Читать книгу "Эринеры Гипноса - Елена Бычкова"

– Послушай, мы выберемся. Я уверен. Вы же из Полиса. Вас не бросят. Как только узнают, что вы пропали, тут же начнут поиски.

Она запрокинула голову, глядя на него, в удивительных глазах не зажигалась ни радость, ни надежда. Эрис просто смотрела и слушала.

– Все будет хорошо. Я попытаюсь договориться. Нас выпустят. Мы нужны им для работы, и я уверен, у меня будет возможность переговорить с кем-нибудь. Они все любят деньги.

– Я даже не знаю, как тебя называть.

– Руф.

– Руф?[7]

Намек на улыбку скользнул по ее разбитым губам.

Грузовик начал ехать медленнее, затем сбросил скорость до минимума, и теперь его раскачивало как на волнах. Остальные пленники заголосили громче, а Руф сказал тихо, так чтобы его слышала только девушка:

– Я знаю, где мы сейчас. Старая дорога. Огибает оазис Таруд с востока.

– Ты уверен?

– Я ездил здесь пару раз. Поперек дороги лежат колонны. Выломали из какого-то древнего храма и бросили. Поэтому нас так мотает. А сейчас будет грохот – здесь работают камнедробилки.

И он не ошибся, через несколько секунд машина утонула в скрежете, звонком стуке, равномерных ударах.

Руф следил за дорогой, разговаривая с девушкой, и продолжал держать ее в руках, но чувствовал, временами она уплывала, почти соскальзывая в беспамятство. Тогда он снова шептал ей о том, что все будет хорошо, почти против воли запоминая повороты, тень, падающую на крышу, хруст гравия под колесами. Пару раз он сам начинал выпадать из реальности, но усилием воли заставлял себя держаться в сознании, хоть голова и раскалывалась от боли.

Наконец транспортер, дернувшись всем запыленным, громыхающим телом, остановился.

Крыша, скрежеща, поехала в сторону кабины водителя, собираясь гармошкой. Дневной палящий свет ударил по глазам. Послышались узнаваемые голоса. В кузов запрыгнул кто-то из боевиков. Болезненно жмурясь, Руф взглянул наверх, пытаясь понять, что происходит, и тут же девушку рванули из его рук.

Она глухо вскрикнула, а он только крепче сжал ее, хотя понимал, что все равно не удержит. Тогда он схватил за рукав боевика и заговорил быстро, глядя в его равнодушное лицо, заросшее черной бородой:

– Слушай, она из Полиса. За нее заплатят хороший выкуп. Но за живую.

Его не услышали, или не захотели услышать. В лицо ударила струя белого газа, забив глотку, парализуя дыхание.

Сквозь душащую боль Руф успел поймать взгляд девушки, перед тем как ее выдернули из кузова, крыша задвинулась.

Больше он не чувствовал ничего, кроме ватного равнодушия, но мозг, получивший жесткий приказ отслеживать направление, через тошноту и мысленное отупение продолжал фиксировать – поворот, сброс скорости, тряска на камнях, еще один поворот, грохот машин рядом, прямая дорога…

Он всегда запоминал любой путь с закрытыми глазами, и теперь это умение могло спасти жизнь не только ему. Поэтому он упорно повторял ленивыми, пересохшими губами «… поворот… сброс скорости… спуск вниз… поворот…»

Когда транспортер наконец остановился, он чувствовал, что его память переполнена до краев. В кузов полезли люди, вытаскивая пленников, на голову Руфа снова натянули мешок, связали руки.

Сначала ноги увязли в песке, затем под подошвами ботинок захрустели мелкие камни, потом дорога пошла под уклон. Палящий жар сменился вязким холодом. Вокруг бормотали, всхлипывали, монотонно завывали. Руф напряженно прислушивался, надеясь уловить голос Эрис или Севра. Но в унылых стенаниях не было даже их отзвука.

Заскрипела дверь, мешок сдернули с головы. Руф успел разглядеть длинный коридор, ряды дверей. Его втолкнули в тесную камеру, но, прежде чем заперли, он успел спросить тюремщика:

– Эй, сеид, куда нас?

И тот снизошел до ответа:

– Хорошее место тебе найдут. Работать будешь.

Дверь захлопнулась.

Здесь до него уже был кто-то. В углу валялся рваный матрас, поверх какие-то гнилые тряпки, покрытые плесенью.

Руф сел на пол, опустив на колени связанные руки. Одурь, вызванная газом, еще не до конца выветрилась из головы, потому что он не мог оценить до конца опасность, грозящую ему. Ни отчаяния, ни страха, ни тревоги.

Водитель прислонился затылком к холодной стене и закрыл глаза. Всего лишь на минуту, а когда открыл, понял, что уже не один в камере. Рядом сидел незнакомец. Худой, в черной футболке с размытым абстрактным рисунком и в потертых джинсах.

Руф был уверен, что никогда не видел его, но это лицо с острым подбородком и запавшими щеками удивительным образом казалось знакомым. Вызывало полное доверие.

Темно-серые глаза смотрели на пленника с участием и дружеским теплом.

– Ну как ты? – спросил он. – Держишься?

– Они сожгли мой автобус, – сказал Руф со злостью. И это было первое сильное чувство, которое вымыло труху сонных мыслей из головы.

Теперь он ощущал все – тревогу, за себя и белых из Полиса, бешенство от своей беспомощности, жаркое желание освободиться…

– Главное, сам цел, – философски отозвался парень. – Где находишься, знаешь?

– Похоже, старая крепость на территории оазиса Таруд.

– Уверен?

– Я могу ориентироваться здесь с закрытыми глазами. С шестнадцати лет езжу.

Парень прищурился, как будто пытался разглядеть что-то доступное лишь ему, затем устало потер лоб над бровями.

– Двое из Полиса, которые ехали в твоем автобусе. Что с ними?

– Севр, скорее всего, мертв. Эрис была со мной. Потом ее забрали.

– И тоже мертва, – задумчиво произнес странный гость, словно разговаривая сам с собой. – Во всяком случае, ее мира снов нет.

Потом, вспомнив о Руфе, задал новый вопрос:

– Ты в курсе, почему на вас напали?

– Я слышал разговор. Им нужны рабы.

– Тогда почему убили Севра и Эрис?

– Слишком строптивые. Не запугать.

Собеседник кивнул, внимательно разглядывая пленника.

– А может, она все-таки жива? – спросил тот с отчаянной надеждой. – Я не видел ее мертвой.

– Нет, приятель. Никаких шансов.

Он скрестил ноги, усаживаясь удобнее, и Руф увидел, что парень босиком. Но ступни его чистые, хотя пол был покрыт толстым слоем грязи. И мысли водителя устремились в другом направлении.

– А ты кто такой? Как вообще попал сюда?

Тот поднялся, наклонился, крепко взял Руфа за плечо:

– Мы вытащим тебя. Совсем скоро. Наберись терпения.

Он сильнее сжал пальцы, и… водитель проснулся. Он сидел в той же камере. На холодном полу, также прислонившись к стене, но рука все еще помнила теплое, дружеское прикосновение.