Читать книгу "Клык леопарда - Чарльз Буковски"

Он кивнул солдату. Тот схватил очередного пленника за волосы и пригнул ему голову. Декурион взял меч обеими руками и сделал глубокий вдох. На этот раз меч взлетел и упал одним точным ударом. Сил с довольным видом кивнул:

– Похоже, я вхожу во вкус. Кто-то желает поговорить? Нет? Очень хорошо.

Подняв меч, он подошел к следующему пленнику, которого его помощник тут же схватил за волосы. Готовясь нанести удар, декурион вдохнул, но меч застыл в воздухе. Бандит сдавленно захрипел и шумно опорожнил кишечник. Сморщив нос от зловония смерти и ужаса, Сил со злорадной усмешкой посмотрел на беспомощного бандита.

– Никто не хочет умирать на пустой желудок. И вообще, возможно, я просто несправедлив. – Он покосился на бандита по другую сторону от первого обезглавленного им тела. Лицо того сделалось белым как мел. – Я начал с середины строя. Наверное, третьим мне следовало выбрать того, кто на другой стороне. – Он сделал знак солдату, державшему бандиту голову, чтобы тот поднял ее выше, и посмотрел жертве в лицо. – Как ты думаешь? Может, и впрямь будет справедливее продолжить с того края? – Выбранный для казни пленник в немом ужасе смотрел на него, едва ли осознавая все отчаяние своего положения. Сил задумчиво почесал подбородок. – Да-да, иначе получается как-то криво.

Декурион отвернулся от бандита и жестом велел своему помощнику следовать за ним. Солдат отпустил волосы пленника. Тот упал лицом в грязь и, видя, что декурион направился дальше, разрыдался, как ребенок. По знаку Сила солдат схватил за волосы новую жертву, рыжего налетчика, и вытащил его вперед. Декурион занес меч и встал над рыжеволосым, терпеливо ожидая, как тот себя поведет. Через секунду будущая жертва, насколько это было возможно, приподняла голову и прохрипела своему палачу:

– Чего тянешь? Давай, кончай!

Декурион посмотрел на него с теплой улыбкой:

– Вот храбрец, достойный моего уважения. Надеюсь, ты не обделаешься прежде времени? У меня не поднимется рука убить такого смельчака, он заслуживает лучшей участи, нежели быстрая казнь на грязном поле. Нет, давайте-ка выберем другого.

Предыдущий бандит, все еще лежавший на мокрой земле, издал вопль ужаса.

– Нет, нет, только не меня! Я скажу все, что ты прикажешь! Все скажу!

Рыжий со злостью сплюнул на землю.

– Заткнись! Погибнут хорошие люди, если ты предашь их, а мы все равно уже мертвы, что бы ни случилось, здесь или где-то в…

Сил резко обернулся и одним молниеносным движением отрубил рыжему голову. После чего с ледяной улыбкой посмотрел на рыдающего бандита.

– Никто не любит, когда его перебивают. Так что ты говорил?..

Вскоре к ним подоспела колонна легионеров. Увидев, как Марк с горсткой солдат оттаскивает убитых бандитов к обочине дороги, трибун Беллетор нахмурился. Тяжело раненный тунгриец лежал, накрытый плащом на задней повозке обоза, готового к возвращению в город.

– Что тут у вас случилось, центурион? Что-то вроде сражения?

Трибул коротко доложил ему о стычке с шайкой бандитов. Выслушав его, трибун с ужасом и отвращением огляделся по сторонам. Его взгляд упал на три обезглавленных тела – жертв учиненного Силом допроса. При виде это жуткого зрелища лицо Домиция Беллетора исказилось возмущением.

– Как я понимаю, этих людей обезглавили?

Марк бесстрастным кивком подтвердил его правоту.

– Скорый допрос на поле боя, трибун. Остальные кавалеристы преследуют разбежавшихся.

– Это возмутительно, центурион. – Беллетор сердито покачал головой.

Марк Трибул подождал, что он скажет дальше. Вдруг трибун легиона окажется более человечным, чем он о нем думал?

– Посмотри на их руки! – Марк понял, что имел в виду Домиций – клеймо рабов на руках убитых. – Каждый из этих бродяг был чьей-то собственностью. У моего отца в Италии есть большое поместье, и я знаю цену хорошим рабам.

– Хорошим рабам, трибун?

Не уловив в голосе молодого центуриона сарказма, Беллетор натянуто улыбнулся.

– Да, сильным, здоровым мужчинам, годным для десятков лет труда, если с ними правильно обращаться. Не дело армии – вершить расправу над этими животными. Этим должны заниматься их хозяева. Хороший надсмотрщик всегда найдет способ наказать такого раба, сохранив при этом его ценность для поместья. Согласись, это лучше, чем рубить головы и бросать тела гнить в грязи, разве не так?

Марк коротко кивнул, признавая довод, который ему было не оспорить.

– Верно, трибун. А пока, извини, я должен заняться отправкой этих повозок в Тунгрорум.

Ответ Беллетора прозвучал резко. Тон его не допускал возражений.

– В этом нет необходимости, центурион. Первый легион Минервы сопроводит обоз прямо до городского зернохранилища. Кстати, сними с последней повозки солдата. Я не допущу, чтобы императорское зерно было осквернено кровью умирающего.

Марк повернулся и усилием воли заставил себя воздержаться от резких слов.

– Трибун, я взял понемногу зерна из мешков каждой повозки. Моя семья торговала зерном, и это подвигло меня проверить их содержимое. Я обнаружил, что зерно непригодно, так как испорчено плесенью. И я также считаю, что раненого можно спасти – доставить к лекарю, если везти его на спине, а единственный способ…

Домиций упрямо покачал головой, отказываясь выслушать эти доводы.

– Это неприемлемо, центурион. Твоему человеку придется попытаться добраться до лекаря верхом. Я забираю повозки с зерном в хранилище, пока другие разбойники не собрались отбить их у нас.

Повернувшись к своим солдатам, он зычно отдал центурионам приказ готовиться к маршу. Марк сжал кулак и уже собрался было ударить Беллетора по плечу, но почувствовал, что кто-то крепко взял его за рукав. Обернувшись, он увидел у себя за спиной Кадира. Хамийец укоризненно покачал головой и, наклонившись, шепнул ему на ухо:

– С тех пор как не стало твоего друга Руфия, рядом с тобой нет никого, кто бы удерживал тебя от необдуманных поступков, которыми ты легко можешь себя погубить. В отсутствии такого близкого человека, с чьим мнением ты бы считался, позволь представить тебе его преемника. – Хамийец отвесил легкий поклон. – Твоего друга, который предпочитает, чтобы ты постепенно вошел в силу, оставаясь в тени, нежели ярко вспыхнул и тем самым привлек к себе внимание сильных мира сего. Впрочем, не только к себе.

Марк был вынужден согласиться с его доводом. Гнев постепенно оставил его, перейдя в тупую, ноющую боль внизу живота.

– Благодарю тебя. Трибун требует, чтобы мы сняли раненого с повозки. Как ты думаешь, он…

– Поздно. Он уже мертв. Рана была слишком глубокой. Я сунул ему в рот монетку и поручил товарищам посадить его на коня и воздать необходимые почести.