Читать книгу "Гражданская война. Миссия России - Дмитрий Абрамов"

Наше успешное продвижение на Туркестан, разрушение южной армии Колчака создает условия, при которых темп можем выиграть мы. Но отсюда вытекает, что, ведя совершенно правильную политику выжидания, приспособления, уклончивости, уступок на Западе, мы должны перейти к политике решительности и стремительности на Востоке.

Мы можем сейчас подорвать работу Англии по сплочению азиатских государств против нас, создав в Туркестане серьезную военную базу, для чего уже имеются достаточные элементы. Нужно немедленно же выбирать возможную линию удара и одно из цепи государств, которые Англия противопоставляет нам, поставить перед непосредственным ударом, предъявить ультиматум о мире, подчинить своей воле или нанести удар.

Отсюда вытекает:

1) Необходимость посылки в Туркестан и в Турцию лиц с исключительно широкими полномочиями и с инструкцией, которая дала бы гарантию того, что означенные товарищи не будут исключительствовать (дано как в тексте) на Востоке с той уже традиционной оборонительной уклончивостью, которая нам навязана на Западе.

2) Предписать Реввоенсовету Республики сосредоточить в Туркестане материальные и персональные элементы для возможного с нашей стороны наступления из Туркестана на юг.

Троцкий

20/IX-19, г. Москва.

* * *

В августе 1919 года уверенный в победе над белым казачеством Южного Урала комдив Чапаев телеграфировал главе советского правительства: «Товарищу председателю Совета Народных Комиссаров РСФСР В. И. Ленину лично. Белые на Южном Урале разбиты. Идем бить черных!». Кого он имел в виду, говоря о «черных», уж не степняков-казахов ли, восставших против советской власти?

Страшной явью стал август 1919 года для Уральского казачества. Отчаянно сопротивляясь, казаки отступали под натиском превосходящих сил Красной армии. Командование РККА уделяло особое внимание Уральскому фронту, сознавая, что именно здесь Деникину и Колчаку соединиться легче всего. На юге казачьих земель около Гурьева располагались богатые нефтяные месторождения. Но уже большая часть территории казачьего войска была захвачена и разорена красными. Среди казаков свирепствовал тиф, ежедневно выкашивавший десятки бойцов, не хватало офицеров. Войско испытывало катастрофическую нехватку вооружения, обмундирования, боеприпасов, медикаментов, врачебного персонала. Отрезанным от Колчака и Деникина уральцам для сопротивления советской власти приходилось почти все необходимое добывать в бою. Красные уже оттеснили их за станицу Сахарную. Далее на востоке лежали пески низовьев Урал-реки. Казаков ждала бескормица и безводье. Еще немного, и они лишились бы коней – своей главной силы.

Для выхода из положения созвали казачий круг. Обдумав все, выслушав стариков, давших дельный совет, решили выделить отряд из лучших бойцов, который должен был тайно пройти расположение красных и проникнуть к ним глубоко в тыл, чтобы атаковать станицу Лбищенскую. Там находился штаб и склады вооружения частей РККА, формируемого Туркестанского фронта. Отряд общей численностью 1192 сабель при 9 пулеметах и 2 орудиях сформировали казаки генерала Н. Н. Бородина и полк добровольцев-крестьян соседних губерний под командованием подполковника Ф. Ф. Познякова.

Задача стояла почти невыполнимая: Лбищенскую охранял 4-тысячный отряд при большом количестве пулеметов, а днем в небе над округой парили аэропланы. Чапаевская дивизия была одной из самых моторизированных в Красной армии. В ней было столько автомобилей, что можно было оперативно перебросить целую бригаду на другой участок фронта. В дивизии было 19 броневиков и три артдивизиона. Но, чтобы взять Лбищенский штаб красных за глотку, надо было пройти незамеченными 150 верст по голой степи. В штабе Чапаева потому и чувствовали свою безопасность. В ночь с 31 августа на 1 сентября отряд казаков и добровольцев выступил в поход. Для соблюдения скрытности о кострах, горячей еде и курении пришлось забыть. Всю ночь отряд уходил как можно дальше в степи, чтобы скрыть свой маневр. Уже 1 сентября, хоронясь в камышах от красных аэропланов, пролетавших совсем рядом, казаки весь день простояли на солнцепеке в болоте. Лошадей отогнали в камыши. Тачанки и пушки забросали ветками и охапками травы, сами легли рядом, укрываясь срубленными ветками кустарника и срезанными стеблями камыша. С наступлением ночи ускоренным маршем ушли из опасного места. Уже глубокой ночью вошли в Кушумскую низину. Те, что знали эти места, вздохнули и перекрестились: «Ужо-т тута среди зарослей ракит, тростника и болотцев сразу не сыщешь». На третий день пути к вечеру отряд подошел к цели, укрывшись во впадине недалеко от Лбищенской. Выслали во все стороны разъезды для разведки и захвата «языков». Так захватили у красных обоз. Один из пленных указал дом, в котором располагался комдив Чапаев. Его решили брать живым. Выделили особый взвод добровольцев. Им поставили задачу: во время приступа станицы стремительно прорваться к дому, где квартировал Чапаева, и схватить его спящим. Затем после трудного пути один день и ночь с 4 на 5 сентября дали людям передохнуть перед делом. Командование отряда напоминало всем, что в Лбищенской находится злейший враг уральского казачества.

Чапаев, как правило, расправлявшийся с пленными казаками беспощадно, давно стал объектом мести казаков. Дважды он ускользал на тачанке из казачьих рук. Так было в октябре 1918-го и в апреле 1919-го. Но на третий раз опростоволоситься казакам было уже нельзя. В 3 часа утра 5 сентября в предрассветной мгле цепи белых партизан двинулись вперед. Разведчики без шума шашками и ножами сняли секреты и караулы, заняли окраины станицы…

В ночь на 5 сентября Али Юлдубаеву не спалось. Уж слишком тиха была та ночь! Галифе он не снимал. Поднялся с ложа, надел безрукавку, не надевая сапог, вышел во двор босиком, оправиться, но вдруг услыхал тихий свист и дальний конский топот. Вся душа Али перевернулась. Всем своим азиатским нутром почувствовал он опасность. Влетев назад в хату, он взял из пирамиды свою винтовку. Сослуживцы по взводу крепко спали вповалку на полу и на лавках. Толкнул Салима, шепнул ему:

– Что-то неладное за околицей! Надо проверить, командир.

– Сейчас, оденусь, винт возьму и вслед за тобой. Иди, седлай, – отвечал тот.

Али вышел и быстро пошел к коновязи. Лошади тревожно фыркали, похрапывали и поводили ушами. Какое-то движение и неясный шум у южной околицы станицы ловило его чуткое ухо. Седлать ему не пришлось… Там, откуда шли звуки, полыхнуло – явно загорелась соломенная крыша одного из домов. Послышались какие-то неразборчивые крики. Сердце Али тревожно забилось. Минута-другая, и раздались первые одиночные, далекие выстрелы. Юлдубаев передернул затвор. Из дома вышел заспанный Салим.

– Слышал, стреляют? – спросил Али.

– Иди, проспись, юноша! – отвечал командир.

– Да вон, гляди, занялось! – указал Юлдубаев пальцем на пожар, полыхнувший вдали.

Салим внимательно всмотрелся. Через несколько секунд выстрелы повторились уже громче. Топот конских копыт понесся по улицам.

– Ну что, седлать, Салим?

– Нет, Юлдузбай, срочно беги к штабу. Знаешь где? Выспроси все, и назад. А я подниму людей! – громко и взволнованно произнес командир.