Читать книгу "Тайный дневник Марии-Антуанетты - Кароли Эриксон"

– Я люблю танцевать и веселиться. Разве дофине не положено показывать всем остальным пример в танцах?

– Все дело в том, чтобы найти золотую середину между легкими, невинными удовольствиями и серьезной работой. Ради удовольствия я езжу на охоту, но умею и класть кирпичи, и рыть погреба, и изучать образцы. А теперь меня обучают еще и тому, как делать часы. Вы же, мадам, занимаетесь только тем, что изобретаете новые стили и направления, придумывая имена для модных цветов. Я слышал, как вы обсуждаете их: «пылающие угли», «брюшко пескаря», «неспелая груша», «грязный дождь»! Какая глупость! Вот, кстати, разве эта молочница носит фартуки столь диких расцветок?

Он указал на девушку, щеки который окрасились в ярко-красный цвет «голубиная кровь», когда она поняла, что все смотрят на нее.

– Нет! Она каждый день носит одно и то же темное простое платье, чистый белый фартук и косынку. Я прав, дорогуша?

– Да, сир, – дрожащим голоском отозвалась девушка.

Я подошла к шкафу с выдвижными ящиками, в котором храню иголки и нитки, и достала оттуда предмет одежды, над которым трудилась в последнее время.

– Я обладаю многими практическими навыками и умениями, – заявила я Людовику, протягивая ему цветастый атласный жилет, который шила для короля.

Он был разукрашен вышитыми золотыми и серебряными геральдическими лилиями, а также вычурной монограммой его величества.

– Видите, я уже почти закончила подарок для вашего деда.

– Вы балуетесь с этой вышивкой вот уже два года! А жилет до сих пор не готов!

– Но вашему деду он очень нравится. «Принеси мне жилет, моя маленькая куколка, – говорит он мне всякий раз, когда видит меня. – Где мой жилет?» И вы знаете, что он очень щедр со мной. Он дарит мне драгоценности, которые принадлежали первой королеве, и оплачивает все счета моих портных. И никогда не интересуется, умею ли я доить коров!

Я увидела, что бедная молочница дрожит всем телом, и подошла к ней.

– Мне в самом деле нравятся коровы, – постаралась я успокоить ее. – Правда. Может быть, покажешь мне ту, которую привела сюда?

Я позволила ей отвести себя на хозяйственный двор, за нами последовали придворные, и мы принялись разглядывать тщательно вымытую и расчесанную коричневую корову с голубыми лентами, вплетенными в хвост, которая была привязана к столбу.

– Какая красавица! Она давно у тебя?

– Уже три года, мадам. Я взяла ее теленком и сама вырастила. Она выиграла несколько призов на сельскохозяйственной ярмарке в Оверни. – Лицо девушки светилось гордостью.

– В самом деле? Ее молоко, должно быть, очень жирное и вкусное.

Я продолжала болтать с молочницей, а корова молча отмахивалась хвостом от мух, пока собравшиеся, которым прискучило это зрелище, не разошлись по своим делам. В конце концов, удалился и Луи, и, когда я поискала глазами, его уже не было видно.

14 ноября 1771 года.

Сегодня днем Станни, едва не сбив меня с ног, пронесся сломя голову по коридору в сторону королевской залы для приемов.

– Наконец-то это случилось, ура! – донеслись до меня его крики. – У меня родился сын!

Мы с Людовиком пошли на шум, и я услышала, как Станни восторженно сообщает королевскому мажордому о рождении ребенка.

– Я должен немедленно увидеть короля! Я должен сам сообщить ему эти грандиозные известия!

Лицо у Станни раскраснелось, он задыхался от быстрого бега. Мажордома, похоже, ничуть не впечатлили эти вопли. Он стоял в дверях в приемную залу, неподвижный и внушительный, как скала, загораживая дорогу.

– Король, – небрежно протянул он, аккуратно сдувая невидимую пылинку с рукава своей расшитой золотом ливреи, – принял слабительное и проводит очистительные процедуры. Он приказал, чтобы его ни в коем случае не беспокоили.

– Но ведь ему известно, что у моей жены начались схватки. Он захочет как можно быстрее узнать о том, что она благополучно разрешилась от бремени!

– Для начала он должен сообщить мне об этом своем желании, – все также невозмутимо ответил мажордом и захлопнул дверь перед носом Станни.

Спустя несколько часов я получила приглашение прибыть в апартаменты короля. Ему нравится, когда я навещаю его. Он говорит, что мое присутствие веселит его, и он снова чувствует себя молодым.

Когда я явилась, Станни сидел на скамейке в коридоре вместе с несколькими юными пажами, которые ожидали возможности выполнить любое поручение короля, если таковое будет отдано. Совершенно очевидно, Станни еще не успел поделиться с его величеством радостным известием.

Мажордом распахнул двери и впустил меня, вновь преградив дорогу Станки, чем привел того в неописуемую ярость.

Когда я поинтересовалась у короля, известно ли ему о рождении ребенка Станни и Жозефины, он лишь слабо отмахнулся исхудавшей старческой рукой.

– Очередное никчемное существо, – сказал он. – И скорее всего, столь же уродливое, как и его родители.

18 августа 1772 года.

Король стареет буквально на глазах. В своем бархатном камзоле и шелковом жилете он выглядит маленьким и сморщенным. Жилет, который я вышивала, стал ему велик, но он все равно с удовольствием носит его.

Однажды поздним вечером, когда мы вернулись к себе после карточной игры в апартаментах короля, Луи неожиданно расплакался.

– Нет, я не хочу! Я решительно не хочу! Это случится очень скоро, я чувствую.

Я уже привыкла к подобным вспышкам и знала, что остается лишь терпеливо ждать, пока он не успокоится. Тогда мы сможем поговорить. Утерев слезы рукавом, он принялся в волнении расхаживать по комнате.

– Вы обратили внимание, как исхудал король, каким хрупким и невесомым стало его тело? Он даже забыл правила игры в пикет и засыпает каждые десять минут. Давеча я слышал, как Шуазель сказал, что король не протянет и полугода.

– А я слышала, как доктор Буажильбер говорил, что он может прожить еще долгие годы, – парировала к. – Ведь его батюшка дожил до семидесяти пяти лет?

– Откуда мне знать?

– Ну, так посмотрите в одной из своих книг. Где-то об этом наверняка написано.

– Да какое это имеет значение? Я просто не желаю быть следующим королем, и все тут.

– Вы хотите, чтобы вас запомнили как Людовика Нерасположенного, как короля, который не хотел быть королем?

– Уж лучше так, чем остаться в истории под прозвищем. Людовик Убогий.

К этому времени я уже знала, что сейчас с принцем лучше не спорить. Он пока так и не смог преодолеть свой извечный страх перед наследованием престола. Но я почему-то твердо уверена в том, что, когда придет время, он сделает то, что должен. И я помогу ему. А пока что мои мысли заняты грандиозным балом, который должен состояться через неделю. Я собираюсь надеть новое платье цвета «ржавой шпаги», забыть обо всех неприятностях, танцевать и веселиться до рассвета.