Читать книгу "Иов, или Комедия справедливости - Роберт Хайнлайн"

– К чему все это, Маргрета?

– Мне надо было кое-что проверить. Алек, ты стараешься разгадать, что произошло с Алеком Грэхемом? Теперь я знаю ответ.

– И что же?

– Он здесь. Ты и есть он.

Когда ко мне вернулся дар речи, я спросил:

– И основой для такого утверждения послужило лицезрение нескольких квадратных дюймов моей задницы? И что же ты там обнаружила, Маргрета? Родинку, которая свидетельствует о том, что я – чей-то пропавший наследник?

– Нет, Алек. Твой Южный Крест.

– Мой… что?

– Алек, ох, я тебя умоляю! Я так надеюсь, что это поможет восстановить твою память! Я увидела его в ту первую ночь, когда мы… – Она потупилась, а потом посмотрела мне прямо в глаза. – Когда мы занимались любовью. Ты зажег свет, а потом перевернулся на живот, посмотреть, который час. Вот тогда-то я и увидела эти родинки на правой ягодице. Я что-то сказала насчет узора, который они образуют, и мы немного пошутили на эту тему. Ты еще сказал, что это твой Южный Крест, чтобы ты не забыл, где у тебя верх, а где низ. – Маргрета слегка покраснела, но не отвела взгляда. – А я показала тебе несколько своих родинок. Алек, мне ужасно жаль, что ты этого не помнишь, но, прошу тебя, верь мне. К тому времени мы уже были так близки, что вполне могли шутить на подобные темы, и я нисколько не боялась, что ты сочтешь меня нескромной или бесцеремонной.

– Маргрета, я вообще не могу представить тебя нескромной или бесцеремонной, но ты придаешь слишком большое значение дурацкому узору, в который случайно сложились родинки. У меня их уйма, и я нисколько не удивляюсь тому, что там, где мне их не разглядеть, образуют что-то вроде креста… Не удивляюсь я и тому, что и у Грэхема был похожий узор.

– Не похожий, а точно такой же!

– Ну… есть же лучшая возможность проверить. В столе лежит мой бумажник. Вернее, бумажник Грэхема. Там его водительское удостоверение. С отпечатком большого пальца. Я не сверял его, поскольку полностью уверен, что он – Грэхем, а я – Хергенсхаймер и что мы вовсе не один и тот же человек. Вот мы с тобой сейчас и проверим. Достань бумажник, дорогая. Убедись сама. Я поставлю свой отпечаток на зеркале в ванной. А ты их сравни. И тогда ты все поймешь.

– Алек, но я точно знаю. Раз ты не веришь – вот и проверяй.

– Что ж…

Предложение Маргреты показалось мне разумным, я согласился.

Я достал водительское удостоверение Грэхема, затем прижал большой палец к зеркалу в ванной, сначала потерев им нос, ибо на поверхности носа естественных жировых выделений больше, чем на подушечке пальца. Оказалось, что отпечаток на зеркале плохо различим, поэтому я отсыпал на ладонь немного талька и сдунул его на стекло.

Стало еще хуже. Порошок, которым пользуются сыщики, должно быть, гораздо мельче, чем тальк для бритья. А может, я просто не умею с ним обращаться. Я сделал еще один отпечаток, на сей раз без талька, поглядел на оба, потом на свой правый большой палец, потом на отпечаток на удостоверении, затем попытался проверить, действительно ли на удостоверении помещен именно правый отпечаток. Мне показалось, что так оно и есть.

– Маргрета, будь добра, пойди сюда.

Она вошла в ванную.

– Вот, взгляни, – сказал я. – Посмотри внимательно на все четыре вещи – на мой большой палец и на эти три отпечатка. Главным элементом всех четырех являются дуги, но это, вообще-то говоря, характерно для половины отпечатков больших пальцев во всем мире. Готов поспорить на любую сумму, что и на твоих больших пальцах преобладает дуговой рисунок. Положа руку на сердце, можешь ли ты утверждать, что отпечаток на удостоверении сделан моим правым или даже левым пальцем? Те, кто брал отпечатки у Грэхема, могли ведь и ошибиться.

– Ничего не могу сказать, Алек. В таких делах я не знаток.

– Что ж… Я думаю, даже знаток ничего не разберет при таком плохом освещении. Отложим-ка все до утра: нам нужен яркий солнечный день. А еще нам понадобится хорошая белая бумага с блестящей поверхностью, чернильная подушечка и большая лупа. Больше чем уверен, что первое, второе и третье найдется у мистера Хендерсона. Ну что, подождем до завтра?

– Разумеется. Но мне эта проверка ни к чему. Алек, я чувствую правду сердцем. А еще я видела твой Южный Крест. У тебя что-то произошло с памятью, но все равно ты – это ты… и когда-нибудь память к тебе вернется.

– Все не так просто, дорогая. Я твердо знаю, что я не Грэхем. Маргрета, нет ли у тебя хоть каких-то предположений о том, чем занимался Грэхем? Или почему он оказался на этом корабле?

– А мне обязательно говорить «он»? Я не спрашивала тебя о делах, Алек, а ты никогда не выражал желания обсуждать их со мной.

– Да, по-моему, тебе лучше говорить «он», во всяком случае до тех пор, пока мы не сверим отпечатки пальцев. Он был женат?

– Опять-таки я не спрашивала, а он ничего не говорил.

– Но ты намекнула… нет, даже прямо сказала, что занималась любовью с человеком, которого ты считаешь мной, и что ты спала с ним.

– Алек, ты меня осуждаешь?

– Нет, что ты! – (Но я осуждал, и она это понимала.) – С кем ты спишь – твое дело. Но я должен предупредить: я женат.

– Алек, я и не помышляла о брачном союзе с тобой, – с каменным лицом заявила она.

– То есть с Грэхемом? Меня тут не было.

– Хорошо, пусть с Грэхемом. Я не ловила Алека Грэхема. Мы занимались любовью только потому, что это дарило радость нам обоим, мы были счастливы. О браке никто из нас не упоминал.

– Извини. Зря я завел этот разговор. Я думал, что это поможет прояснить всю эту загадочную историю. Маргрета, поверь, я, скорее, отсеку себе руку или вырву глаз и брошу от себя, чем причиню тебе боль, хотя бы и самую малую.

– Спасибо, Алек. Я тебе верю.

– Еще Иисус сказал: «Иди и впредь не греши». Надеюсь, ты не думаешь, будто я так много о себе возомнил, что способен судить кого-либо строже, чем Иисус? Я вообще тебя не осуждаю, я просто пытаюсь разузнать что-нибудь о Грэхеме. В особенности о его делах. Гм… у тебя случайно не было оснований заподозрить его в каких-либо незаконных делишках?

На ее губах мелькнула чуть заметная улыбка.

– Если бы я даже что-то и заподозрила, то никогда не высказала бы свое подозрение вслух. Я ему доверяю. И хотя ты настаиваешь, что ты не он, я могу повторить то же самое и в отношении тебя.

– Touche![12]– Я глуповато усмехнулся.

Сказать ей о ячейке в сейфе? Да, конечно. Нужно во всем честно признаться и убедить Маргрету в том, что и ее откровенность со мной не будет предательством по отношению к Грэхему (или ко мне).

– Послушай, Маргрета, я спрашиваю не из праздного любопытства, не потому, что сую нос в дела, которые меня не касаются. У меня возникли проблемы, и мне необходим твой совет.