Читать книгу "Делай деньги! - Терри Пратчетт"

Витинари замер, стоя одной ногой на подножке кареты.

– Может быть, Стукпостук, но меня обнадеживает тот факт, что он в очередной раз украл твой карандаш.

– На самом деле нет, сэр, я обратил внимание и убрал его к себе в карман, – сказал Стукпостук с чувством некоторой гордости.

– Да, – ответил Витинари с удовольствием, усаживась на скрипучую кожу, в то время как секретарь с нарастающим нетерпением принялся похлопывать себя по карманам. – Знаю.

По ночам банк охранялся. Охранники лениво патрулировали коридоры и насвистывали себе под нос, зная, что самые крепкие замки удерживают правонарушителей снаружи. На мраморном полу каждый шаг тихой ночью отдавался как колокольный звон, и чувствовали себя в безопасности. Иногда они дремали, стоя навытяжку с полуопущенными веками.

Но кто-то пренебрег железными замками, миновал латунные решетки, беззвучно прошел по звонкому полу, проскользнул под самыми носами сонных людей. И все же, когда фигура вошла через высокие двери в председательский кабинет, две арбалетные стрелы просвистели насквозь и вонзились в дорогое дерево.

– Ну, это тело хотя бы попыталось, – сказала госпожа Шик.

– МЕНЯ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ ТВОЕ ТЕЛО, ГОСПОЖА ТИЛЛИ ШИК, – сказал Смерть.

– Оно уже давно никого не интересует, – вздохнула Тилли.

– ЭТО ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ, ГОСПОЖА ШИК. ПОСЛЕДНЕЕ СВЕДЕНИЕ СЧЕТОВ.

– Ты всегда говоришь банковскими словечками в такие моменты? – спросила Тилли и встала. Что-то обмякшее осталось в кресле, но это была уже не госпожа Шик.

– СТАРАЮСЬ СООТВЕТСТВОВАТЬ СИТУАЦИИ, ГОСПОЖА ШИК.

– «Свести дебет с кредитом» тоже неплохо звучит.

– СПАСИБО. Я ЗАПОМНЮ. А ТЕПЕРЬ ТЫ ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ.

– Похоже, вовремя я дописала завещание, – сказала Тилли, распустив длинные белые волосы.

– О ПОТОМКАХ НУЖНО ДУМАТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ.

– О потомках? Пусть Шики поцелуют меня в одно место, милый! Уж я им показала. О да! Ну и что теперь, господин Смерть?

– ТЕПЕРЬ? – отозвался Смерть. – ТЕПЕРЬ, МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО НАС ЖДЕТ… РЕВИЗИЯ.

– Ах. Все-таки будет ревизия? Ну, мне стыдиться нечего.

– ЭТО ТОЖЕ СЧИТАЕТСЯ.

– И правильно. Должно считаться, – согласилась Тилли.

Она взяла Смерть за руку и пошла за ним сквозь двери и дальше, и дальше, в черную пустыню под вечным ночным небом.

Спустя некоторое время Шалопай проснулся и заскулил.

На следующее утро в «Правде» появилась небольшая статейка про положение банков. Там часто повторялось слово «кризис».

Ага, вот и оно, думал Мокриц, добравшись до четвертого абзаца. Точнее, вот и я.

Лорд Витинари сообщил «Правде»:

«Действительно, с позволения председателя банка, мы с главным почтмейстером обсуждали возможность его содействия Королевскому банку в эти непростые времена. Он ответил отказом, и точка. Государственные служащие не управляют банками. Будущее Королевского банка Анк-Морпорка в руках его дирекции и акционеров».

«И да помогут ему боги», – подумал Мокриц.

Он энергично принялся за бумаги. Он копался в документации, сверял цифры, исправлял орфографические ошибки и бубнил себе под нос, чтобы заглушить внутренний голос соблазна.

Пришло время обеда, и вместе с ним появилась тарелка гигантских сэндвичей с сыром, а заодно Глэдис принесла и дневной выпуск «Правды».

Ночью скончалась госпожа Шик. Мокриц не мог оторвать глаз от некролога. Писали, что она умерла тихо, во сне, после долгой болезни.

Он бросил газету и уставился в стену. Да, госпожа Шик выглядела так, будто держалась на честном слове и джине. И все же ее энергия, ее огонь… что ж, она не могла держаться вечно. Но что будет теперь? О, боги, как хорошо, что он в этом не участвует!

Да и Шалопаю сейчас не позавидуешь. Такой неказистой шавке хорошо бы научиться очень быстро бегать.

Среди свежей почты, которую принесла Глэдис, обнаружился продолговатый, многократно бывавший в употреблении конверт, жирными черными буквами адресованный «литчно» ему. Он вскрыл его канцелярским ножом и вытряхнул письмо над мусорной корзиной – на всякий случай.

Внутри был сложенный газетный листок. Как оказалось – вчерашняя «Правда», с Мокрицем фон Липвигом на первой странице. Обведенным в кружок.

Мокриц перевернул вырезку. На обратной стороне убористым почерком было написано:

Уважаемый господин, я принял неапходимые меры при до сто рожности и передал некоторый кампромад на хранение надежному литцу. Жди от меня вестей.

Друг

Спокойствие, спокойствие… это никакой не друг. Все, кого он мог назвать друзьями, знали правила правописания. Это точно какая-то афера. Но в его шкафу не было скелетов…

Ой, ну ладно, если придираться к мелочам, в его шкафу на самом деле было столько скелетов, что хватило бы на целый склеп, и еще останется, чтобы украсить ярмарочную «комнату ужасов», и, может, даже заодно смастерить готичную, но в меру веселенькую пепельницу. Но они не были связаны с именем фон Липвига. Он внимательно за этим следил. Его преступления почили вместе с Альбертом Стеклярсом. Хороший палач точно знает, сколько веревки нужно человеку, чтобы переправить его из прежней жизни в новую.

Неужели кто-то его узнал? Но ведь когда Мокриц снимал золотой костюм, он становился самым неузнаваемым человеком на свете! Когда он был маленьким, его мама иногда забирала из школы чужих мальчиков!

А когда он надевал костюм, люди узнавали костюм. Он прятался, будучи на виду…

Это точно какая-то афера. Да, наверняка. Старый трюк «я знаю твой секрет». Вряд ли хоть кто-то добивался больших успехов, не натворив таких вещей, которые не хотелось бы выносить на публику. Эта строчка про компромат – хороший штрих. Она заставляла человека занервничать и задуматься. Она подразумевала, что аноним знает нечто настолько страшное, что ты, адресат, можешь попытаться избавиться от него и что он уже готов спустить на тебя законников.

Ха! И он еще дает ему время на размышления, чтобы помариновать его. Его! Мокрица фон Липвига! Что ж, придется кое-кому отведать, каким острым бывает маринад. Но до поры до времени письмо отправилось в нижний ящик. Ха!

В дверь постучали.

– Входи, Глэдис, – сказал он, снова принимаясь копаться в документах.

Дверь открылась, и в нее просунулось беспокойное бледное лицо Стэнли.

– Это я, сэр. Стэнли, сэр, – сказало оно.

– Да, Стэнли?

– Главный по маркам, сэр, – добавил Стэнли на случай, если от него требовалось стопроцентное удостоверение личности.

– Да, Стэнли, я знаю, – терпеливо ответил Мокриц. – Мы видимся каждый день. Ты что-то хотел?