Читать книгу "Мисс Свити - Валери Собад"

Последнее любовное приключение Саманты закончилось два года и три месяца назад. Она записалась на семинар под скромным названием «Супружеские неурядицы как причина психологических травм», проходивший в отеле, расположенном в двух шагах от Манчестерского вокзала. После первого дня заседаний, посвященного теме «Психологическая территория и несхожесть личности супругов», участников семинара пригласили на коктейль. К Саманте подошел один из выступавших, Джеймс Мисли — известный консультант по вопросам семьи и брака, державший в Лондоне никогда не пустовавший кабинет. Белокурый и светлоглазый, одетый в безупречно сшитый костюм, свой невысокий рост он успешно компенсировал почти аристократической повадкой. Говорил он тихим, едва слышным голосом, из-за чего Саманте пришлось наклониться к нему поближе; от нее не укрылось, что он внимательно изучает ее грудь. Покоренная его умом и язвительностью, она сама не заметила, как оказалась в его постели, — правда, на вечеринке она выпила целых два бокала вина. Это было приключение на одну ночь. Перед тем как заняться любовью, Джеймс натянул два презерватива. Попыхтев над ней сколько положено, он откатился на другой конец кровати и свернулся калачиком. И попросил ее включить свет — везде, даже в ванной комнате. Он с детства не мог спать в темноте.

* * *

Домой Саманта вернулась затемно, быстрым шагом преодолев полсотни метров, отделяющие дом от станции метро. Отвратительный день. Беверли ничем ей не помогла. Мэтр Лукарелли посмеялся над ее анонимками, как смеялся над налоговой инспекцией. Она решила посоветоваться с бабушкой и прошла сразу на второй этаж. И уже собиралась постучаться, когда услышала из-за двери голоса.

— И не надо меня уговаривать, Маргарет! Я все равно не стану смотреть с тобой «Мисс Марпл»! По Би-би-си будут показывать документальный фильм о Таиланде, и я не собираюсь его пропускать!

— Ну один разочек! Всего один разочек!

— Да чтоб тебя, Маргарет! У тебя есть свой телевизор! Вот и смотри по нему свой сериал! С тобой, между прочим, вообще невозможно ничего смотреть. У тебя же рот не закрывается!

— Да я же не просто так прошу! Мне одной страшно. Детективы плохо на меня действуют. Там саспенс, понимаешь? А если у меня начнется приступ тахикардии? Ну да, тебе-то что… Какая же ты все-таки эгоистка, Агата, это ужас.

— Слушай, ты меня со своей ипохондрией уже допекла! Еще раз повторяю: я не буду смотреть с тобой «Мисс Марпл». И не вздумай приходить и меня отвлекать. Позволь тебе напомнить, что я у себя дома.

— Попробовала бы я об этом забыть! Ты по два раза на дню сообщаешь мне, кто в этом паршивом домишке хозяин! Сочинила бы что-нибудь новенькое!

Заслышав звук грузных шагов — тетушка с ворчанием покидала квартиру сестры, — Саманта торопливо сбежала вниз по ступенькам. Она не испытывала ни малейшего желания смотреть за компанию с Маргарет телесериал.

Хотя в одном Маргарет права, подумала Саманта. Бабушка действительно не уставала повторять им обеим, что дом принадлежит ей.

Саманта успела выучить семейную сагу наизусть. Весной 1947 года, после рождения Джейн Мэри и отъезда Маргарет во Францию, Натан с Агатой сняли первый этаж дома в Хэмпстеде, того самого, где прошло ее детство. Днем Натан трудился в мастерской, одновременно приглядывая за дочкой, а Агата уходила на работу в больницу. Так прошло восемнадцать лет. Восемнадцать лет супружеского счастья, отмеченных днями рождения Джейн Мэри, вернисажами Натана в небольших галереях и ночными дежурствами Агаты, когда в семье становилось туго с деньгами.

Эта размеренная жизнь рухнула в один проклятый день 1965 года, когда Натан узнал, что у него в мозгу обнаружена опухоль. Агата взяла отпуск за свой счет и до последнего дня не отходила от его постели. После смерти отца Джейн Мэри, тогда студентка юридического факультета, решила, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее всю целиком на сидение в аудитории, и начала по вечерам ходить развлекаться. Агата, похоронив Натана, совсем пала духом. Она работала как одержимая, лишь бы ни о чем не думать, и совершенно не замечала, с кем водится ее дочь. Пока та не сообщила ей, что ждет ребенка.

После первой же встречи с Грегори Фоллоу — будущим отцом — Агата поняла, что Джейн Мэри сделала не лучший выбор. Он был рыжий, как и Ральф Маккаллен, что само по себе не предвещало ничего хорошего. В свои двадцать два года он раскатывал на «порше», но об источнике своих доходов рассказывал довольно туманно. После бурной ссоры с матерью Джейн Мэри, хлопнув дверью, ушла из дому и поселилась с Грегори. Через пять месяцев родилась Саманта.

Ребенку было три недели, когда Агата приняла предложение одного из своих пациентов, инвалида-американца, искавшего сиделку с медицинским образованием. Подробностей об этом периоде своей жизни, прошедшем в Бостоне, она Саманте не сообщала, упомянув вкратце, что потом вышла замуж за работодателя, который внес ее имя в свое завещание. Он скончался через два года, и с Агаты наконец-то свалился груз материальных забот. Она по-прежнему жила в Соединенных Штатах, но выдала нотариусу доверенность на покупку дома, где прошло ее детство и где она долгие годы прожила с Натаном. Саманте, которую она ни разу не видела, она посылала к дню рождения дорогие подарки.

Бабушка с внучкой впервые встретились, когда Саманте исполнилось семь лет, и произошла эта встреча при самых трагических обстоятельствах.

5

Вторник, 11 сентября 2001 года

В 10.45, как обычно, Саманта стояла на крыльце, поджидая почтальона. Она дрожала, но вовсе не от холода. Проглянувшее солнце успешно разгоняло последние ночные тучки. Саманта выскочила в прямой серой юбке и белом свитере, накинув на плечи легкий пиджачок. Свои рыжие волосы она наспех заколола, что ничуть не помешало отдельным непослушным прядям выбиться из прически, зацепившись за дужки очков.

Саманту волновал один вопрос: придет ли с почтой новое письмо с угрозой смерти.

* * *

Она напрасно проторчала на крыльце до одиннадцати часов и с пустыми руками вернулась домой. Перед почтовым ящиком она задержалась. Может, почтальон сегодня приходил раньше обычного? Она зашла в холл. Ключ висел рядом с зеркалом, рядом с ключом от подвала. Она сняла его и вернулась к почтовому ящику. Открыла и… В глубине лежала красная роза. Саманта едва удержалась от крика. Она стояла, бледная, опершись спиной о стенку, чтобы не упасть.

«Это последствия пережитой в детстве психологической травмы, — прошептала она. — Ты же изучала психологию! Ты должна знать, как с этим бороться».

* * *

В 1972 году Саманте Фоллоу было семь лет. Никто не назвал бы ее жизнь монотонной и скучной. Она уже поняла, что дорожить надо людьми, а не вещами. Они часто переезжали с места на место, после роскошных апартаментов оказываясь в скромной двухкомнатной квартирке, — в зависимости от того, как шли «дела» у отца. Саманта обожала мать. Еще она обожала цветы, потому что цветы любила мать.

В свои двадцать пять лет Джейн Мэри — она одевалась сама и одевала дочь в мини-юбки — больше не питала иллюзий насчет Грегори Фоллоу, за которого вышла замуж, и его способностей содержать жену и дочь. Мать ничуть не ошиблась, презрительно назвав его «бродячим торговцем». Грегори поочередно владел пабом, рестораном и рекламным агентством, и все три его предприятия с треском лопнули. Теперь он переквалифицировался в риелтора. Однако его подержанный «порше» все чаще отказывался заводиться; не чаще, впрочем, чем сам Грегори, перебрав с вечера, забывал завести на утро будильник. Согласие между супругами колебалось в ритме его комиссионных. Чтобы обеспечить семье минимальную финансовую стабильность, Джейн Мэри работала на полставки секретарем в нотариальной конторе.