Читать книгу "Карта хаоса - Феликс Х. Пальма"

Она молчала. Клейтон вообразил ее растерянность и порадовался, что ей сейчас не видно выражения его собственного лица. И тут он услышал голос Валери:

– Хорошо. Если вы так хотите, я расскажу о нем. Арман был мужчиной, равных которому я никогда не встречала! Справедливый и мудрый, очень мудрый. Думаю, гордость собственным умом была единственным его недостатком, если это можно назвать недостатком. Он обожал рисовать меня… – Она грустно вздохнула. – Много раз писал мои портреты. И часто повторял, что моя красота не принадлежит нашему миру и что ему выпала скромная роль сохранить ее для грядущего, что это его священный долг. – Агент слышал, как она сделала несколько шагов и остановилась рядом с ним, но продолжал смотреть только на полотно. – Однако именно этот портрет имеет для меня особое значение, так как он закончил его за несколько дней до… Ладно, вы ведь уже знаете про случившуюся трагедию. – Казалось, графиня вот-вот разрыдается.

– Он писал вас в своем кабинете? – спросил Клейтон.

– Да, это был его кабинет.

Клейтон сжал губы, испытывая разом и бешенство и досаду при воспоминании о том, с каким удивлением обнаружил, что убогая и грязная лачуга Холлистера, где так привольно чувствовали себя крысы, была приютом едва ли не ученого мудреца. Он долго не верил своим глазам, рассматривая учебники таксидермии, расставленные на полках по размерам и даже по цвету переплетов рядом с бесчисленными банками с непонятными жидкостями, рядом с инструментами грозного вида и прочими предметами. Там были щипцы, красители, ватные шарики, шкатулки, где хранились стеклянные глаза, из-за чего эти шкатулки были похожи на дьявольские бонбоньерки… Все в идеальном порядке – заповедник гармонии среди царившего вокруг хаоса.

– А какие области знаний интересовали графа де Бомпар?

– Все, – ответила Валери, не скрывая гордости, хотя ее все больше удивляли вопросы агента. – Любые области знаний и любое искусство были ему подвластны. Он был великим исследователем, ученым, далеко опередившим свое время. Пожалуй, живи он на несколько веков раньше, его объявили бы колдуном и отправили бы на костер, но, к счастью, сейчас иные времена. Сейчас всякий, кто отличается от прочих или в чем-то превосходит прочих, наказывается завистью и хулой.

– Вы любили его? – спросил агент, все еще не отваживаясь взглянуть на нее.

Графиня замялась:

– Я… глубоко им восхищалась. И была ему очень признательна за…

– Но вы любили его? – с нажимом повторил свой вопрос Клейтон.

– Я могла бы ответить, что это вас не касается, – после краткой паузы ответила Валери де Бомпар мягко, но не без нотки вызова.

– Могли бы. Однако единственное, что я хочу знать, это способны ли вы любить, – в том же тоне ответил он.

– Нет, я не любила его. Но сей факт вовсе не означает, что я не способна полюбить другого мужчину. – Графиня улыбнулась, сверкнув жемчужными зубками. – Вы должны понять, что наши с Арманом отношения никогда не были похожи на нормальные супружеские.

– Понимаю.

– Вряд ли, – возразила она. – Я была совсем юной, когда познакомилась с ним. Можно даже сказать, что я была просто дикой девчонкой, совершенно темной и необразованной. Арман зажег в моей душе огонь знания. Он воспитал меня, но не так, как воспитывают благородную барышню, а как равную себе, как воспитывают мужчину. Он научил меня всему, что знал сам. И, когда настало время, научил понимать любовь и наслаждение, потому что, как считал граф, человек, который не любит и не наслаждается, не вправе претендовать на истинное знание. Мне неведомо, почему он женился на мне, был ли он влюблен в меня или просто не признавал воспитания без науки любви, самого высшего из искусств… Так или иначе, он завершил это дело, взяв меня в жены. А вы спрашиваете, любила ли я его? Да ведь я даже не знаю, любил ли меня сам Арман! – Графиня прикусила нижнюю губу и с вызовом посмотрела на агента. – Нет, думаю, я его не любила. Хотя, наверное, то, что соединяло нас, было больше, чем любовь.

И снова в зале повисло молчание, которому они дали созреть, глядя друг другу в глаза.

– Ну вот, я рассказала вам про Армана, – наконец произнесла Валери. – И если верить вашей теории, теперь вы знаете меня лучше, чем пять минут назад. Так что говорите, кто же я такая.

– Я бы охотно пожертвовал любой частью своего тела, чтобы разгадать, кто вы такая на самом деле, графиня.

Она горько улыбнулась:

– Ну, так много я от вас не потребую. И довольно разговоров о прошлом. Об Армане. Сегодня у нас праздник, – заявила графиня, снова повеселев. Тут она заметила, что ее бокал пуст, и подошла к столику, чтобы наполнить его. – Вы даже представить себе не можете, как я благодарна вам за то, что вы разоблачили Холлистера. Ведь проклятый недоумок, нацепив на себя волчью шкуру, убивал людей именно в те вечера, когда я устраивала у себя в замке праздники. Это уже стало превращаться в дурную традицию, и помощники судьи раз за разом врывались в мой танцевальный зал, чтобы сообщить своему шефу об очередном убийстве. Они орали так, что заглушали оркестр. Про растерзанные тела… Только представьте себе! Полное отсутствие такта и вкуса. А ведь я старалась нарядиться так, чтобы мой выход выглядел триумфально – чтобы у гостей дыхание перехватило, но в итоге терпела неудачу, праздник оказывался безнадежно испорченным. Разве можно продолжать веселиться после подобных известий?! Да вы и сами могли в этом убедиться. – Графиня приблизилась к нему волнующейся походкой. – Однако, должна признаться, больше всего я сожалела, что из-за этого идиота Холлистера был прерван праздник, когда вы вроде бы набрались смелости, чтобы наконец-то пригласить меня на танец. В ту ночь он убил дорогого нам всем господина Дальтона. Хотя… Смелость так или иначе понадобилась вам – вы разобрались с убийцей и завершили расследование.

Валери выжидающе смотрела на агента. Он поднял бокал и залпом осушил его, стараясь собраться с духом, чтобы сказать то, чего она меньше всего ожидала:

– Нет, графиня, вы ошибаетесь, расследование я завершил только нынче вечером. И помог мне Арман.

Она глянула на него с интересом:

– О чем вы?

Клейтон отодвинулся от нее и подбородком указал на портрет:

– Третья полка справа. Трудно разглядеть, если не присматриваться, но у меня есть дурная привычка обращать внимание на мелочи. – Он опять указал на картину, словно приглашая графиню присоединиться к нему. Валери подчинилась и подошла к камину, скорее озадаченная, чем заинтригованная. – Вон там, рядом с черепом. Что вы видите?

– Три мышонка водят хоровод.

Агент устало кивнул:

– Именно. Три мышонка, три чучела, их милые позы – свидетельство поразительного мастерства таксидермиста.

Графиня молчала, по-прежнему стоя к нему спиной. И Клейтон понял, что она пытается восстановить ход его мыслей с того момента, как он заметил мышат. Но дело было не только в треклятых мышатах. Разумеется, нет.