Читать книгу "King of Russia. Один год в российской Суперлиге - Эрик Духачек"

Недавно Юшкевич заблокировал бросок по воротам, при этом шайба попала ему в лицо. После отскока шайбы мы подхватили ее и забили победный гол. Вот такой он хоккеист. Лежит на льду в одном конце площадки, у него идет кровь. Судья мельком смотрит на него, не догадывается, насколько травма серьезна, не останавливает игру, и в стремительной контратаке мы забиваем. Я записал этот эпизод на видео, потому что это был просто чумовой блокшот. Бог ты мой! Он не успевал закрыть игрока, но бросился под шайбу и остановил ее своим лицом. Я думал, что не увижу его в течение некоторого времени, но на следующий день кто, вы думаете, пришел на тренировку? Юшкевич! И он выглядел чудовищно. Дети, увидев его на улице, убежали бы со страху прочь. Он был похож на персонажа из фильма ужасов, со всеми этими швами, шрамами и перекошенным лицом. Он — удивительный человек. Такого же типа, как Скотт Стивенс. Любит играть и любит тренироваться.

Уже три года, как он вернулся в Россию, и глубоко в душе я думаю, он все еще был бы не прочь попытаться вернуться в НХЛ. В последний свой сезон в НХЛ он сыграл за три разные команды — Florida, Los Angeles и Philadelphia, и, думаю, пошла молва, что он, при всей своей боевитости, стал «одноногим» хоккеистом, что, возможно, легче скрыть в этой лиге, чем в НХЛ.

Два года назад Юшкевич играл в Ярославле, локаутный сезон — в Череповце, а сейчас он — у нас (2008 г. — вернулся в хоккей, в новосибирскую Сибирь, прим. пер.). Мы как-то недавно говорили с ним об изменениях, которые он видел за свою карьеру, и он сказал: «Хоккей здесь сильно изменился в плане маркетинга. Появились группы поддержки, строятся новые дворцы. Все эти косметические дела привносят новое и отличное от того, что было раньше. Но фундаментальные для хоккеистов вещи остались точно такими же». Он добавил: «Вот ты не повышаешь голос, но все другие тренеры в лиге орут на своих игроков, как и раньше. Они обращаются с тобой, как с быдлом, и выжимают из тебя все до последней капли. В этом смысле не изменилось ничего. Нам платят гораздо больше денег, чем раньше, но обращаются с нами по-прежнему». Интересно: в НХЛ у меня репутация жесткого и агрессивного. В России, вдруг, я стал умеренным.

10 октября

Одному из Викторов — Сухову, моему второму помощнику — сегодня исполнилось пятьдесят лет, по этому поводу было застолье, где от каждого ожидался тост в честь новорожденного. И я сказал свой, на ломаном русском, на максимуме своих возможностей. Я все больше думаю о том, что сказал Юшкевич о российских тренерах и их обращении с хоккеистами. Он считает, что хоккеисты готовы к такому жесткому обращению и просто не обращают на него внимания — за годы у них выработалась устойчивость и выросла «толстая кожа». Ведь до сих пор можно часто видеть, как тренер жестко отчитывает игрока на скамейке.

Я верю в необходимость быть прямым и твердым, но редко когда дохожу до точки взрыва. Фактически, лишь два раза в своей энхаэловской карьере я обрушивался на сидящего на скамейке хоккеиста, один раз это был Игорь Уланов, второй — Сергей Макаров, оба русские. Поверьте, и чувство юмора мне не чуждо. Как тренер я стараюсь довести до хоккеистов, помимо того, что делать, то, почему надо это делать, по той причине, что они будут лучше выполнять задание, если будут понимать теоретическое обоснование тактики и системы игры. К тому же, в тренерском деле всякий раз, когда ты полагаешься на переводчика, следует помнить, что картинка (т. е., видеоклип) стОит тысячи слов. Когда перевод наших видеозанятий делает Королев, ответная реакция хоккеистов и результат таковы, что ясно — мысль доводится четко и ясно. По очевидным причинам, это имеет центральное значение для того, что я пытаюсь здесь делать.

Одним из самых больших новшеств для любого тренера (североамериканского — прим. пер.), работающего в Европе (с этим я встречался и в Германии) является то, насколько мало от тебя зависит выбор твоего тренерского штаба. В НХЛ, или в рамках программы работы с национальной сборной Канады, ты сам подбираешь себе помощников точно так же, как подбираешь команду — находя тренеров с конкретной специализацией, так чтобы коллективными усилиями были охвачены все важные аспекты: тактика, видео подготовка, сыгранность хоккеистов и т. д. Наш штаб состоит из шести тренеров, что гораздо больше, чем привычное для меня количество. Самое трудное в работе с большим штабом — это заставить каждого почувствовать, что все они вносят свой вклад в общее дело. Я поручил каждому тренеру по одному важному заданию, но я люблю сам быть при живом деле, поэтому нелегко найти что-то каждому. К счастью, у троих из них имеются административные обязанности, в дополнение к их прямой тренировочной работе на льду, так что им есть чем заниматься.

В тренерском штабе существует определенная иерархия. Например, именинник, Виктор Сухов, является третьим человеком, после Федора Канарейкина, моей правой руки, и Виктора Королева, второго помощника. Сухов никогда не играл в элитной лиге, но здесь его уважают за бомбардирские успехи тех времен, когда Магнитогорск играл во второй лиге. Он — прямая противоположность описанному Юшкевичем типичному российскому тренеру. Приятный человек, с замечательной улыбкой, он — прототип «игроцкого» тренера, с удовольствием работает после тренировки с хоккеистами над их навыками в атакующей игре. Он также составляет наши маршруты поездок, организует проживание и регистрацию в отелях, подачу автобусов на выездах и контролирует циклы силовых упражнений, устанавливаемые тренером по общефизической подготовке.

Канарейкин играл за Спартак и Крылья Советов, а в начале 1990-х федерация хоккея дала ему разрешение играть в Австрии, при этом три четверти его зарплаты уходило федерации. В те времена это была обычная практика, способ собирать дополнительные средства для федерации путем «сдачи хоккеистов в аренду» иностранным клубам. Федор в достаточном объеме говорит по-английски, хотя недостаточно, чтобы эффективно управляться с переводом. Это жизнерадостный, открытый человек, со сверхпозитивным настроем. Я еще не видел его рассерженным. Может быть, в России сердиться — исключительная прерогатива главного тренера. Федор очень хорошо знает лигу, и это очень мне помогает. Мы часто садимся обсудить что-либо, я излагаю ему какие-то свои тактические идеи, а он высказывает свое мнение на предмет того, как они, на его взгляд, могут сработать.

Виктор Королев (не родственник Игоря Королева) — бывший вратарь, который, парадоксально, не хочет работать с вратарями, из-за чего мы летом взяли тренера для вратарей. Королев предпочитает тренировать игроков всех амплуа и он очень энергично работает на тренировках. Он любит подключаться к выполнению упражнений и придавать им «тренерского сопротивления», чтобы сделать упражнение более похожим на реальную игровую ситуацию, и это хорошо, за тем исключением, что ему часто приходится за это платить столкновениями и падениями. Его увлеченность и преданность делу восхитительна, но ему на самом деле необходимо надевать шлем! Он вошел в тренерский штаб еще при Мареке Сикоре, ведет нашу статистику и обеспечивает меня данными по итогам наших матчей.

Тренер по вратарям, Юрий Шундров, играл за киевский Сокол. К нашему коллективу присоединился уже после начала тренировочных сборов. Я помню, как он несколько раз играл за русские «сборные клубов», которые приезжали на матчи в Канаду, когда я тренировал национальную сборную команду. Как вратарь Юрий был рисковым хоккеистом, полагавшимся на интуицию. У него был очень агрессивный стиль игры, в противоположность большинству российских вратарей, не особенно выходивших из ворот. Я надеюсь, что Юрий не будет учить наших вратарей играть в своей бывшей манере, потому что, в сравнении с ним, Жак Плант, славившийся своими выходами за пределы дуги вратарской площадки, выглядел бы неподвижным. Шундров на наших ледовых тренировках говорит и делает мало. У него есть три «тренерские» позы: а ля Кен Драйден, опираясь на клюшку; поза, при которой он держит клюшку за спиной, прислонившись к борту, и поза Мыслителя, когда он подпирает свой подбородок руками, склонившись над бортом. Все три производят впечатление, что он ждет — не дождется окончания тренировки.