Читать книгу "Давид против Голиафа - Гейдар Джемаль"

4.5. Кризис участия и обратной связи (конец иллюзии единого общества)

Кризис обратной связи верха и низа в обществе заключается в растущей некоммуникативности низа, лишенного возможности формулировать свои послания к верху, т. е. отлученности низа от системы коммуникаций.

Во времена фараонов цивилизация давала концепцию человеческого единства в рамках цивилизационного проекта. Самый последний земледелец имел отношение к фараону хотя бы как бесконечно малое от него. Леволиберальный дискурс, положивший в свою основу концепцию пролетариата и сделавший ставку на борьбу классов, сильно подорвал иллюзию единого общества, сходящегося на общей цели. Сегодняшние политтехнологи активно пытаются представить постмарксистский и постсоциалистический мир еще и как постклассовый. Однако для этого остается все меньше аргументов. В большинстве регионов мира стремительно дискредитируется национализм как точка сборки. Национализму бросают вызов землячества и диаспоры мигрантов, старые местные сепаратизмы (ирландцы, баски, албанцы, курды и т. п.). Наконец, обостряющееся социальное противостояние верха и низа. Вторым после национализма ответом на вызов теории классовой борьбы стала встречная теория «открытого общества», либеральной демократии. Однако по мере глобализации резко сокращается целесообразность демократической демагогии и электоральной процедуры, вместо которых приходит прямое администрирование и силовой прессинг.

В условиях, когда Фукуяма рассуждает об излишках населения Земли, Поппер становится ветхим и смешным. Пока еще мегаполисный обыватель, затуманенный спортивной картинкой и все еще действенным супер-эго, не готов воспринять второе издание классовой борьбы в постмарксистском неорелигиозном изложении. Однако иллюзия единого общества с единой общечеловеческой задачей «всем жить хорошо» доживает последние дни.

4.6. Кризис смыслового представительства политических партий

Кризис политической партии сегодня заключается в ее превращении в технологическую подпорку электоральной процедуры, которая сама контролируется надпартийной верхушкой общества.

Сегодняшняя парламентская партия – это инструмент либерального клуба, через который либералы тянут щупальца либо к мозгам традиционных элит, пытаясь продать им себя подороже как союзников, либо к мозгам молчаливого большинства, предлагая себя в поводыри слепых посреди чуждого враждебного мира. Платформа этих партий, скорее, определяется социальными психологами и выверяется с точки зрения электоральных идиосинкразий, в то время как лидеры ничем не отличаются от звезд шоу-бизнеса. Современные политические партии входят в конфликт с растущими амбициями международной бюрократии, которая создает такое пространство управления, где партийной организации практически нечего делать. Именно поэтому национально ориентированные правые либералы становятся бастионом сопротивления любым наднациональным региональным слияниям типа ЕС.

4.7. Крах правой идеи

Кризис правой идеи в том, что она выделяет группу благополучателей в исторической перспективе на основании случайных и спорных признаков (раса, нация, имущественный ценз, наследственность).

Правая идея либерализма в какой-то момент приобрела популистский размах и попыталась апеллировать к крупной национальной промышленности, которой угрожало развитие спекулятивного капитала, засилье и растущее влияние фондовых рынков. В принципе, правые либералы опирались на вполне марксистскую идею, противопоставлявшую производительный труд всем другим видам оплаченной деятельности. В какой-то момент традиционалистские элиты классического старого Запада играли с мыслью: «А не сделать ли ставку на крайне правых популистов?», – однако неприятный опыт Первой Мировой войны сделал этот клуб осторожным, и они решили заключить союз с финансовыми демократиями (самое смешное, что тоталитарный сталинский СССР в системном плане являлся точно такой же финансовой демократией, как и США!). В итоге правые популисты понесли военное поражение, что сократило правую площадку до формата праволиберального консервативного индивидуализма, который. по большому счету, не жизнеспособен и даже в условиях США нуждается в наркостимуляции баптизмом.

4.8. Крах левой идеи

Кризис левой идеи в том, что она рано или поздно вынуждена делегировать заботу о равенстве всех в получении благ государству, которое само представляет собой социального паразита.

Крайне левый либерализм, исходивший из красивой, почти зеноновской, апории, что производительный труд всегда создает больше товаров, чем их можно потребить, построил на этом коммунистический проект преодоления «отчуждения». На деле же это превратилось в финансовую демократию партийно-бюрократического типа, где только обилие фольклорных экзотических примет не дает понять глубинное тождество между СССР и США. Экономика СССР являлась, в сущности, не чем иным, как спекуляцией безналом, за которую приходилось рассчитываться реальными жизненными соками трудовых ресурсов. Фактически экономическая проблема СССР в уменьшенной модели воспроизводила коллизию современного кризиса: с одной стороны, спекулятивная экономика потребления, где в роли неограниченного потребителя выступало единым субъектом бюрократическое государство, с другой стороны – экономический полюс производительного труда, который просто не мог угнаться за спекулятивными экспериментами Госплана. СССР был нынешними Китаем и США в одном лице.

Именно совмещение коммунистической идеи сверхпроизводства материальных благ с финансово-спекулятивным подходом к кредитованию этого производства привел к неизбежной деконструкции всей схемы, потому что в роли реального благополучателя на полюсе потребления стояла отвечавшая за левый проект бюрократия, которой в какой-то момент просто надо было выйти из этого противоречия!

5. Экономика

Кризис экономики в том, что ее подлинным предметом является не создание материальных благ и услуг в интересах людей, а использование людей вопреки их как материальным, так и духовным интересам.

Экономика – одна из наиболее поляризованных и противоречивых сфер человеческого действия. Главными полюсами в ней являются, с одной стороны, «обмен веществ» между человеком и окружающей материальной средой, с другой же – количественно измеряемые процессы отношений между людьми. Скажем, производство материальных благ, которые потребляются для поддержания физической жизни, принадлежит к первому полюсу, а менеджмент производства, наука, услуги, культура, досуг и пр. – ко второму полюсу. Во все времена существовала проблема сбалансирования этих полюсов, из их противостояния и попытки их корреляции родился «третий угол» – бумажная, или воздушная, сфера, внутри которой происходит игра между ценностями одного и другого полюсов. Общая тенденция игры состояла в относительном понижении стоимости материального сегмента («обмена веществ») при возрастании стоимости человеческого полюса экономики. В итоге родилась тесно связанная с воздушноспекулятивными операциями экономика чистого потребления.