Читать книгу "Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году - Михаил Смольянинов"

Однако командование не могло противостоять разворачивавшемуся процессу политизации войск, который осуществлялся главным образом тремя путями – делегированием в войска политическими партиями своих представителей для ведения устной пропаганды, путем направления периодической печати, а также путем совместного пребывания солдат с рабочими в Советах, участия в различных шествиях, манифестациях и митингах.

В сложившейся ситуации Временное правительство, Военное министерство, Ставка Верховного главнокомандующего и командование фронта поощряли пропаганду в войсках прежде всего представителей буржуазных партий, которые пропагандировали необходимость продолжения войны до победного конца. С этой целью Временным правительством уже в марте на Западный фронт были командированы члены Государственной Думы кадеты Н. Н. Щепкин, Ф. Д. Филоненко, Н. О. Янушкевич и др. Командование фронта благоприятствовало их поездкам, организовывало встречи в частях и соединениях[161].

Для агитационной пропаганды штаб Западного фронта направлял в войска группы агитаторов из служащих Всероссийского земского союза, других тыловых учреждений, в основном меньшевиков и эсеров. Такие поездки, как правило, использовали и большевики для пропаганды своих взглядов. 22 марта в составе одной из таких групп, направленных штабом фронта по рекомендации Минской офицерско-солдатской комиссии, в части 3-й армии выехали большевики М. Михайлов (М. В. Фрунзе), И. Г. Дмитриев, С. Г. Могилевский. В конце марта на фронт была направлена группа из 16 агитаторов, в их числе большевики Н. И. Кривошеин, И. Г. Дмитриев и С. Г. Могилевский. Согласно выданному штабом фронта удостоверению, агитаторам разрешалось пребывать на фронте в течение двух недель[162]. В своих выступлениях меньшевики и эсеры призывали к продолжению оборонительной войны в защиту революции и свободы, большевики – к прекращению империалистической войны, к немедленному заключению справедливого демократического мира без аннексий и контрибуций на основе права свободного самоопределения народов.

Отношение к пропаганде политических партий в войсках фронта не было однозначным. К агитации и пропаганде буржуазных партий с одобрением и поддержкой относились генералитет и офицерство (особенно высшее), артиллерийские части и казачество. Основная солдатская масса фронта не доверяла буржуазной пропаганде, прежде всего, по причине пропаганды лозунга «Война до победного конца» и нападок на Петроградский Совет. Им больше импонировал лозунг, пропагандируемый партиями революционной демократии, – «Война в защиту революции и свободы».

Большую роль в политизации армии играла периодическая печать разных политических партий. Достоинством данного источника был громадный объем информации, а недостатком – ее «многоцветность» и противоречивость. Каждая партия подавала ее со своих политических позиций, с точки зрения того класса общества, интересы которого она выражала. Уже к июню 1917 г. на фронт поступало до 50 наименований газет и листков. Наиболее известными из них были кадетская «Речь», эсеровская «Дело народа», меньшевистские «Рабочая газета», «Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов», другие газеты, которые в основном оправдывали политику Временного правительства продолжения войны. Диссонансом являлись лишь большевистские газеты «Правда», «Окопная правда», «Солдатская правда», пропагандировавшие прямо противоположную кадетам, эсерам, меньшевикам, энесам и другим партиям политическую линию.

Значительную роль в политизации войск сыграли войсковые комитеты. Несмотря на стремление командования ограничить деятельность комитетов рассмотрением хозяйственно-бытовых вопросов, на их заседания выносились и рассматривались также и политические вопросы: о текущих событиях, об отношении к Временному правительству и Петроградскому Совету, о братании с противником, о наступлении и многие другие.

Масштабностью и эффектом политического влияния на солдатские массы фронта отличались собрания, митинги и демонстрации, проходившие в прифронтовой полосе и насчитывавшие от нескольких сот до десятков тысяч участников. Неслучайно с ними командование во многих случаях связывало упадок дисциплины и возникавшие эксцессы в частях и подразделениях. Например, командир 61-го Сибирского стрелкового полка 1-го Сибирского корпуса полковник Травников считал, что первое проявление волнений в полку, выразившихся в попытке его ареста, было связано с возвращением «из местечка Красное солдата Лихолетова, где он был на митинге и где, как обязательное, приняли приказ № 1 Петроградского Совета рабочих депутатов»[163].

Огромное значение в политизации войск сыграли Советы рабочих и солдатских депутатов. Уже в первые дни после их создания Советы направляли в войска своих делегатов для проведения агитационно-разъяснительной работы. Солдаты, считая Советы рабочих и солдатских депутатов органами революционно-демократической власти, видели в них выразителей своих интересов. Особой популярностью у солдат и демократически настроенных офицеров на Западном фронте пользовались Петроградский, Минский, а также Московский, Киевский и другие Советы. Нередко, не доверяя пропаганде буржуазных партий и их прессе, солдаты обращались за разъяснением вопросов политической и государственной жизни, прежде всего, в Петроградский и Минский Советы, направляя туда делегатов, просили прислать агитаторов или литературу[164].

Набиравший темпы процесс политизации армии охватывал все новых и новых субъектов – солдат и офицеров, каждый из которых в зависимости от своего индивидуального сознания, социальной принадлежности занимал политическую позицию. Все это, несмотря на призывы командования, агитаторов всех политических партий (кроме большевиков) к единению офицеров и солдат во имя укрепления дисциплины и боеспособности, приводило ко все большему их разобщению, росту недоверия солдат к командно-офицерскому составу, падению дисциплины в войсках и их боеспособности. Об этом неоднократно с тревогой заявляли командиры и начальники всех степеней. «Положение в армии с каждым днем ухудшается, поступающие со всех сторон сведения говорят, что армия идет к постепенному разложению», – отмечал в середине апреля 1917 г. Верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев в своем письме Военному министру А. И. Гучкову[165].

Одним из факторов, свидетельствующих о разложении русской армии, был рост случаев дезертирства солдат. Имевшее место до Февральской революции и почти прекратившееся, по сообщениям командования, в первые дни после ее победы, с середины марта дезертирство набирало темпы и становилось массовым явлением[166].