем сознании.

Правда, по общему мнению, отдельные фотографии выглядели в точности так, как если бы их буквально выдернули из моего мозга и выставили миру напоказ. Например, если я пытаюсь думать о чем-то конкретном – о своем отце, о пончике или о щенке таксы, – картинка всплывает молниеносно и в резком фокусе, то есть именно так, как я себе представляю. Другие вещи, однако, менее прямолинейны. Скажем, воспоминания зачастую показаны в виде смутных теней, часто непоследовательны и заполнены столь зияющими промежутками черных пикселей, что невозможно ничего понять. Забавно, поскольку раньше я предполагал, что МайндКаст будет работать по принципу движущейся камеры видеонаблюдения, фиксирующей все подряд для хранения на некоем жестком биологическом диске, который я могу запускать, когда захочу. Но воспоминания, появляющиеся в приложении, не такие. Я заметил – чем они «старше», тем более искажены, а картинка «заикается», как плохой сетевой трафик или пиратское видео. Даже если вы можете схватить нить повествования, отдельные детали часто меняются – лица, одежда или цвета автомобилей, в то время как я изо всех сил стараюсь восполнить пробелы в событиях, происходивших годы или десятилетия назад.

Другие типы мышления еще запутанней. Чувства по-прежнему классифицируются по цвету, хотя вместо скучного шара мои эмоции сейчас интегрируются в ленту, раскрашивая сами картинки. Печальное воспоминание о моей матери может сделать ее щеки ярко-синими, как в прошлом году на празднике в Тенерифе (тогда деревья возле пляжа бросали глубокие тени на ее скулы, добавляя еще одну сюрреалистическую деталь в мой уже мысленный образ).

Я понял, что такое бывает, когда элемент памяти преобразовывается в чувство, а то, в свою очередь, в определенную картинку на МайндКасте, и в итоге выглядит как изображение, отраженное в луже нефти.

Нефтехимическая радуга.

Помимо психоделических кошмаров, недавно на экране начали появляться и слова, возникая без предупреждения из цифрового тумана. Они принимают форму существительного или прилагательного, которое может и не относиться к текущему содержанию моего сознания. Я могу подумать о кровати, и возникнет слово «комфортная». С другой стороны, я могу подумать о голубе, и почему-то материализуется «холодильник». Иногда появляются предложения, и мой внутренний диалог записывается в нижней части экрана волнистыми субтитрами. Я говорю о предложениях, хотя чаще это нечто, не вызывающее никаких эмоций. Скорее просто строки тарабарщины, набранные пьяной стенографисткой. И мои субтитры периодически озвучены! Не могу сказать, внутренний ли это монолог или нет, но знаю одно: сейчас ментальный саундтрек существует и выплескивается наружу. Причем бессмысленный текст произносится с невозмутимой интонацией спутниковой навигации. А еще на экране транслируются обрывки моих разговоров, деформированные восклицания и пение. Последнее записано как будто под водой: мой бубнеж явно конкурирует с мелодиями из программы «Топ – сорок хитов» и перемежается фразами из детских стишков и джинглами из радиорекламы, а также неразборчивыми звуками курантов и «белым шумом», превращающим мое подсознание в алфавитный суп.

Я уже заметил, что многие люди отключают в приложении звук.

В общем, пестрый причудливый коллаж напоминает беспорядочную, галлюцинаторную атмосферу кислотного трипа. Это совсем непохоже на то, что я видел раньше. Я не провожу много времени перед экраном. Пока я не стремлюсь смотреть шоу двадцать четыре час в сутки. Как и в случае с цветным шаром, отображение моих мыслей на том или ином носителе может вызывать у меня сильное раздражение. Порой я бросаю взгляд на телефон и вспоминаю о вещах, о которых и не думал в реальности, и все вместе создает некоторую экстрасенсорную обратную связь.

А однажды я взглянул на открытое приложение и обнаружил очертания чего-то, находящегося на периферии моего сознания, причем я даже не был в курсе, что именно у меня на уме – бывшая девушка или, скажем, футболка. Это «что-то» должно было еще выкристаллизоваться в моей зачипованной голове.

Процесс видения ждет ментального подтверждения: в такие секунды изображение нестабильно, дрожит и вибрирует, мои глаза тоже дергаются, виски болят, и я должен сунуть телефон в карман и успокоиться. Это тяжело и крайне неприятно.

Но шоу обрело бесспорную популярность. К моему изумлению, счетчик «Регистрация миллиона просмотров в течение одного или нескольких дней» продолжает мелькать и тикать, колеблясь сейчас чуть ниже тридцати миллионов.

– А с какими сложностями вам пришлось столкнуться? – допытывается журналистка.

Она взволнована и ощущает свою исключительность. Девица может использовать «изюминку» для заманивания читателей ее статьи.

Сара многозначительно ерзает в кресле. И молчит. Она и не должна говорить ничего лишнего.

– Простите, я неправильно выразился, – я пожимаю плечами, возвращаясь к официальной версии, которую уже много раз озвучивал сегодня утром. – Понимаете, для меня все так ново… То, что вы видите на экране, точно в таком же виде появляется в моей голове. Невероятная точность.

– Вот что сделало шоу хитом с огромной аудиторией, – перебивает меня Сара. – Я слышала, Португалия – последняя на данный момент страна, где проект с Дэвидом стал вирусным.

Журналистка сглатывает.