Читать книгу "Между молотом и наковальней - Николай Лузан"

— Тебе как — с лимонкой или…

— Хватит болтать, Цицероны! Пошли разбивать лагерь! — поторопил Кавказ.

Разведчики смолкли и, подхватив с земли рюкзаки с взрывчаткой, поспешили за ним. На этот раз им повезло — война обошла стороной кошару. Внутри было сухо, в дальнем углу валялись охапки прошлогоднего сена, а капитальные стены надежно защищали от пронизывающего ветра. Привычные к походной жизни, они быстро обжились и после завтрака все, кроме Масика, заступившего на пост, улеглись отдыхать.

Ибрагим пристроился рядом с Кавказом и едва закрыл глаза, как тут же провалился в бездонную черную яму. Проснулся он, когда солнце перевалило зенит. К этому часу все уже были на ногах и собрались вокруг походного стола. Дразнящий запах лаваша и мяса будили зверский аппетит, и, позабыв про обычаи, голодный Ибрагим набросился на китайскую свиную тушенку.

У Ахры брови поползли вверх, а в глазах заскакали веселые чертики. Он подмигнул Масику, тот хитровато улыбнулся в усы и мрачно обронил:

— Ребята, нам с Ибо крупно не повезло.

Тот от неожиданности поперхнулся и, когда кусок проскочил горло, растерянно спросил:

— Э-э… Почему?!

— Еще и спрашивает? Весь спирт выпил.

— А сейчас последнюю нашу китайскую свинью доедает, — присоединился к нему Ахра.

— Какая еще свинья?!

— А в руках у тебя что?

Ибрагим растерянно вертел в руках банку с китайской тушенкой.

— Вон как вцепился. Нет, Ибо, точно, ты не мусульманин, а китаец, — продолжал подкалывать Ахра.

— Какой еще китаец?! Я абхаз!.. — вспыхнул он как спичка и швырнул на пол банку.

— Абхаз-абхаз! На, выпей! — поспешил успокоить Кавказ и сунул ему кружку с чаем.

Ибрагим насупился и отодвинулся в дальний угол. Масик с Ахрой, тихо посмеиваясь, занялись взрывчаткой. Кавказ, перекинув через плечо автомат, взял с собой Ибрагима, и они отправились на пост к Окану.

Среди густого кустарника его не так-то просто было обнаружить, но опытный следопыт Кавказ безошибочно вышел на место. Окан, подстелив под себя куртку, через бинокль наблюдал за тем, что происходило на позициях гвардейцев. Они прилегли рядом, и Кавказ спросил:

— Ну что, нашел?

— Нет! Зараза, как сквозь землю провалилась! — в сердцах произнес Окан.

— Плохо смотришь.

— Куда уж лучше? Все глаза проглядел! — с обидой произнес тот и махнул рукой — луч солнца попал на окуляры и отразился яркой вспышкой.

— Ты что! Засекут! — всполошился Кавказ, забрал бинокль и принялся сам высматривать батарею.

Ему повезло больше. Он задержал взгляд на развалинах в верхней части района «Лечкоп» и с облегчением произнес:

— Никуда она не делась. Сидит на месте. Правее кирпичной трехэтажки.

— Не может быть! — не мог поверить Окан, потянулся к биноклю, навел фокус и с изумлением воскликнул: — Слепой индюк! Ну и хитрые же, сволочи!

— А ты как думал.

— А можно мне? — порывался к биноклю Ибрагим и, когда получил в руки, принялся вглядываться в район, куда тыкали пальцами Окан и Кавказ.

Перед ним крупным планом проплыли развалины, брошенный дом, но ничего похожего на орудие он так и не заметил.

— Ты на пацху смотри! — подсказал Окан.

Ибрагим навел бинокль на пацху. Все оказалось до банальности просто. Крыши над ней не было, а над стеной торчало напоминающее почерневшую от времени стропилину жерло орудия.

— Вижу! Вижу! — обрадовался он.

— Надо искать другие! — подвел итог наблюдений Кавказ.

После этого первого успеха Окан и Ибрагим принялись тщательно просматривать каждый дом и каждую пацху. Их старания не пропали даром: отыскались еще три орудия и два зарытых по башню танка. Кавказ нанес их на планшет, после этого они сосредоточили внимание на подходах к позициям артиллеристов. Через час для них не составляли никакого секрета места расположения постов. Теперь им оставалось ждать, когда наступит самый надежный союзник разведчиков — ночь.

С наступлением сумерек Кавказ распорядился всем, кроме часового, лечь отдыхать. Ибрагим снова забрался в сено, но так и не смог уснуть, волнение и тревога изнутри точили его. Конец им положила команда Кавказа:

— Ребята, подъем! Пришло наше время!

Было далеко за полночь, и разведчики, где перебежками, а где ползком, начали подбираться к батарее. Каждый имел свою цель, до которой оставались считаные метры и минуты. Ибрагим не замечал боли в оцарапанных руках и старался не отстать от Кавказа. Широкая спина друга, как щит, надежно прикрывала его. Неожиданно она провалилась вниз, он тоже приник к земле, потом приподнял голову и осмотрелся по сторонам. Перед ними возникали хорошо знакомые за долгие часы дневных наблюдений очертания позиции батареи.

— Окан, Масик, снять часовых! — тихо произнес Кавказ.

Бестелесные тени разведчиков исчезли в развалинах.

Кавказ, Ибрагим и Ахра замерли и ловили каждый шорох и каждый звук, но напряженный слух ничего, кроме унылого посвиста ветра в разрушенных печных и водопроводных трубах, не улавливал. В эти последние секунды до встречи с настоящим врагом время для Ибрагима словно остановило свой бег. Сердце бешено молотило, будто кузнечный молот, а в груди леденящим холодом разлилась пустота. Наконец раздался долгожданный крик «филина».

Кавказ поднялся из укрытия и напомнил:

— Взрывчатку под замки!

Вслед за ним разведчики поднялись на ноги и короткими перебежками стали подкрадываться к орудиям. Ибрагим старался не отстать от Кавказа. Теперь все страхи остались позади, и он жил только одной мыслью — поскорее добраться до орудия и взорвать. Впереди на фоне звездного ночного неба прорезался мрачный силуэт пацхи, и тут со стороны, где должен был действовать Окан, тишину ночи вспорола автоматная очередь. В ответ громыхнул разрыв гранаты, справа из кустов со змеиным шипением взвилась ракета — и окрестности залил блеклый свет.

Кавказ шарахнулся под защиту пацхи. Ибрагима как парализовало, он не слышал ни грохота автоматной очереди, ни его крика, побелевший от напряжения палец вместо курка давил на спусковую скобу. Пули гвардейцев крошили над головой кирпичную кладку, едкая пыль ела глаза.

— Ложись! Ложись! — надрывался Кавказ.

Но Ибрагим ничего не слышал и как завороженный смотрел на показавшихся из кустов гвардейцев. Кавказ, выпустив в них автоматную очередь, взвился над землей и в прыжке сбил его на землю. Через мгновение в том месте, где он стоял, пули взрыли землю.

— Уходим! Уходим! — перекрывая шум перестрелки, кричал Кавказ и, схватив Ибрагима за руку, потащил в сад.

Они бежали, пока хватало сил, и перевели дыхание только у сторожки. В ней уже находились Ахра с Масиком, последним к ним присоединился Окан. Его одного зацепило в перестрелке, пуля навылет прошла через мышцу левой руки, но, к счастью, не задела кость. Перевязку пришлось делать на ходу, гвардейцы быстро пришли в себя и спешили отрезать группе путь отхода к Гумисте.