Читать книгу "Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров - Роб Бразертон"

А что насчет людей из другого лагеря? Майкл Паренти в книге «Грязные истины» (Dirty Truths) признал, что, «без сомнения, бывают безумные теории заговора»{146}. Однако он утверждает, что заговор, стоящий за убийством Кеннеди, – это неоспоримый факт, следовательно, он не относится к категории «странных фантазий». В 2007 г. британский журналист Роберт Фиск сделал похожее разъяснение в своей статье в газете Independent по поводу событий 11 сентября. Повторив классические слухи о неправдоподобности обрушения 7-го корпуса Всемирного торгового центра, сразу вслед за этим он написал, что «я не конспиролог. Хватит с меня этих энтузиастов. Хватит с меня этих заговоров»{147}. Психолог Йован Байфорд отмечает в своей книге «Критическое введение в конспирологические теории» (Conspiracy Theories: A Critical Introduction){148}, что Паренти и Фиск не отрицают надуманность теорий заговора, но при этом просто уходят от ответственности. Их аргумент таков: не верим в теорию заговора, но вот эта теория – не конспирологическая. Создается впечатление, что все кто угодно, но только не они верят теориям заговора.

Итак, большинство согласно с тем, что существует разница. Теории заговора надуманны, однако утверждение о реальном заговоре – не конспирологическая теория. Значит ли это, что мы можем взять на себя смелость определить теорию заговора как ложное представление о заговоре? Некоторые исследователи так и поступают. Согласно определению историка Даниэля Пайпса, «конспирологическая теория – это страх перед несуществующим заговором»{149}. Некоторые тайные организации действительно есть, но конспирологическая теория «существует только в воображении». Политологи Касс Санстейн и Адриан Вермеул придерживаются сходной точки зрения, хотя и сформулированной более сдержанным научным языком. Они решили ограничить свое исследование конспирологических теорий, оставив только «откровенно ложные» и исключив из рассмотрения те, которые «являются истинными или чья истинность не определена»{150}.

Проблема этого подхода в том, что различия между истинным и ложным, реальным и воображаемым считаются совершенно очевидными. Достаточно просто посмотреть на факты или даже, как предлагает Дэвид Аароновитч (цитируя историка Льюиса Нэмира), использовать «интуитивное понимание того, какие явления невозможны»{151}. Но интуиция может приводить разных людей к очень разным выводам. То, что для одного теория заговора, для другого – факт заговора. Любые попытки разграничить истинный и вымышленный заговор обречены на бесконечные споры – какие доказательства убедительны, какие эксперты настоящие и можно ли им доверять. Все это хорошие вопросы, но утверждение, что конспирологические теории просто чушь собачья, не даст нам далеко продвинуться.

Более того, зациклившись на том, является ли рассматриваемый заговор ложным или истинным, можно упустить важные особенности конспирологического стиля. Кэтрин Олмстед выразила это очень точно, написав, что «конспирологическая теория – предположение о заговоре, которое может оказаться или не оказаться правдой, но это пока не доказано»{152}. На первый взгляд подобное заявление может выглядеть как предложение поспорить еще и о том, что такое доказанность. Для верящих теория бесспорно верна, скептики могут не сомневаться в том, что она ложная. Но вопрос не в этом. Теории заговора не доказаны не потому, что не найдены некоторые важные доказательства. Я предлагаю более глубокую идею. Теории заговора недоказуемы по своей сути.

Например, возьмем два возможных объяснения Уотергейтского скандала. По одной версии, комитет по переизбранию Никсона тайно замыслил слежку за его политическим соперником и, чтобы скрыть этот факт, сам Никсон впоследствии был вовлечен в заговор. Хотя речь здесь идет о заговоре, направленном на то, чтобы помешать продвижению члену Демократической партии в сторону президентского кресла, никто не называет это конспирологией. Почему? Потому что здесь описан состоявшийся заговор. Приспешники Никсона были пойманы после взлома в отеле «Уотергейт», обнаружились доказательства сокрытия фактов, и в итоге Никсон ушел с поста президента. Все тайны были раскрыты.

Согласно другой версии, выдвинутой Гари Алланом – автором классического труда «Никто не отважился назвать это заговором» (None Dare Call It Conspiracy), – Никсон был вовсе не причастен к Уотергейтскому заговору{153}. Его подставили. По мнению Аллана, этот тщательно спланированный скандал с целью изгнать Никсона из Белого дома был частью большого, еще более зловещего заговора, связанного с Нельсоном Рокфеллером, Генри Киссинджером, Советом по международным отношениям и приближением «Нового мирового порядка». Вот теперь у нас есть конспирологическая теория. Она легко вбирает в себя все недоказанное. Даже если вы считаете, что теория соответствует действительности, предполагается, что сокрытие фактов продолжается. Киссинджер еще не признался, население еще в неведении, истина еще не полностью раскрыта.

Мы видим такое же противопоставление двух конкурирующих версий в событиях 11 сентября. Если считать, что виновата «Аль-Каида», то это завершившийся заговор, мы знаем о нем практически все, что нужно знать, хотя бы потому, что признался сам Усама бен Ладен. Однако если верить, что это сделали свои, то настоящие виновники до сих пор плетут сложные интриги, чтобы скрыть правду. Может быть, вторая версия верна, может быть, нет, в любом случае верить в нее – значит утверждать, что заговор еще не раскрыт. То же самое относится и к любой другой конспирологической теории. Возможно, события уже закончились, но виновные не признались или их не поймали. Народные массы все еще в неведении, язык за зубами, а шило таится в мешке.

Как объяснил ученый Марк Фенстер, теории заговора не преследуют цель просто описать нечто произошедшее, они пытаются раскрыть доселе неизвестные козни, надеясь просветить ничего не подозревающий народ{154}. В этих теориях по умолчанию подразумевается, что окончательная истина находится вне досягаемости, за следующими кулисами, ее можно мельком увидеть, но нельзя ухватить. Заговор уже полностью раскрыт, но такие желанные неопровержимые доказательства, те неоспоримые свидетельства, которые однажды откроют глаза обществу и окончательно разрушат карточный домик заговора, до сих пор не найдены. И не важно, подтвердят ли они заговор или опровергнут, потому что конспирологическая теория строится на вопросах, не имеющих ответов.