Читать книгу "Противостояние - Владимир Познер"

В. ПОЗНЕР: Если бы вы могли пообщаться с любым из когда-либо живущих на Земле человеком, кто бы это был? Один.

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Никогда не задумывался над таким вопросом.

В. ПОЗНЕР: Я понимаю. Потому я его и задаю. Вот у вас есть возможность поговорить с человеком любым, который когда-либо жил.

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Пожалуйста, вот теперь я нашел. Если один, то это Иван Антонович Ефремов.

В. ПОЗНЕР: Все, вы ответили. А какая ваша главная слабость?

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Я очень мягкий человек, я слабохарактерен, я не могу быть «паханом» и не могу быть «шестеркой». Я никогда не принадлежал ни к какому клану, на которых держатся Академии наук и вся Россия, и поэтому мне приходилось часто очень трудно. Я с четырех лет попал в мир дедовщины со своим характером. Дедовщина — это когда более сильный издевается над более слабым.

В. ПОЗНЕР: Как бы вы описали свое нынешнее внутреннее состояние?

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Я считаю, что я свою жизнь прожил целиком в XX веке. Я человек XX века. Я не должен был быть в XXI веке, но так получилось, что меня пронесло вот сюда. И поэтому у меня в этом отношении единственное… Вся моя мораль зиждется на том, что обо мне очень заботятся пять или шесть близких мне людей. Если я выброшусь из окошка или лягу под автомобиль, этот удар будет прежде всего по ним. Я живу ради них, только ради них.

В. ПОЗНЕР: Что вы больше всего не любите?

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Больше всего на свете я не люблю насилия сильного над слабым.

В. ПОЗНЕР: О чем вы больше всего сожалеете?

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Больше всего я сожалею о том, что революция февраля 1917 года не продолжилась до сегодняшнего дня, минуя революцию октября 1917 года.

В. ПОЗНЕР: Как вы считаете, какова ваша главная черта?

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Мягкосердечие.

В. ПОЗНЕР: Оказавшись перед богом, что вы ему скажете?

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: «Господи, Твоя воля. Господи, и я в Твоей воле». С этой молитвы я начинаю каждый день.

В. ПОЗНЕР: Это был Игорь Васильевич Бестужев-Лада. Спасибо.

И. БЕСТУЖЕВ-ЛАДА: Спасибо, Владимир Владимирович.

БЕСТУЖЕВ-ЛАДА ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ

28.11.10

В течение всей программы я пытался понять, с кем же я имею дело? То, что этот человек говорит искренне — несомненно. То, что он не глуп — очевидно. Но то и дело у меня возникало ощущение, что я имею дело с безумцем, с сумасшедшим профессором, взгляд на мир которого, словно мчавшийся без машиниста паровоз, сошел с рельсов, но продолжает по инерции нестись, сокрушая все на своем пути.

Должен признаться, иногда мне казалось, что он меня разыгрывает, пытается «достать» своими совершенно странными, а порой и возмутительными высказываниями. Но я заблуждался. Игорь Васильевич отвечал на мои вопросы поразительно откровенно, не жалея себя, совершенно не заботясь о том, что ныне называют своим «имиджем».

Более того, он то и дело «подставлялся». Есть на английском языке такое выражение: to lead with your chin. Буквально это звучит так: «вести подбородком». Представьте боксера, который выставляет во время бояподбородок. Вот это и есть смысл выражения, ну, а то, что ожидает этого боксера, понятно. Так вот, Бестужев-Лада все время «вел подбородком», и я исправно лупил по нему. Но должен признать, продолжая боксерскую аналогию, что челюсть моего гостя оказалась вовсе не стеклянной. Он держал удар. И только однажды, под самый конец программы, он побывал в «нокдауне». Он заплакал, пытаясь объяснить, почему он не покончил с собой, хотя должен был бы уйти из жизни.

В ходе программы мой гость не раз говорил о том, что не следовало бы тратить ни сил, ни времени, ни денег на попытки спасти детей, родившихся с дефектами, на пораженных неизлечимой болезнью людей, на немощных стариков. В их отношении следует «отключить кислород». В какой-то момент Бестужев-Лада упомянул о том, что он лежал в больнице, что у него очень тяжелая болезнь, и потом возвращался он к этой теме не один раз. Вот он снова «повел челюстью», напрашиваясь на нокаутирующий вопрос: «А зачем вы, Игорь Васильевич, ложитесь в больницу, зачем заставляете врачей тратить на вас силы и время, зачем используете мои налоги на ваше лечение, когда сами считаете, что тяжело больных людей и немощных стариков не надо спасать от смерти?»

Вопрос, конечно, резкий, тяжелый, в определенной степени оскорбительный. Но он же сам напросился. Задавать? Не задавать? Одно дело — обсуждение этого во время мастер-класса, совсем другое дело, когда ты работаешь в прямом эфире и должен решать тут же, на ходу.

Я решил, я вопрос задал, хотя и заранее извинился за то, что собираюсь задать крайне неприятный вопрос. Был ли я прав? Посмотрев снова эту программу, считаю, что да, был прав. Более того, я напрасно «смягчил удар», заранее извинившись, потому что я тем самым подготовил профессора к тому, что сейчас последует неприятный вопрос, я дал ему возможность внутренне подготовиться. Остается только гадать, как бы он повел себя, если бы я задал вопрос без предварительного предупреждения.

Из всего, чтобы было сказано Игорем Васильевичем — а сказано было много, самым неожиданным для меня было его утверждение, что атеист — это тот же верующий. Поначалу мне захотелось дать ему понять, что это вздор. Но потом, подумав, я решил, что на самом деле профессор прав. Ведь атеист не знает, что бога нет, он просто отрицает его существование, то есть он не верит в бога, или, если чуть иначе это сказать, он верит, что бога нет. Религиозный же человек не знает, что бог есть, а просто верит в это, так что в этом смысле и религиозный человек, и атеист — люди верующие.

Стинг

26 декабря 2010 года

В. ПОЗНЕР: Вопросов к вам пришло много. Больше всего — о песне «Русские», но мы поговорим об этом позже. А пока — Мурад Барнуков спрашивает: «Что для вас сегодня Россия? Какой вы ее видите?»

СТИНГ: Я считаю, что Россия — страна, в которой очень интересно бывать, потому что долгое время она была для нас под запретом. Замечательно, что я оказался здесь в рамках своего европейского турне. Я люблю Санкт-Петербург, люблю Москву и хотел бы чаще выступать в других городах. Но здесь по-прежнему есть доля загадки, мистики, и это мне очень нравится.

В. ПОЗНЕР: Ярослав Глушаков сообщает, что любит ваши песни, но, к сожалению, не попал на ваш московский концерт, потому что билеты были очень дорогими. Он называет себя композитором, учится в Московской консерватории, пишет музыку и спрашивает вас: «Трудно ли вам было стать тем, кто вы есть?» Потому что он тоже об этом думает.