Читать книгу "От себя не убежишь - Дина Аллен"

Потом она тоже сфотографировала Джека. Но вот сделать совместную фотографию им так и не удалось – как назло, поблизости не оказалось других туристов!

Вдоволь налюбовавшись Парижем с высоты собора, они спустились вниз и, приобретя в сувенирной лавке полный набор гипсовых химер, поспешили в аэропорт.

Уже на обратном пути, в самолете, Джек читал полусонной Глэдис стихи Бодлера:

Я в скорбном восторге тебя почитаю,

Как небо ночное, сосуд всех печалей.

Тем больше тебя я люблю и желаю,

Чем больше ночной тебя мрак покрывает,

Чем больше себе представляю, как ты

Стремишься укрыться во тьме пустоты.

Я в страшной атаке иду напролом,

Как будто посажен я в клетку со львом.

И нежно люблю тебя, зверь мой жестокий,

Мне нравится холод моей недотроги… —

и ласково гладил ее волосы.

А потом он рассказал ей историю своей давней любви, странным образом связанной именно с Бодлером. Об этой истории не знал ни один из его друзей или сослуживцев, включая Брайана.

Глэдис была искренне потрясена услышанным, тем более что у этой любви имелось одно совершенно замечательное последствие…

– Все это произошло несколько лет назад, – рассказывал Джек, – когда я по делам службы, а тогда я еще работал в одной фирме, занимающейся торговлей пушниной, случайно оказался в индейском поселке, расположенном на берегу Большого Медвежьего озера, там, где в него впадает река Макензи. Индейцы жили довольно бедно, так что по сравнению с ними я поневоле ощущал себя миллионером. Развлечений в поселке не было никаких, поэтому я начал всерьез заглядываться на местных девушек.

Одна из них меня особенно поразила. Высокая, худая, черноволосая, она обладала на редкость правильными чертами лица и могла бы считаться настоящей красавицей, если бы не постоянная печаль, которая таилась в ее огромных черных, вечно потупленных глазах.

Она никогда не улыбалась! Я так заинтересовался этой печальной красавицей, что начал наводить справки и вскоре узнал ужасную историю. Оказывается, эту девушку, которой едва исполнилось восемнадцать лет, три года назад изнасиловал отчим. Точнее сказать, даже не отчим, а какой-то мерзавец, который сожительствовал с ее матерью.

С тех пор Тереза возненавидела мужчин и даже не помышляла о замужестве, поскольку каждый из них казался ей насильником и негодяем, способным лишь на то, чтобы воспользоваться девушкой для удовлетворения своих животных прихотей. Все местные парни уже поняли, что ухаживать за ней бесполезно, и оставили ее в покое.

Матери очень хотелось выдать Терезу замуж, поэтому каждый новый отказ приводил ее в бешенство, и она набрасывалась на дочь с кулаками. Бедняжка Тереза неоднократно подумывала о том, чтобы сбежать из дому и поступить послушницей в какой-нибудь католический монастырь. Однажды, еще до наступления совершеннолетия, она даже предприняла такую попытку, но ее быстро поймали с помощью полиции и вернули матери.

Я несколько раз пытался заговаривать с ней, но она испуганно шарахалась в сторону. И все-таки мне удалось с ней познакомиться, причем произошло это благодаря Бодлеру. Не знаю уж, каким образом у Терезы оказался потрепанный сборник стихов этого поэта, но она выучила их наизусть, а когда узнала, что мне тоже нравятся его стихи, стала смотреть на меня другими глазами.

Через какое-то время мы даже подружились, тем более что я вел себя тактично и ненавязчиво и, как она мне потом призналась, совсем не походил на какого-нибудь городского сноба, который абсолютно уверен, что ни одна деревенская девушка не сможет перед ним устоять.

По-моему, сначала она даже не воспринимала меня как поклонника, поскольку держалась со мной очень естественно и не кокетничала. Возможно, она просто не умела этого делать… И возможно, именно это привлекало меня в ней больше всего, так как в наш век развитой цивилизации особенно дорого ценятся естественность и безыскусность.

Чем дольше мы с ней общались, тем больше я начинал увлекаться ею. Помимо красоты Тереза обладала доброй и чуткой душой и вообще во всех отношениях была очень славной девушкой. Я стал дарить ей дорогие подарки, от которых она неизменно отказывалась, чтобы не давать повода деревенским сплетникам. Наконец дошло до того, что я всерьез предложил ей выйти за меня замуж и переехать жить в Торонто.

Я знал, что очень ей нравлюсь, да она меня в этом и не разубеждала. Но что-то мешало ей согласиться на мое предложение. То ли она так до конца и не смогла поверить в мою искренность, то ли боялась, что потом я стану попрекать ее прошлым… При этом ей явно льстило, что о нашем романе говорит весь поселок.

Все это продолжалось довольно долго. И неизвестно, когда и чем бы закончилось, если бы однажды со мной не произошло несчастья.

В тот день я получил довольно крупную сумму денег, чтобы доставить ее в ближайшее отделение банка. Но по дороге туда у меня сломалась машина, и тут вдруг из леса выскочили трое оборванцев. Как потом оказалось, они сбежали из местной тюрьмы, где отбывали наказание за весьма серьезные преступления, причем один из них – за убийство.

Меня жестоко избили и ограбили. Кое-как я добрался до поселка, и первой, кого я там встретил, оказалась Тереза. Увидев меня в столь плачевном состоянии – а я шел пошатываясь, лицо было в ссадинах и синяках, а губы разбиты так, что говорил я с большим трудом, – она подставила свое хрупкое плечо и помогла добраться до моего дома.

Не знаю, сколько в ее чувствах было любви, а сколько жалости и сострадания, но она воспользовалась единственным способом, который у нее был, чтобы хоть немного меня утешить. Впрочем, что я говорю – утешить! Тереза осталась у меня на всю ночь, и это была едва ли не самая прекрасная ночь в моей жизни!

По ее словам, она уже давно меня полюбила, но не принимала моего предложения из врожденной гордости.

«Я никак не могу примириться с тем, – рассказывала она ночью, – что все будут говорить: «Ах, как повезло этой дурочке Терезе, что она отхватила себе такого богатого мужа, и лишь потому, что у нее хватило хитрости так долго водить его за нос!» А мне ни в чем не хочется уступать моему избраннику, хотя это и может показаться странным для неопытной деревенской девушки, которая ничего в жизни не видела, кроме своего поселка».

Я, разумеется, постарался уверить ее в моей любви и преданности и, как мне тогда показалось, сумел это сделать. Во всяком случае, утром она выглядела совершенно счастливой. А что касается меня, то я был даже в чем-то благодарен этим проклятым оборванцам!

На следующий день за мной приехала полиция и отвезла в город, чтобы допросить по поводу ограбления. Затем, прямо из полицейского участка, меня доставили в больницу, где провели тщательное обследование и обнаружили сотрясение мозга.

Мне пришлось провести там несколько дней. Не успел я выписаться, как меня срочно вызвали в главный офис фирмы, и мне пришлось поехать в Торонто. Все это время я никак не мог связаться с Терезой, а потому Бог знает, что она обо мне думала.